Джон Ринго - Когда дьявол пляшет

— Никаких ядерных зарядов, — сказал Хорнер. — О таких вещах президент может нести вздор безостановочно. И она совершенно не замечает факта, что снаряды «ШеДо» и ваши гранаты являются, в сущности, атомным микрооружием. Но мы не ударим по Рочестеру атомным.

Он поднял руку воспрепятствовать готовым, как он знал, посыпаться возражениям и скупо улыбнулся.

— Ни даже нейтронным, или антиматерией. Никаких ядерных зарядов.

Майк отвернулся и посмотрел на дальние высоты. Долина Джинеси являлась препятствием для послинов и обычных сил, но для скафандров не представляла никаких трудностей; в воде они чувствовали себя так же комфортабельно, как и в космосе. Однако долина кишела миллионами послинов, а противопоставить им можно было только скудную горстку скафандров.

— И все же долину необходимо очистить от них до того, как мы выступим, — сказал Майк. — Это должно произойти прежде, чем мы форсируем реку. Я не предприму этот штурм без артиллерийской поддержки, которую я посчитаю адекватной. И его не предпримет никто из моего батальона.

Он слышал, как стоявшие вокруг него со свистом втянули воздух, но его это совершенно не заботило. ББС представляли собой военную силу, в самом реальном и юридически обязывающем смысле отдельную от Наземных Сил Соединенных Штатов. Теоретически, в соответствии с договором, в полном неведении подписанном Сенатом Соединенных Штатов, он был старшим офицером по отношению к Джеку Хорнеру. Теоретически О’Нил мог приказать провести подготовительный ядерный удар, и теоретически генералу Хорнеру пришлось бы исполнить его приказ. Теоретически.

В реальности ни один майор ББС еще ни разу не отказался выполнить приказ земного генерала. Ни даже «Железный Майк» О’Нил. Майк иногда спорил по поводу отдельных приказов. Но неприкрытый отказ прозвучал впервые. Назовите это результатом того, что на его глазах батальон потерял двести процентов личного состава в течение пяти лет и постепенно стремился к нулю.

Назовите это опытом.

Хорнер прикинул оставшиеся у него варианты, затем холодно кивнул.

— Пойду организую подготовку артиллерии. И заверяю тебя, что, когда вы выйдете из воды, на пространстве между Джинеси и Маунт-Хоуп-авеню не останется ничего живого.

— Позаботьтесь, чтобы артиллерия была готова к продолжительной поддержке, — сказал О’Нил. — Нам потребуется сплошная артиллерийская завеса; пусть нам чешут спину на всем пути до наших основных позиций. И завеса должна держаться до тех пор, пока не подойдут силы поддержки. Если этого не будет, я не уверен, что это осуществимо.

— Согласен, — произнес Хорнер со скупой улыбкой. Он также посмотрел на восток и покачал головой. — Я отдам вам всю артиллерию, которую смогу наскрести с этого момента до завтрашнего утра. Даю слово.

— Сделайте это, генерал, и мы пожрем их души, — негромко проговорил Стюарт.

— Мы провернем это дельце, — решительно сказал О’Нил. — Останется ли кто-то из нас в живых, это другой вопрос. И вот что, Стюарт: пощекочи свой ПИР. Я хочу, чтобы ты попытался определить этого невероятно смышленого кессентая, кому пришла в голову идея с мостом. Такая сообразительность не должна остаться безнаказанной.

3

О, Запад есть Запад, Восток есть Восток,

и с мест они не сойдут,

Пока не предстанет Небо с Землей

на Страшный Господень суд.

Но нет Востока, и Запада нет,

что племя, родина, род,

Если сильный с сильным лицом к лицу

у края земли встает?[12]

Кларксвилль, Джорджия, Соединенные Штаты, Сол III

12 сентября 2009 г., 13:50 восточного поясного времени

Туло’стеналоор холодно оглядел юного кессентая.

— Расскажи мне еще про эту стычку.

— Про что, эстанаар? — спросил Чолоста’ан. Обсуждение столкновения явно смущало юного командира разведчиков. Особенно с «эстанааром» этого крупного отряда. Термин был одновременно новым и старым, его отыскали в Сети, но никто из Орды не мог припомнить его использование. Среди его значений числились и «военачальник», и «наставник», и даже «король» в человеческих терминах. Однако дни последнего эстанаара закончились тысячи лет назад.

— Про небесный огонь! — рыкнул Туло’стеналоор. — Про эту маленькую битву.

— Там не было битвы, эстанаар, — признал бого-король. — Был только небесный огонь…

— Артиллерия, — перебил Стараквон. Офицер разведки Туло’стеналоора насмешливо похлопал гребнем. — Начинай учить слова.

— Я не детеныш, — прорычал Чолоста’ан. — И я не собираюсь выслушивать такое от тебя, кенстайн!

Термин был жутко оскорбительным, все равно что обозвать кого-либо евнухом. Кенстайны представляли собой бого-королей, навсегда вычеркнутых из Боевых Свитков либо по собственному желанию, или же решением послинской Дэйта-нет. Некоторые бого-короли сами решали прекратить воевать, но большинство были или неудачниками, или теми, у кого не получилось разбогатеть на войне ни благодаря доблести, ни с помощью хитрости.

Кенстайны приносили пользу на определенном уровне, они обеспечивали минимальное «администрирование», которое Сеть осуществить не могла. Но поскольку Сеть их не признавала, они не могли вести законную торговлю, им приходилось выживать только благодаря расположению своих более удачливых или более храбрых собратьев.

Кенстайнов никто не любил.

Туло’стеналоор подался вперед и вздыбил свой гребень.

— Если ты произнесешь это еще раз, я прикажу тебя убить. Ты согласился повиноваться моим приказам, если я приведу тебя к победе. Так знай, я был серьезен. Я хочу узнать то, что ты знаешь, но не настолько, чтобы ради этого позволять называть так моего офицера информации. Тебе… это… понятно?

— Я… — Плечи юного бого-короля опустились. — Нет… эстанаар, мне непонятно. Я не понимаю, почему это имеет значение, и не понимаю, почему мне приходится проходить через такое. Это не путь Стези.

— Не говори мне про Стезю! — выплюнул старший бого-король. Он нащупал символ, свисавший с одного уха, и зарычал: — Стезя завела нас в этот тупик. Это Стезя привела нас к разгрому на Арадане и Керлане. Мы обратимся к Стезе, когда она станет путем к победе, но единственная Стезя в моем лагере, единственная миссия, — воспользовался он человеческим словом, — это разгромить людей, полностью. Дело не ограничивается пределами этого маленького грязного шарика, речь идет о выживании По’ослена’ар как расы. Если мы не уничтожим людей, они уничтожат нас. И я уничтожу их, целиком и полностью, и здесь, и на Арадане, и на Керлане, и везде, где они обитают. Не ради Стези, но ради Расы. И ты либо поможешь мне в этом, без всяких вопросов, либо можешь уходить. Но если ты скажешь, что будешь мне помогать, и при этом начнешь спорить со мной, или с назначенными мной офицерами, тогда ты умрешь. Теперь ты меня понимаешь?