Михаил Казьмин - Через семь гробов 2

Но тут начались и проблемы. Для начала выяснилось, что мнение шефа об утрате контроля над сетью со стороны ОРС оказалось, мягко говоря, чрезмерно оптимистичным. Это открытие стало тем более неприятным, что стоило жизни двум завербованным агентам и одному внедренному русскому разведчику. Появилась дополнительная задача — найти и уничтожить непосредственно виновных в смерти русского офицера. Причем сделать это так, чтобы на западной стороне те, кто в курсе, поняли — это послание адресовано им лично и именно они будут следующими, если такое, не дай Бог, повторится.

Ну и, видимо, для того чтобы Лозинцеву с Сергеевым жизнь совсем уж медом не казалась, на Фронтире появились еще и террористы. «Свободный Фронтир», чтоб его. Понятно, что западные уши (как, впрочем, и другие части тела) торчали тут изо всех дыр и щелей — активность «освободителей» отмечалась лишь на тех мирах, связи которых с Россией или Райхом были развиты сравнимо со связями с Западом, а то и сильнее. Ну, кроме Скраггенхольда, разумеется. Там уже через полтора месяца должны официально поднять черно-бело-красный флаг, а фактически планета уже почти год как входила в состав Райха. Естественно, самих русских или немцев никто трогать даже не пытался — ответ бы последовал незамедлительно, да такой, что только успевай трупы вывозить. До сколько-нибудь заметных экономических потерь дело пока тоже не дошло, потому что не столько было еще совершено терактов, чтобы вбить местным в голову: свяжешься с русскими — будешь убит. Но тенденция очень даже просматривалась. И, разумеется, совершенно не радовала.

А теперь еще и гибель исключительно ценного осведомителя.

— Илья Витальевич, — шеф, похоже, какое-то решение для себя принял, но перед тем, как его озвучить, счел все-таки нужным кое-что уточнить. — Вы говорили, этот Уизлер собирался передать вам информацию о террористах.

— Так точно, Дмитрий Николаевич.

— Информатор, по вашим словам, проверенный и неоднократно себя зарекомендовавший, — продолжил Лозинцев.

— Совершенно верно.

— Тогда при чем тут Корел? — для усиления вопроса Лозинцев придал лицу удивленное выражение.

М-да, было чему удивляться. Судя по тому, что было известно о террористах, как-то проявляться на Кореле им совершенно незачем. По степени ориентированности на Запад с этой планетой могла поспорить разве только Нью-Либерти. А уж по степени полезности для преступной сети и тех же террористов конкурировать с Корелом было попросту некому. Во-первых, Корел был финансовым центром Фронтира — и легальным, и нелегальным. Отмыть деньги, полученные незаконными способами, с выгодой вложить в приличное и прибыльное дело, абсолютно анонимно управлять банковскими вкладами, без огласки оплачивать любые закупки и перевозки — да за все эти возможности что бандиты что террористы должны были пылинки сдувать с этого мира. Во-вторых, туристический бизнес, по размаху которого Корел на равных тягался с Альфией, позволял без особых проблем встречаться людям, которые в других мирах и при других обстоятельствах никогда бы не допустили, чтобы их видели вместе. И вдруг выясняется, что именно с Корелом на самом деле связана информация, которую Уизлер раздобыл о террористах. Непонятно.

— Ладно, Илья Витальевич, вот что мы сейчас сделаем, — после некоторой паузы Лозинцев воззрился на ротмистра. Подумав еще пару секунд, вызвал по внутренней связи адъютанта. — Поручик, прямо сейчас закажите два билета на круизный гравилет «Звезда счастья», планета Корел, отправляющийся восьмого июля по западному календарю. Билеты на имя Корнева Романа Михайловича и Корневой Аделаиды Генриховны. Заказ сделать так, чтобы он выглядел, как поданный с компьютера универсального транспорта третьего ранга «Чеглок». Именно на восьмое июля, ни на какие другие рейсы. Затем разыщите штабс-ротмистра Корнева и организуйте мне разговор с ним, как только он будет доступен для связи.

— Что, Илья Витальевич, удивлены? — с довольным видом спросил Лозинцев, закончив с адъютантом.

Определять, когда шеф задает нормальные вопросы, требующие ответа, а когда риторические, никаких ответов не предусматривающие, Сергеев все же научился, поэтому всем своим видом показал, что томится в напряженном ожидании неизъяснимой мудрости обожаемого начальства.

— Удивлены, — констатировал шеф. — А все очень просто. В присутствии своей супруги Корнев будет куда как скромнее в проявлении чрезмерной самостоятельности, к которой, как мы с вами прекрасно знаем, он склонен, если не получает четких и недвусмысленных инструкций. А то он даже в таких случаях умудряется блеснуть этой самостоятельностью, хотя бы в отчетах. Помните, что он написал про группу Петрика?

Сергеев улыбнулся — настолько широко, насколько это было прилично в присутствии прямого начальника. Отчет Корнева о доставке на Силенсию группы десантников поручика Петрика был настоящим шедевром. Вообще-то отправка группы Петрика была чистейшей провокацией. Целью было именно засветить на Силенсии русских военных и посмотреть кто, как и когда на это среагирует. Дела там закручивались так, что надо было немножко расшевелить местных агентов влияния Запада. А тем, кто имеет право интересоваться, что делают на независимой планете переодетые в штатское русские солдаты, предъявить честь по чести оформленные документы, подтверждающие всего лишь отдых находящихся в отпуске военнослужащих на вполне себе нейтральной и даже благожелательно настроенной к русским планете. Корнев же, которому не было положено знать смысл провокации, в своем отчете разнес по кочкам всех, кто так неумело и бездарно замаскировал наших десантников под гражданских. И как разнес! Формулировками штабс-ротмистра зачитывались и Сергеев, и Лозинцев, и наверняка все остальные, кому по должности полагалось этот отчет читать. Как там? «Костюмеры из кукольного театра», «большими буквами написанное на лицах желание переломать кости всем, кто косо посмотрит», «гражданская одежда сидит на нем, как на корове седло» и так далее в том же духе на пяти стандартных страницах текста. Самое интересное, что втык, который за содержание отчета своего подчиненного получил от вышестоящего начальства Лозинцев, переадресован Корневу не был. «Нечего загонять таланты в рамки, — сказал тогда Дмитрий Николаевич. — Пусть пишет, как умеет. Суть он схватил верно, а что до выражений, так надо иногда наших штабистов подразнить, а то совсем мхом зарастут со своими инструкциями».

— Зато с наблюдательностью и умением делать из увиденного и услышанного правильные выводы у Корнева все в порядке, — добавил Лозинцев. — Вот пусть и понаблюдает. На месте, так сказать. Да и перевозки наши пока что без него обойдутся, чтобы не светился слишком…