Джеймс Стивенс - Кувшин золота

Женщины молчат о звере, сидящем во всех мужчинах; это их ребячливость, разрушительная энергия, неотделимые от молодости и возвышенного духа, и женщины всегда прощают эти качества, часто забывают о них, а иногда, и нередко, пестуют и выхаживают.

После недолгого молчания он поднес флейту к губам и сыграл короткую жалобную мелодию, а потом заговорил с нею неожиданным голосом, похожим на ветер издалека.

- Как тебя зовут, Пастушка? - спросил он.

- Кэйтилин, Ингин Ни Мурраху(12), - прошептала та.

- Дочь Мурраху, - сказал он, - я пришел из далекой страны, где высокие горы.

Мужчины и девушки, что ходят за стадами в тех местах, знают меня и любят меня, ибо я - Покровитель Пастухов. Они поют и танцуют, они радуются, когда я прихожу к ним в солнечном свете, а в этой стране никто ничем не почтил меня. Пастухи разбегаются, слыша мои флейты на пастбищах; девушки визжат от страха, когда я выхожу на луг потанцевать с ними. Я так одинок в этой чужой стране. Ты тоже, хоть и танцевала под музыку моих флейт, закрыла от меня лицо и не почтила меня.

- Я сделаю все, что вы скажете, если так надо, - промолвила она.

- Ты должна делать что-нибудь не потому, что так надо, но потому, что таково твое желание. Надо - это слово, и Нельзя - это слово, но солнце встает утром, и роса ложится вечером, не думая об этих словах, не имеющих смысла. Пчела летит к цветку, и пыльца разносится, и она счастлива. Так надо, Пастушка? - и нельзя тоже. Я пришел к тебе, потому что пчела летит к цветку - так нельзя! Если бы я не пришел к тебе, к кому бы я пошел? Не бывает надо или нельзя, но только воля богов.

- Я тебя боюсь, - сказала девушка.

- Ты боишься меня потому, что мои ноги косматы, как ноги козла. Посмотри на них хорошенько, о Дева, пойми, что это и есть ноги зверя, и ты не будешь больше бояться. Разве ты не любишь зверей? Наверняка ты любишь их, потому что они тянутся к тебе, смиренно или страстно, подсовывая головы под твою руку, так же, как я. Если бы я не был устроен так, я не пришел бы к тебе, поскольку не нуждался бы в тебе. Человек - и бог, и скот. Он возносится головой к звездам, но ноги его покоятся в полевых травах, и когда он отречется от скота, с которым вместе стоит, то не будет больше ни мужчин, ни женщин, и бессмертные боги развеют этот мир, как дым.

- Я не знаю, чего ты хочешь от меня, - сказала девушка.

- Я хочу, чтобы ты захотела меня. Я хочу, чтобы ты забыла, что надо и что нельзя; чтобы ты была счастлива, как звери, беззаботна, как цветы и птицы. Чтобы ты жила в глубинах своей природы так же, как и в высотах. Истинно, в высотах есть звезды, и они станут венком на твоем челе. Но глубины равны высотам. Дивно глубоки те глубины, и богата глубочайшая глубина. Там тоже есть звезды, ярче тех звезд, что в вышине. Имя высот Мудрость, а имя глубин - Любовь. Как они соединятся и принесут плоды, если ты не нырнешь глубоко и бесстрашно? Мудрость - вот дух и крылья духа, Любовь - косматый зверь, опускающийся вниз. Он смело ныряет за пределы мысли, за пределы Мудрости, чтобы восстать над ними так же, как он опустился сперва. Мудрость праведна и чиста, Любовь же нечиста и свята. Я воспеваю зверя и падение: великая нечистота очищает себя в огне: мысль, рожденная мерилами не льда, не головы, а ног, горячей крови и биения Страсти.

Венец Жизни возложен не на солнце: мудрые боги погребли его глубоко, где ни мыслящая воля не найдет его, ни добро: но Веселые, Смелые, Беззаботные Ныряльщики, они вынесут его к мудрым и поразят их. Все видно при свете - как же ценить то, что легко увидеть? Но драгоценности, которые сокрыты - наш поиск сделает их еще ценнее: наша печаль сделает их прекрасными: они будут благородны, потому что мы желаем их. Пойдем со мной, Пастушка, по полям, и мы будем беззаботны и счастливы, и оставим мысли найти то, что она сможет найти, ибо таков долг мысли, и она больше стремится найти нас, чем мы - быть найденными.

И так Кэйтилин Ни Мурраху встала и пошла с ним по полям, и пошла она с ним не из-за любви, и не потому, что поняла его слова, а только потому, что он был наг и не стыдился.

Глава VII

Именно по поводу своей дочери Михаул МакМурраху пришел к Философу. Он не знал, что с ней, и мог предоставить в распоряжение своему советчику лишь немногие факты.

Михаул оставил Тощую Женщину с Инис-Маграта нюхать табак под сосной и вошел в дом.

- Господь со всеми здесь, - сказал он, войдя.

- И с тобой Господь, Михаул МакМурраху, - ответил Философ.

- Я сегодня в большом затруднении, сэр, - сказал Михаул, - и если бы вы могли дать мне совет, я был бы вам очень обязан.

- Это я могу.

- Никто не сделает этого лучше, чем ваша честь, и это вовсе вас не затруднит.

Насчет стиральной доски вы дали мне замечательный совет, и если я не приходил до сих пор поблагодарить вас, то не потому, что не хотел, а оттого, что не мог пошевелить ни ногой, ни рукой от приступа жуткого ревматизма, который навели на меня лепреконы с Горта-на-Клока-Мора, чтоб им пусто было: так меня скрючило, что у вас глаза бы заболели от одного моего вида, а боль была такая, что вы бы просто очумели.

- Никоим образом, - ответил Философ.

- Ну да ладно, - сказал Михаул. - Пришел же я по поводу моей юной дочери Кэйтилин. Ни слуху, ни духу ее нет уже три дня. Жена сперва сказала, что ее забрали эльфы, потом - что она ушла с каким-нибудь бродягой-музыкантом, а потом она сказала, что, может быть, наша девочка лежит мертвая в канаве, с раскрытыми глазами, и будет глядеть теперь на луну ночью и на солнце днем, пока вороны с ней не разделаются.

Философ придвинул свой стул поближе к Михаулу.

- Дочери, - сказал он, - стали причиной беспокойства своих родителей с тех пор, как их придумали. Летучесть женской натуры весьма очевидна в тех, кто не вступил еще в возраст, который учит скрывать свои проступки и слабости, и потому девушки полны оплошностей, как куст ветками.

- Кто поспорил бы с этим, тот... - сказал Михаул.

- Детям женского пола, однако, природа особо благоволит. Они производятся в количестве, намного превосходящем количество самцов, и, соответственно, можно счесть, что они превосходят самцов; однако, хорошо проверенный закон о том, что меньшинство всегда управляет большинством, избавит наш ум от страха, который иначе мог бы стать невыносимым.

- Это вполне верно, - сказал Михаул. - Не замечали ли вы, сэр, что в помете щенят...

- Никоим образом, - ответил Философ. - Любопытно заметить, что некоторые занятия и профессии, тяготеют к передаче по женской линии. Главенствующую должность у муравьев и пчел всегда занимает матка, и трактирщицы также наследуют свое занятие по женской линии. Нетрудно заметить, что у каждой трактирщицы бывает по три дочери необычайной красоты. Без этих указаний нам пришлось бы постоянно косо смотреть на мужественный напиток, дивясь тому, что в нем содержится совершенно неприличествующий процент воды, ибо если его происхождение осквернено, то как может уцелеть его честь?