Ульяна Глебова - Ветка кедра

С поверхности доносился монотонный гул, ураган бушевал вовсю. Владислав еще раз осмотрел находки, металлические детали были очень плохой сохранности. Решил определить возраст, ввел данные в микрокомпьютер и получил очень большой интервал: от тысячи пятисот до десяти тысяч лет назад. Для более точного определения недоставало данных, но неважно, прежние находки на других планетах укладывались в этот же интервал. Теперь оставалось дождаться конца урагана, доложить о своем открытии и начинать раскопки.

Ждать пришлось долго. Наконец гул начал стихать, барометрическое давление установилось и медленно стало расти. Он понял — ураган прошел. Приблизился к дыре, которую проделал накануне, здесь возвышался конус из щебнистого песка, вершиной упирающийся в потолок. Песок все еще стекал внутрь, то там, то здесь на склоне конуса возникал микрооползень, который скользил вниз, сверху сразу приходила новая порция. Владислав ступил на песчаный холм и потянулся к отверстию, но тут же сполз вниз вместе с песком, а сверху сыпанул целый водопад. Если наверху много песка, выбраться будет нелегко, придется спускать и спускать песок вниз, пока наверху не образуется воронка с устойчивым углом. Он принялся разгребать песок по сторонам. Вначале это было легко, песок послушно растекался под его ногами, затем пришлось работать и руками, потому что конус расширился, и новые порции приходилось сталкивать далеко в сторону. Он работал уже более часа, а поток песка сверху не прекращался. Уже треть камеры была завалена, работать становилось все труднее. Он отгребал песок руками, затем ложился на спину и толкал ногами дальше от дыры, и снова греб руками.

Стало не хватать воздуха, больше половины объема камеры теперь занимал песок, сверху воздух не поступал, наоборот, уходил туда. Аварийный запас кислорода был невелик, он берег его на крайний случай. На время прекратил работу и присел, чтобы обдумать положение:

«Так можно грести бесконечно и просто похоронить себя. Что же делать? Надо попытаться пролезть наружу сквозь песок».

Он дал полный отдых телу, сосредоточился, затем сделал несколько вдохов из аварийного запаса кислорода и полез к дыре. Втиснулся в сыпучую массу и стал пролезать вверх. Было неимоверно тяжело, наверху лежал явно толстый слой песка, но другого уже не оставалось. Открыв полностью аварийный баллон, он продавливал себя сквозь песок. Вот полтуловища прошло сквозь дыру, вот уперся в край коленями, стал приподниматься, уже встал на ноги, но голова так и не вышла наружу. Если он встанет во весь рост и не поднимется над уровнем песка, тогда конец. Подумал об этом, но как-то равнодушно. Стал подниматься, ожидая, что будет. Глаза увидели свет, когда вытянулся на носках. Дальше было проще, вытащил на поверхность руки и буквально выплыл из тягучей массы.

Выбравшись наверх, долго лежал, приходя в себя. Сердце колотилось неимоверно, воздуха не хватало, но дышать приходилось через фильтр, висела плотная пыль, не осевшая после урагана. Каждый вдох давался с трудом, а именно сейчас надо было дышать и дышать, чтобы восстановить затраченную энергию. Запас кислорода давно иссяк, Владислав чуть не терял сознание, сосредоточившись лишь на том, чтобы ровно и глубоко дышать.

Кое-как пришел в себя, дыхание успокоилось, сердце умерило ритм, наконец-то он мог отдохнуть.

Окончательно придя в себя, осмотрелся. Гравиплана, конечно, не было, но он и не рассчитывал найти его, хуже было другое, ураган полностью засыпал фундамент, местность вокруг была ровной с мелкими волнами ветровой ряби. Обернулся назад, то место, откуда он с таким трудом выбрался, представлялось лишь мелкой ямой, которая тоже скоро исчезнет. И тут он вспомнил, что не взял с собой ничего из вещественных доказательств, даже кусочка алюминия. На всякий случай осмотрел карманы и обнаружил, что нет передатчика. Это было серьезно: без транспорта, без связи и без воды в палящей пустыне. Подступил холодок страха, но Владислав быстро взял себя в руки, сутки-двое вполне можно обойтись, открытие стоило вынужденных лишений. Только покидать места нельзя, снова найти его будет очень трудно. Оставалось одно — ждать, покуда его самого не обнаружат. Он накинул на голову капюшон, закрыл лицо фильтром и лег на холодный песок.

Когда рассвело, он понял, что поисковой группе будет нелегко. Видимость оставалась слабой, менее километра, наэлектризованная пыль оседала слишком медленно, и не было ветра, который мог бы отогнать облако. Местами по песку проскакивали голубоватые полоски статических разрядов. Хотелось пить.

Он заставил себя забыть о воде. По окружности прокопал руками канавку и лег в центре круга, чтобы поисковому отряду было легче его обнаружить. Раскинул руки и ноги, максимально убавил сердцебиение и дыхание, оставив в памяти приказ очнуться через сутки.

Когда очнулся, ничего не переменилось, его не нашли, только бесследно исчезла круговая канавка. Видимость была достаточной, значит, его скоро обнаружат. Снова прокопал канавку, работалось тяжело, и все сильнее хотелось пить. Опять лег на песок в центре круга и уснул, теперь до вечера.

Вечером все оставалось по-прежнему, он был один в остывающей после дневного жара пустыне. Песок давно стер канавку, он попытался снова прокопать ее, но это не удалось, сил оставалось слишком мало. Если бы не палящий зной, он мог бы находиться в анабиозе десятки суток, но жара иссушала тело. Почему его не ищут? Или ищут в другом месте. Да скорее всего он слишком отклонился от первоначального маршрута, когда заметил прямоугольники фундамента. Снова занялся канавкой, но теперь не выкапывал ее, а просто обозначал следами. Когда сделал полный круг, увидел, что первые следы почти стерлись, песок как жидкость заполнял углубления.

Он сел и стал думать. Еще ночь он продержится, но день… Расслабился и как бы изнутри осмотрел свое тело: ткани сильно обезвожены, гортань болит от сухости, кожа будто затвердела. На сколько его еще хватит? Ближайшее место, где можно получить помощь, — лаборатория по извлечению металлов, это больше полусотни километров. Сможет ли он их пройти? Придется, другого не оставалось.

Мысленно окинул предстоящий путь — бесконечный песок, который проседает под ногами, идти по нему трудно, но идти надо. Опять мысленно осмотрел свое тело: ноги, теперь нужны будут прежде всего ноги. Переместил возможную влагу к ногам, они окрепли. Потом стал снимать лишнюю одежду, сбросил на песок шлем-маску, ботинки, перчатки, остался в комбинезоне и носках. Затем вытряхнул карманы, оставил только микрокомпьютер. Поднялся, разложил вещи так, чтобы они указывали направление хода, точнее сориентировался по звездам и зашагал.