Сэмюель Дилэни - Имперская Звезда

Джо прижал к глазам кулаки.

— Пашли отседа.

— Останемся еще ненадолго, — возразил Рон. — Мы сейчас для них поиграем. — Он сел на ящик, положил гитару себе на колено и извлек из струн ладовый аккорд, — Давай, — сказал он Джо. — Я тебе подыграю.

Джо подул, но дыхание его было таким слабым, что нота задрожала и умерла, так толком и не родившись.

— Я… я не хачу, — запротестовал Джо.

— Это твоя работа, челночник, — просто сказал Рон. — Ты должен заботиться о грузе, когда он на борту. Они любят музыку. Она сделает их счастливей.

— А мя… мя ана тоже счастливей сдеет? — спросил Джо.

Рон покачал головой.

— Нет.

Джо поднес окарину к губам, набрал побольше воздуха и подул. Длинные ноты наполнили грузовой отсек корабля, и когда Джо закрыл глаза, слезы растопили темноту по ту сторону век.

Облигато Рона оплетало мелодию, которую Джо извлекал из окарины. Каждая нота обретала терпкость, подобную хорошим духам, и вызывала перед Джо различные образы, пока он с закрытыми глазами играл: вот Новый Цикл в пору неурожая миназина, вот похороны Билли Джеймса, вот тот день, когда Лилли посмеялась над ним, когда он попытался поцеловать ее за генератором силовой ограды, вот тот раз, когда убитые кепарды были взвешены, и выяснилось, что его добыча потянула на десять фунтов меньше, чем у Ил Оди, а ведь Ил была на три года его младше, и все всегда говорили, какая она замечательная — короче говоря, все грустные воспоминания его симплексного существования.

Когда они через полчаса вылезали из грузового отсека, ощущение скорби катилось за ними подобно схлынувшей волне. Рон закрепил крышку люка, и Джо почувствовал полное изнеможение.

— Ну как, тяжелая работенка? — улыбаясь, спросил Рон. Слезы прочертили дорожки на его запыленном лице.

Джо ничего не ответил — он изо всех сил старался удержаться от того, чтобы в голос не зарыдать от тоски по дому, которая все еще сжимала его горло. «Ты всегда сможешь обернуться и осадить назад», — сказала тогда Чарона. Он почти было собрался.

Но тут голос из динамика произнес:

— Пусть красивый парнишка будет так добр прийти ко мне на урок интерлинга.

— Это Сан-Северина, — сказал Рон. — Она наша единственная пассажирка. Ллл принадлежат ей.

Целая гамма чувств взорвалась в голове у Джо. Среди них оказались гнев, страх и любопытство. Любопытство взяло верх.

— Ее каюта вон там за углом, — сказал Рон.

Джо направился туда. Как же она смогла заставить себя владеть столь невероятными существами?

VI

— Заметное улучшение, — сказала Сан-Северина, когда он открыл дверь. — Тебе непонятно, как я смогла заставить себя владеть столь невероятными существами.

Она сидела в пышном дутом кресле, затянутая в голубое от щек до лодыжек. Ее волосы, губы и ногти также были голубыми.

— Это непросто, — сказала она.

Джо вошел в комнату. Одну стену сплошь покрывали стеллажи, полные книг.

— Ты, по крайней мере, — продолжила Сан-Северина, — должен испытывать это чувство только в их присутствии. Я же, как владелица, подвержена ему на протяжении всего периода моего владения. Это входит в контракт.

— И сичас… тоже?

— Причем куда более интенсивно, чем ты только что. Диапазон моей чувствительности намного шире твоего.

— Но… зачем?

— Иначе никак. Я должна заново выстроить восемь миров, пятьдесят две цивилизации и тридцать две тысячи пятьдесят семь полных и самостоятельных этических систем. Без Ллл мне этого никак не проделать. Три из этих восьми миров выжжены дотла, там на поверхности нет ни капли воды. Один наполовину вулканический и весь должен быть заново покрыт коркой. Еще один потерял большую часть своей атмосферы. Три других по крайней мере обитаемы.

— А чо тама стряслось? — недоверчиво спросил Джо.

— Война, — ответила Сан-Северина. — И сегодня все куда катастрофичнее, чем тысячу лет назад. Население в шестьдесят восемь миллиардов пятьсот тысяч двести пять человек уменьшилось до двадцати семи. Не оставалось ничего другого, кроме как собрать все оставшиеся ценности и согласиться купить Ллл. Теперь я транзитом через Землю везу их назад.

— Ллл, — повторил Джо. — А кто они ваще?

— Может, ты другого молодого человека спросишь?

— Да, но…

Улыбка Сан-Северины остановила его.

— А, семена комплексности. Получив один ответ, ты просишь второй. Очень хорошо. Я дам тебе второй. Они стыд и трагедия мультиплексной Вселенной. Никто не может быть свободен, пока не станут свободны они. Пока их покупают и продают, любой может быть куплен и продан — если цена достаточно высока. А теперь пришла пора твоего урока интерлинга. Подай мне, пожалуйста, вон ту книгу.

Послушный, хотя и озадаченный, Джо взял книгу со стола.

— А зачем мне грить учисься? — спросил он, вручая книгу Сан-Северине.

— Чтобы люди могли тебя понимать. Тебе предстоит длинное путешествие, в конце которого ты должен будешь передать сообщение — очень точно, очень аккуратно.

— Да я дажнть не знав, в чем ано! — воскликнул Джо.

— К тому времени, как доставишь, будешь знать, — сказала Сан-Северина. — Но лучше начать работать сейчас.

Джо опасливо посмотрел на книгу.

— А у вас ессь чо-то… ну, чо-то, чтоб я все быстро-быстро выучил… можеть, во сне или под гипнозом каким? — Он вспомнил свое разочарование ее расческой.

— Сейчас у меня ничего такого с собой нет, — грустно сказала Сан-Северина. — Я думала, другой молодой человек тебе объяснил. Мы минуем некоторые довольно примитивные комплексные общества. Никаких культурно-запрещенных артефактов не дозволяется. Боюсь, тебе придется хорошенько постараться.

— Жлуп, — выругался Джо. — Дамой хачу.

— Пожалуйста. Но теперь тебе придется искать попутку назад от Крысиной Дыры. Мы уже в ста пятидесяти милях от Риса.

— Чо?

Сан-Северина встала и подняла жалюзи, что покрывали стену.

По ту сторону стекла: тьма, звезды и красный ободок Тау Кита.

Комета Джо встал с разинутым ртом.

— А пока ты ждешь, мы могли бы немного позаниматься.

Ободок Тау Кита становился все меньше.

VII

Настоящая работа на корабле была, разумеется, не сложней обработки подземных полей миназина. Не считая игры для Ллл, она, сделавшись рутинной, стала довольно приятна. Ум и обаяние Сан-Северины превращали уроки языка в пик удовольствия и без того прекрасного дня. Однажды она не на шутку удивила Джо и меня, сказав во время одного из уроков, когда Джо показался ей особенно упрям и потребовал еще одну причину для улучшения своего интерлинга: