Майкл Суэнвик - Гинунгагап

- Спрашивайте, пожалуйста, - "сказал" паук.

- Почему вы изменили наше подопытное животное?

Снова взмахи паучьей лапы.

- Мы улучшили отношение... (треск) ...центры восприятия... (треск) ...психика... (треск) ...чтобы сделать животное на двенадцать шестнадцатых таким же разумным, как человек. Мы думали, вам будет приятно.

- Нам не было приятно. Почему подопытное животное действовало по отношению к нам враждебно?

Лапы паука резко дернулись, и он исчез с экрана.

- Пожалуйста, ждите, - сказал автомат.

Абигайл увидела, как Домингес озадаченно посмотрел на Поля. На заднем плане по извилистому проходу медленно шел человек с кожаным мешком на плече. Он то и дело запускал руку в мешок и разбрасывал по кустам светлячков. Рука его в мерном ритме то исчезала в мешке, то появлялась снова. Будничная жизнь продолжалась как ни в чем не бывало.

Вновь показался паук, на этот раз в сопровождении двух своих сородичей. Ноги их лихорадочно двигались, то сцепляясь, то расцепляясь снова: жестикуляция во время оживленной беседы. Наконец один из них обратился к людям:

- Мы обсудили ваш вопрос.

- Это я вижу.

- Мы пришли к выводу, что переход сквозь Гинунгагап произвел на подопытное животное отрицательный эффект. Мы этого не предвидели. Для нас это новое знание. Мы мало знаем о психологии жизни, имеющей углеродную основу.

- Вы говорите, что подопытное животное сошло с ума?

- Ключевое слово не поддается переводу. Мы надеемся на ваше понимание. Нужно принять меры, чтобы в будущем такое не повторялось. Можете вы это сделать?

Поль не ответил.

- Именно по этой причине была прервана связь?

Поль молчал.

- Здесь есть культурный разрыв. Можете вы прояснить ситуацию?

- Спасибо за сотрудничество, - сказал Поль и отключил монитор. Можете вернуть ваших людей на рабочие места, - обратился он к Домингесу, но они не должны отвечать на последние вопросы.

- А они не врут? - задумчиво произнес Домингес.

- Не знаю. Но теперь они по крайней мере дважды подумают, прежде чем затеют с нами новые игры.

Поль подмигнул Абигайл, и она отключила внутреннюю связь.

Через несколько дней испытание спиннера повторили. На этот раз в качестве подопытного животного взяли бабуина, привезенного из зоопарка. По внутренней связи Абигайл смотрела, как с челнока, прилетевшего от приемной станции, сгружают клетку с раздраженной и фыркающей большой обезьяной.

- Они намного сильнее нас, - сказал Поль. - Очень ловки. Если пауки захотят выкинуть еще какой-нибудь фокус, лучшей приманки не придумаешь.

Испытание прошло как по маслу. Бабуин был пропущен сквозь Гинунгагап, пауки держали его у себя несколько часов, а потом ретранслировали обратно. Тщательная проверка не выявила у животного каких-либо изменений.

Абигайл спросила, насколько эта проверка надежна. Поль заложил руки за спину.

- Мы возвращаем бабуина в зоопарк. Если бы у нас были какие-то сомнения, мы бы этого не сделали. Но... - Поль поднял брови, желая, чтобы Абигайл закончила его мысль.

- ...Но если пауки - враги, они не станут недооценивать нас во второй раз. Они подождут человека, чтобы похозяйничать в его мозгу.

Поль кивнул.

Ночью перед полетом Абигайл они занимались любовью. Это был отчаянный, неистовый акт, совершенный в абсолютном молчании и без какой бы то ни было нежности. После этого они лежали рядом, и Абигайл рассеянно перебирала курчавые волосы Поля.

- Гайл... - Он уткнулся головой ей в плечо, и девушка не могла видеть его лица. Голос Поля звучал приглушенно.

- Ммм?

- Не ходи туда.

Абигайл захотелось плакать. Как только Поль это сказал, она сразу же поняла, что это была очередная проверка - последняя. И Абигайл знала, Поль хочет, чтобы она ее не прошла. Он искренне верит: проход сквозь Гунунгагап убьет ее, и Абигайл, которая появится из черной дыры пауков, будет уже другой.

По морщинкам на его лбу девушка догадалась: глаза Поля закрыты. Он знал, что она ответит. И ему некуда было спрятаться от этого знания. Абигайл стало ясно, что это самое явное проявление эмоций, на которое способен Поль. Она представила, как презирает себя этот человек за использование своих истинных чувств в качестве приманки, чтобы проверить ее еще раз, и как он не может даже притвориться перед самим собой, что могут быть обстоятельства, при которых он бы ее так не проверял. "Вот что, должно быть, чувствуешь, когда думаешь как он: постоянно докапываешься до самого последнего подтекста - словно все время расчесываешь язву".

- Ох, Поль.

Он отвернулся.

- Иногда мне хочется, - Поль поднял сжатые в кулаки руки к глазам, отключить свой мозг. Хоть на какие-нибудь десять долбаных минут.

Абигайл прижалась к нему и обняла.

- Молчи, - шепнула она.

Челнок взлетел с "Клото" и стал быстро уменьшаться. Вскоре он исчез вовсе. Мамочка была еле заметной светящейся точкой, затерявшейся среди звезд. Абигайл поежилась, сняла с рук повязки и бросила их в мешок. Потом потянулась к набедренной повязке, поколебалась. "Черт с ним. Здесь нет ничего такого, чего бы они не видели раньше". Теперь она стояла полностью обнаженная, и ее ноги покрылись гусиной кожей. Немного смущаясь от того, что на нее смотрит множество людей, Абигайл подплыла к раковине и забралась в нее.

- Поехали, - сказала она.

Металлический панцирь герметично закрылся, и Абигайл оказалась в кромешной тьме. Она парила в позе лотоса. Несильное магнитное поле сковало ее, и начали действовать установки гипноза. Пульс и дыхание замедлились. Затем она почувствовала, что погружается в стасис.

Абигайл весила пятьдесят килограммов. После удаления воды она превратится в органическую цепь длиной в двести семьдесят пять миллионов километров. При скорости света на это уйдет пятнадцать минут и семнадцать секунд, при реальной скорости передачи - чуть дольше. Когда пауки начнут ткать Абигайл из органической цепи, она все еще будет сидеть в "Клото". Может быть, Гарбла свел с ума быстрый переход. Поль сомневался в этом, но он всегда учитывал все возможности. Чтобы защитить психику, гипнотизеры вложили в сознание Абигайл фантазию, которая во время полета должна была сделать ее невосприимчивой к внешней реальности.

Абигайл была орлом. Она распростерла огромные крылья и парила в открытом космосе. Кожа ее была красной и грубой, а грудь совершенно твердой. Бедра были покрыты перьями, а из коленей торчали когти.

Абигайл парила в потоке уходящего в Гинунгагап солнечного ветра. Вакуум воспринимался как абсолютная свобода. Из ее горла вырвался ликующий хищный крик. Ничто не сдерживало Абигайл, она была навеки свободна. Под ней был Гинунгагап: видимая лишь благодаря красному свечению окружавших ее газов, манящая к себе пропасть. Это был зародыш безумия, странная безликая сила, стремящаяся поглотить Абигайл и раздавить ее в своей утробе. И прожорливость этого чудовища была бесконечна.