Джеймс Блэйлок - Бумажный грааль

Он еще смотрел на океан, когда услышал за спиной шаги. Он повернулся, надеясь все-таки увидеть Грэхема. Но перед ним, нерешительно улыбаясь, стоял незнакомец. Удивившись, но не желая произвести дурное впечатление, Говард протянул руку – точно коммивояжер, – и незнакомец тут же очень сердечно ее пожал: одно крепкое встряхивание – потом отпустил.

– Мистер Джиммерс, – представился он. И с не слишком довольной миной стал ждать, когда Говард объяснит, что он тут делает, зачем рыщет в частных владениях. А впрочем, он как будто и не собирался поднимать шум. Лицо у него было широкое и мясистое, словно сошло с карикатуры, где жаба наряжена под джентльмена, на лоб падали взлохмаченные волосы цвета, который обычно называют «соль с перцем». Одет он был в уютный с виду свитер, старые хлопчатые брюки и шлепанцы, точно только что читал у камина. Был он невысоким и кряжистым, хотя не толстым, и лет ему было шестьдесят или шестьдесят пять.

– Говард Бартон, – сказал Говард. Молчание. – На самом деле мне нужен мистер Грэхем. Я приехал с юга. По поручению музея.

– По поводу восточного предмета?

– Верно. – Говард вздохнул с облегчением. О нем знают. Его ждут. – Рой Бартон из Форт-Брэгга – мой дядя. – Маловероятно, что мистер Джиммерс знает его дядю, но наличие дяди в Форт-Брэгге делало Говарда не столь подозрительным.

– Ну, надо же! Тот, у которого был музей призраков? Бартон, твердивший про автомобили с привидениями?

Говард кивнул. По-видимому, от репутации дяди никуда не скрыться.

Выражение лица мистера Джиммерса подсказало Говарду, что все происходящее представляется ему подозрительным. Он слегка повернул голову и пристально оглядел Говарда одним глазом с головы до пят, точно мерку снимал.

– В гараж не ходили, нет? – Мистер Джиммерс побарабанил костяшками пальцев по красной с белым стене гаража. Машина, наверное, едва его не снесла, когда свалилась с обрыва. По одной стенке и впрямь тянулась огромная вмятина, приблизительно на высоте бампера. У гаража имелись перекосившиеся раздвижные ворота, ржавые от непогоды и запертые на нелепо массивный висячий замок. Хотя вооруженный консервным ножом взломщик справился бы с замком без труда, сама мысль о том, чтобы туда «ходить», показалась Говарду нелепой.

– Нет, конечно, – сказал Говард. – Мистер Грэхем дома?

Мистер Джиммерс явно был с приветом, обычный деревенский чудак. Тем не менее Говард вдруг спросил себя, а что такого было в гараже, что ему не полагается видеть. Стоял гараж опасно близко к осыпающемуся краю обрыва на деревянных полозах с колесами. Да что можно хранить в этой жалкой развалюшке, кроме тяпок и граблей?

По металлической крыше забренчала россыпь капель, пустота внутри откликнулась эхом, и на мгновение Говарду показалось, что оттуда слышатся голоса: может, голоса захваченных врасплох, ссорящихся меж собой привидений. Наверное, обман эха от капель. Мистер Джиммерс вдруг прищурился на Говарда, словно был смутно удивлен и увидел его в новом свете. Потом, прикрывая лицо от дождя, который уже прекратился, повернулся кругом и припустил рысцой к дому, на бегу махнув Говарду, чтобы следовал за ним.

Когда они обогнули дом, Говард увидел, что со стороны пассажирского сиденья дверь грузовичка приоткрыта. Открыв ее совсем, он обнаружил, что бардачок тоже открыт и почти пуст. Пресс-папье исчезло и почти все остальное тоже: коробка «пробок», мелкие монеты, болты и гайки, манометр, карандаши, невскрытая упаковка воска для серфинговых досок и скопившийся за десять лет сор – все совершенно бесполезное для любого, кто бы его ни украл. Его обчистили, хотя, помимо пресс-папье, ничего ценного не взяли. Оставили только коврижку и переводные картинки – во всяком случае, некоторые. Та, что с пеликаном, исчезла.

Мистер Джиммерс придерживал дверь в проеме-арке, и, закрыв грузовичок, Говард поспешил по поворачивающей дорожке к дому.

– Обувь не дозволяется, – сказал мистер Джиммерс. Говард снял ботинки и аккуратно поставил их у двери – рядом с тремя другими парами.

– Кто-то обчистил мой бардачок, – сказал Говард. – Помимо всего прочего, украли пресс-папье, которое обошлось мне почти в двести долларов. Бывает же такое, а?

Только тут ему пришло в голову, что подозревать можно и мистера Джиммерса, но, посмотрев на чудака снова, он отказался от этой мысли.

Впрочем, всматриваясь в вечернее небо, мистер Джиммерс пропустил его слова мимо ушей.

– Я было подумал, что вы привезли с собой дождь, – вздохнул он и снова проницательно искоса глянул на Говарда.

– Мой вам совет – запирайте двери машины. Они вчистую вас оберут – сущие вороны. У них жуткая тяга к любому хламу, особенно мелкому. Дай им волю, пуговицы с пальто срежут. Прочесывают с бумажными мешками местные парки, собирая всякую всячину: крышки от бутылок, осколки цветного стекла, все, что на земле находят. Столовые приборы прямо со стола тащат.

– Кто? – спросил Говард.

– Да вся их треклятая свора, – сказал Джиммерс, протирая очки подолом свитера. – Ко мне они, правда, не суются. Я тертый калач, и они это знают. «Дорогу мистеру Джиммерсу» – вот что они говорят, как меня завидят. «Спуску не давать», – таков мой девиз. И хороший, надо сказать. Весьма вам рекомендую. Вы ведь с юга, да?

– Верно, – сказал Говард, спросив себя, о чем, черт побери, говорит его собеседник и кому ему нельзя давать спуску. – Так кто это?

– Клейщики, вот как их называют. Устроили себе пару коммун подальше в лесах, куда туман не забирается. Поставляют продукцию под маркой «Солнечная ягода», все натуральное. Здоровую пищу. И еще вечно строят. Они половину этого дома построили. – Он махнул на каменные стены и потолок с открытыми балками. – Они… любили Грэхема, можно так сказать. Почти почитали его. Ухаживали за ним, будто он королевского рода. Впрочем, их редко встретишь. В город они заявляются не часто. Но попробуйте оставить машину незапертой, вот увидите, оберут до нитки. Точно вороны, падки на всякие мелочи, даже гайки.

– Спасибо за предупреждение, – сказал Говард.

– Ну… – Мистер Джиммерс мрачно покачал головой. – Вам надо многому научиться, мой мальчик. Вы южане… У нас тут все совсем не так. Мой вам совет, учитесь побыстрее, потому что те там спуску вам не дадут, не то что я. Клейщики еще не самые худшие. Далеко не самые худшие. Вы, возможно, найдете среди них друзей, пока все не кончится, – зависит от того, кто вы на самом деле. Вот я, например. У меня в мастерской внизу стоит деревянная бочка. Я туда бросаю всякое старье: шуруп какой-нибудь или шайбу, гнутые гвозди, отломанные головы оловянных игрушек. В первое воскресенье каждого месяца, начиная с января, я выставляю ее на луг. А наутро она пуста. Они меня за это уважают. Я суров, но обхожусь с ними по-доброму, если они не шкодят. Говард кивнул.