Джо Холдеман - Бесконечная свобода

— Чтобы выступить в роли адвоката дьявола, — вмешался я, — замечу, что Человек предложил «взять на себя управление капиталами», если люди решат отказаться от них сами. А большинство людей не имели ни малейшей заинтересованности в деньгах после того, как они послужили их целям.

— В том числе и я, — добавила Мэригей. — И не отрицаю, что с готовностью позволила себя надуть. Они выкупили наши доли за деньги, которые мы могли тратить только на Земле. Тогда это были смешные, ничего не стоящие деньги в обмен на ничего не стоящий антиквариат.

— Это настоящий антиквариат, — согласился я. — Мэригей однажды возила меня на этот корабль. Но вам когда-нибудь случалось задуматься: зачем они поддерживают его в рабочем состоянии?

— Говори, — потребовала Диана. — Куда ты клонишь?

— Уж конечно, они берегут его не из-за сентиментальности. Я подозреваю, что они держат его как своего рода спасательную шлюпку для себя на тот случай, если дела пойдут худо.

— Так давайте помешаем им, — предложил Макс. — Свалим их туда штабелями и запустим обратно к Земле. Или к их тельцианским друзьям.

Я не стал ему отвечать.

— Независимо от того, какие планы они строят насчет этого корабля, они не позволят нам так просто завладеть им. Он был построен три земных столетия назад, но все еще остается самым большим и мощным средством передвижения в этом углу вселенной. Даже без оружия крейсер III класса — это колоссальная мощь и совершеннейшая техника. Они больше не делают ничего, подобного ему. Он, вероятно, представляет собой не меньше одной десятой всех материальных ценностей в системе.

— Очень интересная мысль, — сказала Лори. — Но как вы намерены попасть туда? Оба орбитальных челнока, имеющихся на планете, находятся в Центрусе. Вам потребуется угнать по меньшей мере один из них, прежде чем угонять «Машину времени».

— Это нужно обдумать получше, — признал я. — Мы должны создать ситуацию, в которой у них не будет иного выхода, кроме как разрешить нам занять корабль. Предположим, что мы похитили тех четырех тельциан и угрожаем убить их?

Она рассмеялась.

— Скорее всего они скажут: «Действуйте!» и вызовут еще четверых.

— Не уверен в этом. Я подозреваю, что на самом деле они могут быть не более взаимозаменяемы, чем Человеки. Мы знаем лишь, что они сами так говорят. Если это так, то зачем же им нужно было посылать четверых? Вы же сами об этом говорили.

— Вы могли бы сначала спросить у них насчет корабля, — предположила Эми Ларсон. — Я хочу сказать, что они рассудительны. А если они откажут, то…

Присутствующие оживленно заговорили, кто-то громко рассмеялся. Эми была уроженкой Пакстона в третьем поколении, а не ветераном войны. И находилась она здесь потому, что была супругой Терезы.

— Ты росла с ними, Эми. — Диана говорила спокойно, сохраняя на лице нейтральное выражение. — Кое-кто из нас, стариков, не столь доверчив.

— Значит, мы улетим отсюда на десять лет или сорок тысяч лет, а затем вернемся, — сказал Лар По. — Предположим, что эксперимент Человека окажется успешным. Мы окажемся никому не нужными кроманьонцами.

— Еще хуже, — бодро откликнулся я. — Они, вероятно, направят свое развитие по какому-нибудь совершенно новому пути. Мы можем оказаться у них в роли домашних животных. Или медуз. Но дело в том, что и вы, и я, и вообще большинство из нас, присутствующих или не присутствующих здесь, уже являемся таковыми. Ведь каждый раз, возвращаясь после очередной кампании, мы были вынуждены вновь браться за то же самое дело, пусть даже на Земле прошло всего лишь несколько десятков лет. Большинство наших друзей и родственников умирали или превращались, постарев, в совершенно незнакомых людей. Обычаи и законы оказывались чужими. А мы были непригодны почти ни для какого дела, кроме войны.

— А теперь ты хочешь сделать это еще раз, но добровольно? — прищурился Чарли. — Покинуть ту жизнь, которую создал сам для себя?

— Рыбак-учитель. От этого я вполне могу отказаться.

— У нас с Уильямом положение гораздо лучше, чем у большинства, — сказала Мэригей. — Наши дети уже большие, а мы все еще достаточно молоды для того, чтобы начать все сначала.

Эми мотнула головой. Биологически она была нашей ровесницей: у них с Терезой были две дочери-подростка.

— Неужели вам неинтересно, какими вырастут ваши дети? Вы не хотите увидеть своих внуков?

— Мы надеемся, что они отправятся с нами, — ответила Мэригей.

— А если нет?

— Значит, нет, — вмешался я. — Многие дети уезжают из дома и начинают свою собственную жизнь.

— Но не многие родители, — возразила Эми. — Посмотрите, какую участь вы им предлагаете. Покинуть свой собственный мир, чтобы пойти следом за своими родителями.

— Как путешественники во времени. Как первопроходцы.

— Отвлекитесь на минутку от проблемы отцов и детей, — вмешался в разговор Чарли. — Неужели ты думаешь, что вам удастся завербовать сотню, а то и полторы, и при этом никто из них не отправится к ближайшему Человеку и не укажет на вас пальцем?

— Именно поэтому мы хотим, чтобы в этом пока что участвовали одни ветераны.

— Я просто не желаю видеть моего старейшего друга в тюрьме.

— А мы и так находимся в тюрьме, Чарли. — Я махнул рукой вокруг себя. — Мы не видим решеток только потому, что они находятся за горизонтом.

Глава 4

Собрание закончилось в полночь, после того, как я призвал к голосованию. Шестнадцать человек поддержали нас, восемнадцать были против, а шестеро воздержались. Поддержка оказалась даже больше, чем я рассчитывал.

Мы шли домой, с удовольствием вдыхая ночной воздух, почти не разговаривая друг с другом. Снег сыпал с небес, приятно хрустел под ногами.

Мы вошли через черный ход и сразу же увидели Человека. Он сидел за обеденным столом, потягивая чай. У огня грел спину тельцианин. Моя рука автоматически дернулась за отсутствующим оружием.

— Уже поздно, — сказал я Человеку, не сводя взгляда с фасеточного рыбьего глаза тельцианина. Тот помахал своей семипалой рукой: все четырнадцать суставов неприятно изогнулись.

— Мне нужно не откладывая поговорить с вами.

— Где дети?

— Я попросил их подняться наверх.

— Билл! Сара! — позвал я. — Что бы вы ни намеревались нам сказать, они имеют право это услышать. — Я повернулся к тельцианину. — Вечер доброй удачи, — произнес я на его языке. Мэригей повторила те же слова, правда, с лучшим произношением.

— Благодарю, — ответило существо по-английски, — но, боюсь, не для вас. — Оно было одето в черный плащ, который в сочетании с морщинистой оранжевой кожей составлял идеальный наряд для Хеллуина. Плащ несколько маскировал иноплеменника, скрывая осиную талию и огромный таз.