Андрей Лазарчук - Аська

Такие вот весёлые истории (потому что прорвало; потому что было можно) они рассказывали друг другу в свою первую ночь, пока речи (и не только речи) не прервал испуганный телефонный звонок.

Костя дотянулся до аппарата, не вставая, но зацепил в темноте кнопочку громкой связи, и голос Антона раздался совсем рядом, сопровождаемый какими-то шорохами:

— Костя? Слушай внимательно. Я всё раскопал. Это «Солнечный Храм», они всё про вас знают, меняйте берлогу, живо… о, чёрт…

Мимо проехала машина, послышалось три негромких хлопка.

— А-ах!.. — всхлипнул Антон. — Да… уй, мамочка…

Машина вернулась, остановилась, хлопнула дверь.

— Не… не надо, — сказал Антон.

Ещё хлопок. Долгая тишина. Потом что-то упало.

В темноте комнаты раздались громкие приближающиеся шаги. Остановились. Шорох. И — чьё-то громкое, как после забега, дыхание. Так дышат, раздувая ноздри.

Костя осторожно, как неразорвавшуюся гранату, положил трубку.

— Уходим, — сказал он негромко и потянулся за штанами. — Пять минут у нас на всё.

— Зачем? — глупо спросила Аська и уже всё поняла сама, но он объяснил:

— Антон звонил с мобилы. На домашний. Теперь у них наш номер. Значит, и адрес. Поэтому сматываемся.

— А куда?

— Не знаю, куда. А, нет — знаю… — и он даже слегка улыбнулся.

Ночь была предгрозовая. После долгой невыносимой жары такое творилось в небесах… О-о!

Сборы заняли если не пять минут, то точно не больше десяти. Костя, держа на руках так и не проснувшегося Бу, куда-то вёл дворами — Аська вскоре потеряла направление, просто бежала, путаясь в широченной юбке. Она вообще плохо знала эту часть города. Вскоре они вырвались на проспект, Костя тормознул «шахид-арбу» и, имитируя (на взгляд Аськи, очень убедительно) цыганскую манеру речи, объяснил многоречиво, куда им надо. Потом они пересекли почти в полной темноте и под начинающимся дождём (крупные редкие капли били гулко, казалось, удары отдаются в прокалённой земле) большой пустырь, оставляя слева какие-то павильоны, вышли к другому проспекту и там поймали ещё одну машину.

— А теперь ещё немного пешком, — сказал Костя, когда машина, резко развернувшись, унеслась обратно, к обжитым местам. — Нам вон туда…

— На Канонерский? — догадалась Аська.

— Ага. Бывала там?

— Давно. Загорать с девчонками ездили…

Ветер усиливался, хлопал чем-то вдали. Пахло водой и железом.

Неподалёку от входа в туннель кто-то стоял. Мужчина больших лет с собакой на поводке. Бессонница. Когда они проходили мимо, он посмотрел сквозь них, а собака тихо предостерегающе рыкнула. Шагов через тридцать Аська почему-то оглянулась. Мужчина смотрел им вслед, держа руку возле уха.

— Он кому-то звонит, — прошептала Аська.

— Почему бы нет? — сказал Костя.

— Они следят за нами, — сказала Аська. — У них всюду свои люди.

— Ничего, — сказал Костя. — Ещё двадцать минут…

Потом мимо них медленно проехала машина. Кто-то, сидящий на заднем сиденье, оглянулся.

— Следят, — повторила Аська.

Её казалось, что за множеством оконных стёкол прячется множество лиц.

— Сюда, — сказал Костя.

И тут прямо над их головами раскололось небо.

6

Фёдор походил на небольшого медведя и жил в берлоге. Как выяснилось, он ещё не ложился и ляжет не скоро, а может, и вообще эту ночь пропустит, ну её. А пацан пусть спит, это хорошо, дети лучше всего, когда они спят. Прямо не налюбуешься… Стен в берлоге не было, всё книги, лыжи, вёсла, полушубок, спортивные кубки, гитара, фотографии, вымпела, — и он вперевалочку шастал между всем этим, удивительным образом огибая стоящий поперёк берлоги древний красного дерева шкаф; за шкафом стоял гигантский кожаный диван с торчащими пружинами, на котором сейчас дрых Бу. Фёдор был анархист-одиночка и теоретик городской партизанской войны. Аську Стас представил ему как жену своего приятеля, на которого наехали какие-то отморозки, приятель лёг на дно, и теперь они охотятся за семьёй, и вот надо спрятать, посоветуй. В органы обращаться нельзя, среди отморозков замечены были прокурорские. Ну да, такие времена, согласился Фёдор и предложил на выбор три варианта: за границу, или в глушь, или — скрываться в большом городе, то есть либо здесь, либо в Москве. Но Москва — это на крайний случай. Лично он, Фёдор, предпочёл бы третий вариант из соображений парадоксальности, потому что мало кто умеет по-настоящему прятаться в городе, но если хоть чуть-чуть освоить это искусство — хрен найдёшь. Вот эту тетрадку на досуге почитаете… — он достал и подал. Цыганами вы прикинулись — это умно, но недостаточно… впрочем, ладно, об этом мы ещё поговорим. Над внешностью профессионально поработать, новые документы сбацать — это первый шаг. Хуже с биографией… но и тут можно кое-что сделать, пока не заморачиваемся, это задача на послезавтра. Ну что, Аня, будем работать?

Аська кивнула.

Для начала надо вас аккуратненько поселить, у хороших людей — именно у людей, Костя, среди людей, где прятать лист? — в лесу! Но провернуть это так, чтобы все думали, что вы тут давно. Или уезжали и вот вернулись. Понимаешь, Костя? А так, как вы прятались, вы себя на обозрение выставляли, выделялись вы из массы, понимаешь?

— Уже не хочешь ли ты нас определить в табор? — спросил Костя.

— Это было бы идеально, но сейчас — никак, связи утратил. Всех моих корешей цыганских — того, — он провёл пальцем по горлу. — Скоро вообще нормальных цыган не останется… Но вот репатриантов мы из вас сделаем… откуда бы? — а, давай из Грузии, нынче легко поверят. В общем, чайку на грудь примем по триста грамм, одёжка уже высохла, наверное, — и поедем на хату. Вам с сахаром?

Машина у Фёдора была вполне партизанская — УАЗик с брезентовым верхом. Трясло в нём немилосердно. Как ни старался Костя смягчить эту тряску и прыжки, Бу всё-таки проснулся.

— О, — сказал он, оглядываясь. — Опять куда-то едем?

— Да, — сказала Аська. — Мы теперь, наверное, будем часто ездить.

— Это здорово, — сказал Бу и снова заснул.

Дождь забарабанил по брезенту так, что Аська не услышала, как зазвонил телефон в кармане Фёдора, а только увидела, как он поднёс к уху трубку.

— Да, — донеслось сквозь капельную дробь. — Нет. Не дома. — С минуту он молчал и слушал. — Хорошо. Да, это реально. Да. Не понял? Зачем? А-а. Сколько? Всего три? Жмоты. Ладно, сделаю.

Он сложил трубку и сунул в карман. Обернулся:

— Бизнес. Они называют это бизнес…

Стёкла заливало, и Аська никак не могла понять, где они едут. Кажется, Обводный…