Дмитрий Воронин - Чаша Торна

В общем, то ли барс изголодался, то ли огромной белой кошке надоели нарушители спокойствия, только среди деревьев мелькнула белая молния, и юный Рон Сейшел грохнулся на спину, почти скрывшись под тушей зверя, нацелившего клыки на его горло и одновременно пытавшегося когтями вспороть человеку брюхо. С этим как раз у барса ничего не вышло, поскольку намедни юноша задорого купил у проезжего торговца богатую кольчугу и, будучи не в силах расстаться с обновкой, надел ее на гулянку. Кольчуга, правда, сразу перестала быть новой, но речь не о том…

Рон был хоть и молод, но силой его Торн не обидел, и уже несколько мгновений спустя он, крякнув, отшвырнул от себя рычащего барса… И рычание тут же сменилось жалобным воем — кошка грохнулась прямо в кострище.

Визжа и подвывая, барс пытался выпрыгнуть из еще горячих углей, но лапы, судорожно дергающиеся от боли, плохо ему повиновались, и зверь пару раз свалился на бок, отчего мех его покрылся черными пятнами пополам с рыжими подпалинами. Наконец выбравшись из жгучего пекла, хищник, не прекращая жалобно повизгивать, бросился наутек.

Вскоре появившиеся на поляне парни, притащившие очередной бочонок с элем, рассказали о том, что навстречу им пробежало какое-то чудище лесное, ни на что не похожее. «Мне показалось, — заявил один осторожно, боясь насмешек, — что это был барс… Но ведь черных барсов не бывает?»

Вот с тех пор и окрестили… Помимо намертво приклеившегося прозвища парень вынес из этого приключения пару шрамов на шее (его все же зацепили клыки дикой кошки), а также привычку практически никогда не снимать кольчугу. Что впоследствии не раз спасало ему жизнь в сложных ситуациях, а в них он попадал намного чаще, чем сам того бы хотел.

— С ума сойти! — восхищенно воскликнула девушка. — Голыми руками справиться с барсом…

Рон взглянул на нее с благодарностью и подумал, что предстоящее путешествие может оказаться куда приятнее, чем ожидалось поначалу…

* * *

С утра двинулись дальше — перевал был уже близко, и его следовало преодолеть засветло. Ночевка в заброшенной хижине, просторной для одинокого лесовика, но тесной для семерых мужчин и одной благородной леди, вряд ли доставила кому удовольствие, однако какая-никакая, но все же крыша над головой…

Тьюрин, ко всеобщей радости, спать так и не лег — гномам вообще не требовалось спать каждую ночь, тем более что в подземных коридорах нет восходов и закатов. Тьюрин мог обойтись без отдыха и сутки, и трое, а при необходимости — и больше. Поэтому он, по молчаливому согласию спутников, взял на себя обязанности стража и всю ночь просидел у порога, посасывая неизменную трубку и задумчиво пуская идеально ровные кольца сизого дыма.

Под утро он занялся сооружением нехитрого завтрака, и вскоре остальные члены отряда, потягиваясь и зевая, стали выползать из хижины на запах жареного бекона. Рон, раздевшись до пояса, начал обтираться снегом, а Айрин, зябко передергивая плечиками, широченными глазами смотрела на это самоистязание, кутаясь в плотный, подбитый мехом плащ.

И сейчас отряд пробирался через лес. Прошедшие снегопады были не слишком сильными, и тропа осталась вполне проходимой. Отдохнувшие кони резво двигались вперед, не обращая внимания на слой снега в пол-локтя толщиной, а всадники, расслабившись в седлах, наслаждались красотой яркого морозного утра.

До начала первого подъема было рукой подать, когда гном вдруг соскользнул с седла и вперевалку пошел пешком, ведя коня под уздцы. По своей привычке он ничего не сказал, однако отряд все же остановился и Драйгар попытался выяснить, почему благородный сын подгорного народа предпочитает месить снег на своих двоих.

Гном долго мялся, не желая говорить правду, но потом признался, что накануне сбил с непривычки зад и ляжки чуть ли не до крови.

— Я могу идти столько, сколько надо… — хмуро бросил он, недовольный столь внезапно проявившейся слабостью. — Идите вперед, я вас после перевала догоню.

— Глупости… — начал было Драйгар, но Тьюрин словно не слышал:

— Там, сразу за перевалом, деревушка будет. В таверне меня и дождетесь. Все равно на этих козьих тропах вы меня сильно не обгоните, сами небось лошадей в поводу поведете.

Драйгар долго раздумывал, затем тоном, не допускающим возражений, произнес:

— Ладно… о том, чтобы тебя здесь оставить, не может быть и речи. Надо разделиться. Брик, Айрин-сан, Рон, вы с почтенным Тьюрином двигаетесь без спешки по нашим следам. Мы же с Нэлом, Лютером и Петером будем прокладывать дорогу — смотрите внимательно, я буду оставлять знаки. Может, оно и к лучшему, сейчас перевал под снегом, и найти нужную тропу удастся не сразу, поэтому, как справедливо заметил наш друг, придется вам идти пешком.

— Может, вместо пареньков меня возьмешь? — предложил Рон, которому, честно говоря, не очень хотелось оставлять девушку на попечение молодежи.

— Нет уж, парни местные, тропы через перевал хоть немного, но знают. Вьюки мы оставим вам, пойдем налегке, так проще. Запасные лошади тоже останутся с вами.

— Пожалуй, если бы благородный гном и не натер седалище, — вставил Клеймор, чуть приподняв бровь, что в его исполнении было равносильно усмешке, — то эта идея все равно пришла бы кому-нибудь в голову. Так действительно будет умнее. Одни торят дорогу, другие тащат багаж. Это будет правильно.

Брик открыл было рот, намереваясь возмутиться тем, что его оставляют, так сказать, «в обозе», но в последний момент передумал. «В конце концов, — решил он, — подвигов на мой век еще хватит, а тащиться в гору, не видя дороги, это не подвиг, а жестокая необходимость». Поэтому он дипломатично промолчал, лишь кивнув в знак согласия с планом командира.

Поскольку возражений не последовало, Драйгар дал команду разгружать лошадей авангарда. Общими усилиями вьюки взгромоздили на спины двух идущих с отрядом тяжеловозов, частично — на лошадь Тьюрина. Та ничем не выразила протеста против замены своего всадника на пару увесистых мешков — все равно она оказалась в выигрыше Гном, похоже, всерьез намеревался проделать весь или по крайней мере большую часть оставшегося пути пешком, поскольку приготовил сапоги из мягкой кожи — чтоб под рукой были.

С перераспределением груза покончили быстро — да и не так уж много припасов у них было. По обе стороны горной гряды были разбросаны деревеньки, в которых усталый путник всегда мог найти и ночлег, и кусок мяса для себя, да и торбу овса для своего коня. Так что с собой у путников было провизии дня на три, от силы на четыре. Запасаться более основательно просто не имело смысла.

Взмахнув на прощание рукой, Драйгар поскакал со своей группой, оставив в скором времени обоз далеко позади.