Пэт Мэрфи - «Если», 1997 № 03

— Если существует бесконечное количество возможных миров, то среди них отыщется любой мыслимый мир.

— Да, возможно, — с сомнением произнес Кранц. — Мы ведь ничего об этом не знаем, верно? — Он помолчал. — Это очень страшные существа, Гилсон. Малявка среагировала на появление Ривза мгновенно, даже не задумавшись. Она сразу поняла, что он чужой, и тут же уничтожила его. А ведь она еще ребенок. Пожалуй, теперь, когда окно исчезло, мы сможем считать себя в большей безопасности.

— Согласен. Но что, по-вашему, с ним произошло?

— Но это же очевидно. Они знают, как пользоваться энергией, на которую наткнулся Калвергаст. А книга… наверное, это сборник заклинаний. Должно быть, они у них вроде науки, набор проверенных и испытанных приемов. Они пользуются книгой, как привычным повседневным инструментом. И тому существу, когда у него прошло возбуждение после дармового пира, потребовалось всего минут двадцать, чтобы догадаться, как Ривз к ним попал и что следует сделать. Оно просто взяло книгу с заклинаниями, отыскало нужное (хотел бы я взглянуть на оглавление той книги) и произнесло требуемые слова. Паф! Окно закрывается, а Калвергаст исчезает неизвестно куда.

— Пожалуй, подобное возможно. Черт, даже очень возможно. Вы правы, мы и в самом деле ничего про это не знаем.

Лицо Кранца внезапно исказилось от страха:

— Гилсон, а что если… Послушайте, если он с такой легкостью закрыл окно, если он так умело манипулирует телекинетической энергией, то что мешает ему открыть другое окно и посмотреть на нас? А вдруг он уже смотрит на нас, как мы смотрели на него? Теперь-то они знают, что мы здесь. Мало ли что может взбрести им в голову? А вдруг им захочется мяса? И если они…

— Нет, — возразил Гилсон. — Исключено. Лишь слепая случайность открыла окно именно в тот мир. Калвергаст представлял результат своих действий не более, чем обезьяна, сидящая перед компьютером. И если верна теория о вероятностных мирах, то их мир лишь один среди бесконечного количества других. Даже если те существа умеют создавать новые окна, шансы на то, что они отыщут нас, бесконечно малы. Короче говоря, подобное невозможно.

— Да, да, разумеется, — благодарно поддакнул Кранц. — Конечно. Они могут целую вечность пытаться отыскать нас, но никогда не найдут. Даже если захотят. — Он на секунду задумался. — А мне кажется, они захотят. Они убили Ривза чисто рефлекторно, лишь взглянув на него. Теперь, зная что мы здесь, они попытаются до нас добраться; и если я верно оценил их мотивы, то поступить иначе они просто не сумеют.

Гилсон вспомнил глаза существа.

— Если вы правы, то я ни на секунду этому не удивлюсь, — сказал он. — А теперь нам лучше…

— Доктор Кранц! — в ужасе заорал кто-то. — ДОКТОР КРАНЦ!

Мужчины резко обернулись. Солдат с секундомером стоял, вытянув дрожащую руку. Они посмотрели в ту сторону и увидели, как над краем ямы в воздухе материализовалось что-то белое, пролетело вперед и упало рядом с другим таким же предметом. Следом вылетел третий предмет, четвертый, пятый. Все они упали на площадь примерно в квадратный метр.

— Это кости! — воскликнул Кранц. — Господи, это же кости! — Его голос дрогнул, едва не сорвавшись на истеричный визг.

— Прекратите! — гаркнул Гилсон. — Немедленно прекратите!

Они подбежали к белым предметам. Там уже сидел на корточках солдат, борясь одновременно с тошнотой и ужасом.

— Вот она, — выдавил он, показывая пальцем. — Та самая кость, которую они бросили собаке. Видите следы зубов? О, Господи! Та самая, что бросили собаке…

Гилсон понял, что существа уже открыли новое окно между мирами. Должно быть, они хорошо в таких делах разбираются, раз сработали настолько быстро. И теперь они наблюдают за ними. Но почему именно кости? Чтобы нас предупредить? Или это тест? Но если даже тест, то почему все-таки кости? Почему не камешек?.. Или не кубик льда? Наверное, чтобы оценить нашу реакцию. Посмотреть, что мы станем делать.

И что мы станем делать? Как станем защищаться от такого? Если этим существам присуще сотрудничество, то наша милая семейка, несомненно, не станет даром терять время и распространит весть о нас По всему своему миру, и в один кошмарный день миллионы этих тварей одновременно выпрыгнут из таких же окон по всему миру, внезапно заполнят его, словно облако гигантской хищной саранчи, и начнут утолять свой ненасытный голод, пока не превратят планету в заваленную костями пустыню. Так существует ли против них защита?

Кранц думал так же и дрогнувшим голосом произнес:

— Мы влипли, Гилсон, но на нашей стороне одно небольшое обстоятельство. Мы знаем, когда проклятое окно становится проницаемым, это время нам известно с точностью до секунд. Нашему правительству необходимо предупредить весь мир — через ООН или как-то иначе. В каждом населенном пункте планеты нужно установить систему предупреждения, и в опасный момент она должна подать сигнал — сиреной или колоколом. И когда раздастся сигнал, все должны хватать оружие и ждать. Если твари не появятся через пять секунд, сигнал звучит вновь и все продолжают заниматься своими делами до следующего сигнала. Это может сработать, Гилсон, но действовать нужно быстро. Через пятнадцать часов и несколько минут окно откроется вновь.

«Пятнадцать часов и двадцать минут, — подумал Гилсон, — потом пять секунд уязвимости и вновь пятнадцать часов двадцать минут до следующей смертельной опасности. И так далее… но сколько? Пока хищники не заявятся в наш мир, но этого может и не произойти (откуда нам знать, какая у них логика), или пока случайное открытие Калвергаста не будет повторено, но это опять-таки тоже может не произойти. А смогут ли люди жить в таких условиях, не сходя с ума? Вряд ли их психика выдержит ситуацию, когда все обозримое будущее превратится в непрерывную поездку на американских горках — сперва долгий спуск в долину ужаса и страха, затем краткий подъем на вершину облегчения. Будет ли функционировать разум, зная, что ему предстоит бесконечное балансирование между жуткой смертью и невыносимым напряжением? И сможет ли выжить человечество, сознавая, что у него нет твердого будущего за пределами ближайших пятнадцати часов и двадцати минут.»

И тут он с отчаянием и безнадежностью увидел, что у них нет этих пятнадцати часов и двадцати минут, нет даже часа. Что времени нет совсем. Он понял, что окно с той стороны открыто постоянно, потому что в воздухе перед ним возникли кости, тряпки и всевозможный мусор, которые шумно посыпались вниз, образовав неряшливый и зловеще многозначительный холм.

Эдуард Геворкян