Грэхэм Мастертон - Проклятый

- Дамьен, ножницы!

- Как здоровье, миссис Донахью? - с дрожью возбуждения в голосе выдавил я.

- Еле живу, - ответила она. - Болят ноги и давление не в порядке. Но мне так неприятно из-за вашей жены, мистер Трентон. Я даже расплакалась, как только услышала об этом. Такая красивая девушка, Джейн Бедфорд. Я знала ее, еще когда она под стол пешком ходила.

- Благодарю вас, - я кивнул головой.

- Значит, это и есть вид залива Салем? - спросила она, поднимая картину.

- Грейнитхед, точно к северу от Аллеи Квакеров. Видите этот холм? Теперь там стоит мой дом.

- Ага. А что это за корабль?

- Корабль?

- Здесь, у другого берега. Наверно же это корабль, не правда ли?

- Я поглядел на картину. Я не заметил этого раньше, но миссис Донахью была права. С другой стороны залива стоял парусник при полном рангоуте, нарисованный в таких темных красках, что я принял его за кучу кустов на берегу.

- Ну, не хочу вмешиваться в ваши дела, - сказала миссис Донахью, но знаю, что вы торгуете этими древностями с недавнего времени, а теперь вы потеряли любимую жену... На вашем месте я бы послушала доброго совета и постаралась проверить, что это за корабль.

- Вы думаете, что стоит? - заикнулся я. У меня не было претензий на то, что она давала мне советы. Хороший совет всегда пригодится, пусть даже он и исходит от Медузы Горгоны, хоть и с великолепным задом, упаковывающей картины.

- Ну, никогда ничего не известно, - заявила она. - Когда-то мистер Брейсноус купил здесь картину, на которой французские корабли, выплывающие из залива Салем, а когда он проверил названия этих кораблей, то открыл, что он владеет единственным изображением "Великого Турка", которое сохранилось до наших дней. Он продал эту картину Музею Пибоди за 55600 долларов.

Я еще раз посмотрел на удивительный, темный корабль, нарисованный на фоне картины, которую я как раз приобрел. Он не казался мне особенно достойным внимания. Анонимный художник не поместил на носу никакого названия. Вероятнее всего это был просто плод воображения, поспешно нарисованный для дополнения временной композиции картины. Но я решил, что попробую его идентифицировать, особенно если это мне советует миссис Донахью. Ведь именно она сказала мне в свое время, чтобы я поискал фирменный знак в виде головы грифона на фонарях из Род Айленда.

- Если заработаю на этом миллион, то выделю вам пять процентов, пошутил я, смотря, как она уверенно запаковывает картину.

- Пятьдесят процентов или ничего, ты, жадина, - рассмеялась она.

Я вышел из аукционного зала, неся картину подмышкой. Остальные закупки - гравюры, акватинты и небольшая коллекция гравюр на стали должны были быть доставлены в лавку в течение недели. Я только жалел, что не мог себе позволить приобрести картину Шоу.

На дворе, когда я спускался по ступеням перед парадным входом здания, солнце уже скрылось за крыши изысканных старых резиденций на улице Каштановой. Налетел холодный ветер. Удивительно, но меня миновала вновь та же секретарша, которую я видел в баре. На ней был длинный черный плащ и серый шарф. Она оглянулась и, не улыбаясь, посмотрела на меня.

На тротуаре я заметил Айэна Херберта, хозяина одного из самых элегантных магазинов с антиками в Салеме, разговаривающего с каким-то служащим Эндикотта. В магазине Айэна Херберта везде были мягкие ковры, артистично расположенные лампы и приглушенный шум голосов. Херберт даже не называл его магазином, а только салоном. Несмотря на это, он не был снобом, поэтому, увидев меня, махнул небрежно рукой.

- Джон, - сказал он, хлопая меня по плечу. - Наверняка ты знаешь Дана Воукса, руководителя отдела продажи у Эндикотта.

- Добрый день, - заговорил Дан Воукс. - Кажется, я немного на вас заработал, - он показал на пакет, который я держал под мышкой.

- Ничего особого, - ответил я. - Только старая картина с видом побережья, где я живу. Я купил ее ровно за пятьдесят долларов.

- Ну, раз вы удовлетворены... - улыбнулся Дан Воукс.

- Вот именно, - вмешался Айэн, - может, тебя заинтересует, что в музее в Ньюберипорте продают часть старой маринистической коллекции. Интересные экспонаты, некоторые даже магического характера. Например, знаешь ли ты, что раньше все корабли из Салема возили на палубе небольшие латунные клеточки, в которые ставились миски с овсянкой? Это были ловушки для демонов и дьяволов.

- Мне и сейчас что-то подобное пригодилось бы в отделе расчетов, заметил Дан Воукс.

- Мне нужно возвращаться в Грейнитхед, - заявил я уже собираясь уходить, когда кто-то схватил меня сзади за плечо и дернул так резко, что я покачнулся и чуть было не потерял равновесие. Я очутился лицом к лицу с бородатым молодым человеком в сером твидовом пиджаке, задыхающимся и волнующимся, с растрепанными волосами.

- В чем дело, ко всем чертям? - заревел я ему.

- Извините, - сказал он, задыхаясь. - Я на самом деле очень извиняюсь. Я не хотел вас перепугать. Вы Джон Трентон? Джон Трентон из Грейнитхед?

- Да, это я. А кто вы, черт возьми?

- Крайне извиняюсь, - повторил молодой человек. - Я на самом деле не хотел вас нервировать. Но я боялся, что вы от меня уйдете.

- Послушай, парень, мотай отсюда, - вмешался Дан Воукс, подходя ближе. - Тебе везет, что я еще не вызвал фараонов.

- Мистер Трентон, я должен с вами поговорить наедине, - заявил молодой человек. - Это очень важно.

- Так мотаешь или вызвать фараонов? - бросил Дан Воукс. - Этот джентльмен мой хороший знакомый, и я предупреждаю, чтобы ты оставил его в покое.

- Хорошо, мистер Воукс, - сказал я. - Я поговорю с ним. - Если он будет невежлив, я начну кричать.

Айэн Херберт рассмеялся.

- До свидания, Джон. Заходи как-нибудь в магазин.

- Это значит в салон, - пошутил я.

Молодой человек в твидовом пиджаке нетерпеливо ждал, пока я не попрощаюсь с теми. Потом я поправил картину подмышкой и направился в сторону паркинга на Рили Плаза. Молодой человек шел рядом, время от времени подбегая, чтобы не потерять ритма шага.

- Это очень хлопотное положение, - заявил он.

- Почему хлопотное? - удивился я. - Я этого не заметил.

- Я должен сначала представиться, - сказал молодой человек. - Меня зовут Эдвард Уордвелл. Я работаю в Музее Пибоди, в отделе архивов.

- Ну что ж, приятно познакомиться.

Эдвард Уордвелл нетерпеливо дернул пальцами за бороду. Он принадлежал к тем молодым американцам, которые выглядят как чучела времен шестидесятых годов прошлого века: пионеры или проповедники. На нем были поношенные джинсы, а его волосы наверняка в течение месяца не видели расчески. Похожих на него молодых людей можно встретить почти на каждой фотографии времен начала расселения в таких местах как Манси, Блэк Ривер Фоллс или Джанкшн Сити.