Сэмюэл Дилэни - Далгрен

— О-о. — Он бросил взгляд на свое плечо, куда Тэк положил ладонь. — Я слышал о голограммах.

Тэк вывел его из тайного убежища среди кустов обратно на бетон. В нескольких ярдах дальше по тропе, там, откуда пришли скорпионы, светился фонарь. Они двинулись в его направлении.

— Есть еще такие поблизости?

— Возможно, — Тэк снова скрыл тенью верхнюю часть лица. — Эти их защитные экраны на самом деле ни от чего не защищают — если не считать наших любопытных глаз, от тех, кто желает разгуливать в чем мать родила. Когда я впервые попал сюда, вокруг были одни скорпионы. Грифоны и другие виды стали появляться сравнительно недавно. Но название успело прижиться. — Тэк сунул руки в карманы джинсов. Молния его куртки была застегнута только снизу, вверху же расходилась в стороны, обеспечивая пространство для несуществующих грудей. Тэк шел, уставившись на них. Когда он поднял голову, улыбка играла у него на губах, но в глазах ей не было подтверждения. — Как-то забываешь, что люди не знают о скорпионах. Не знают о Калкинсе. Здесь они известны всем. Беллона — большой город; будь у них в любом другом городе страны что-нибудь настолько же известное, ну, я думаю, жители Лос-Анджелеса, Чикаго, Питтсбурга, Вашингтона только об этом бы и сплетничали на своих коктейлях, да? Но они забыли, что мы существуем.

— Нет. Они не забыли. — Он не мог видеть глаза Тэка, но знал, что они сузились.

— И поэтому они шлют людей, которые не знают даже собственного имени. Таких, как ты, да?

Он рассмеялся, резко; смех прозвучал чем-то средним между лаем и кашлем.

Тэк отозвался своим хриплым рокотом.

— Ох, да! А ты тот еще паренек.

Смех угасал постепенно.

— Куда мы идем теперь?

Но Тэк опустил подбородок и зашагал вперед.

Из этой пьесы света, кожи и тьмы, могу ли я позволить себе принять личность? Как воссоздать мне этот выжженный парк в матрице, поддающейся осмыслению? Вооруженный противоречивыми видениями, уродливая рука, закованная в темницу красивого металла, я твердо следую законам новой механики. Я — исступленный инженер, уничтожив прошлое, перестраиваю настоящее.

4

— Тэк! — окликнула она, сидя по ту сторону пламени, и, вставая, тряхнула пламенного цвета гривой волос. — Кого ты привел?

Она обошла вокруг сложенного из шлакоблоков очага, и направилась к ним, теперь всего лишь силуэт, переступая спальные мешки, свернутые рулонами одеяла, лежащие на газоне фигуры. Двое глянули на нее и отвернулись. Еще двое храпели на разные лады.

Сидящая на покрывале девушка без сорочки, с по-настоящему красивой грудью, перестала играть на губной гармошке, стукнула ею о ладонь, выбивая слюну, и дунула еще разок.

Рыжеволосая обогнула девушку с гармоникой и схватила Тэка за рукав, приблизившись теперь достаточно, чтобы снова обрести лицо.

— Мы не видели тебя уже много дней! Что случилось? Ты ведь приходил ужинать едва ли не каждый вечер. Джон беспокоился о тебе.

В полумраке ее лицо виделось симпатичным.

— Ничего я не беспокоился. — От закусочного столика отделился высокий, длинноволосый мужчина в жилете перуанской расцветки и подошел к ним. — Тэк приходит. Тэк уходит. Ты ведь его знаешь. — Даже в свете миниатюрных огней-отражений в стеклах его очков было видно, что смуглость кожи достигалась им не без помощи то ли химии, то ли кварцевых ламп. Бледные, тонкие волосы выглядели так, словно дневной свет разделил бы их на полосы разных оттенков солнечного. — В данный момент к завтраку ты ближе, чем к ужину.

Он — Джон? — похлопал себя по бедру свернутой в рулон газетой.

— Пойдем. Рассказывай, Тэк. — Она улыбнулась; и ее лицо размежевалось глубокими тенями. — Кого ты привел к нам с Джоном на этот раз? — пока Джон высматривал в небе (сдвоенные языки пламени соскользнули у него с линз) признаки рассвета.

Тэк сказал:

— Это Кид.

— Кит? — переспросила она.

— Кид.

— К-и-т-т..?

— ... и-д.

— ...д, — добавила она, неуверенно сдвинув брови. — Ага, Кидд.

Если лицо Тэка и выражало что-то, заметно этого не было.

Он подумал, как же все это мило; хотя было и что-то тревожное.

Она потянулась, расправив плечи и сощурившись:

— Как поживаешь, Кидд? Ты новенький? Или прятался месяцами там, среди теней? — Тэку: — Ну разве это не удивительно — как мы всегда вот так вот обнаруживаем людей? Вот думаешь, что всех уже в городе встречал, кого только можно. И тут вдруг некто, кто скрывался где-то там все это время, высовывает нос из кустов, и...

— Так мы познакомились с Тэком, — сказал Джон. — Правда, Тэк?

Тэк сказал:

— Он новенький.

— А. Что ж, — сказал Джон, — у нас тут вот какая штука происходит. А может ты ему объяснишь, Милдред?

— Ну, мы подумали, — плечи Милдред распрямились, придавая ей официальный вид. — Мы подумали, что надо как-то выживать вместе. В смысле, не можем же мы рвать друг другу глотки, как звери какие-то. И ведь проще некуда ситуации вроде этой... — он не сомневался, что ее жест на слове этой полностью исключал все, что лежало вне освещенного огнем костра пространства поляны, — выродиться в нечто... ужасное! И вот мы собрали... нечто вроде коммуны. Здесь, в парке. Люди получают еду, работают вместе, знают, что могут рассчитывать на какую-никакую, но защиту. Мы стараемся быть настолько органичными, насколько возможно, но это становится все труднее и труднее. Когда в Беллону попадают новички, у них есть возможность узнать, как и что здесь происходит. Мы не каждого к себе берем. Но когда все же берем, мы очень покладисты. — У кого-то был тик (у него или у нее, он не был уверен, и это начало его беспокоить), словно зазубрина на проводе, который перетянули через угол. — Ты действительно новенький? Мы всегда рады заполучить свежего человека.

Он кивнул, а мозг его в это время лихорадочно соображал: у него? у нее?

Тэк сказал:

— Ты бы показала ему что да как, Милли.

Джон сказал:

— Хорошая идея, Милдред. Тэк, я хотел бы с тобой кое-что обсудить, — снова похлопывая газетой. — Ах, кстати. Не хочешь ли взглянуть?

— Что? А... — нельзя так сильно беспокоиться о таких вещах! Часто, впрочем, ему приходилось напоминать себе об этом. — Спасибо.

Он взял свернутую газету.

— Ну ладно, Тэк. — Джон с Тэком повернулись к ним спинами. — Так когда ты планируешь начать закладку фундаментов? Я могу дать тебе...

— Слушай, Джон, — Тэк положил ладонь Джону на плечо; они уходили прочь. — Все, что тебе надо — это чертежи, и ты можешь...

Они вышли из зоны слышимости.