Леонид Лайт - Мозги

— Видел бы ты сейчас своё лицо, Джери, — смеясь, сказала Лиз. — Даже не знаю, что оно больше выражает — безысходную печаль или удивление своей собственной глупости… Иди ужинать, Джери. Как ты сам говоришь, "если бы ты был адвокатом, как Чарли, или — банкиром, как Стив, и ты бы позволил себе такой дом".

— Ты бы хотела жить в таком доме? — задумчиво спросил он опять.

— Если серьёзно, — ответила Лиз, — у меня другое представление об этом. Счастье я измеряю не стоимостью дома, а его уютом, атмосферой, понимаешь?!

— Ты права, Лиз, — сказал Уитни, немного подумав, — если бы я был адвокатом, как Чарли, или — банкиром, как Стив, я бы позволил себе этот дом…

За ужином Уитни молчал, и дети, заметив его грусть, не стали его беспокоить, и сразу после ужина ушли спать.

Он же сидел, задумчиво глядя в одну точку, еще очень долго…

Глава 10

В последующие несколько дней друзья и знакомые Уитни замечали в его поведении странные изменения — он вдруг стал молчаливым, замкнутым, задумчивым… Иногда он останавливался у открытого окна и устремлял свой взор куда-то вдаль…

Сам он также не мог понять, что с ним происходило. Он чувствовал внутри себя надвигавшиеся перемены и понимал, что они неизбежны.

Порой он пытался разобраться во всём и, думая о своих чувствах, мыслях, переживаниях, понимал, что в основе всего лежит причина, глубоко неприятная ему, его натуре, характеру, сознанию. Он пытался прогнать от себя свои мысли, но разум не давал ему покоя, всё навязчивее вынося на поверхность его сознания рожденную очень глубоко внутри него, развивавшуюся в нем постепенно, и в определенный момент созревшую правду, которую он должен был, увы, принять — его разочарование в жизни…

Его терзала мысль о том, что когда-то в юности он совершил ошибку, непоправимую ошибку, и теперь, спустя много лет, её последствия всплыли на поверхность действительности, заставив его раздвоиться. Его разум боролся с сердцем, и холодный, прагматичный ум спорил с нежными, добрыми и восторженными чувствами, управлявшими им все эти годы. И чем нежнее сердце шептало ему о том, как много тепла, добра и радости он дал людям за все эти годы, тем строже и больнее его разум твердил ему о том, что лично для себя и семьи он не сделал ничего…

Он понимал, что не должен допустить продолжения этого мучительного спора, от которого мог просто помутиться рассудок. Он осознавал, что должен был принять какое-то очень серьёзное решение, чтобы восстановить покой внутри себя. В своих тяжёлых, противоречивых раздумьях он пришёл к выводу, что должен срочно внести серьёзные и ощутимые изменения в свою жизнь, и что лишь это условие поможет ему восстановить гармонию и понять, что для него было важнее всего.

Он заставил себя контролировать эмоции и в определённый момент решил, что кризис миновал. Остался лишь неприятный осадок и Уитни понимал, что внутренние противоречия небеспочвенны и ему, действительно, следует серьёзно обдумать своё положение. Он старался быть с собой предельно откровенным и делал определённые выводы из своих здравых рассуждений.

Во-первых, он окончательно решил, что его профессия интересна и важна для него, так как личные исследования и возможность поделиться их результатами с юными, жаждущими знаний умами необходимы ему. Во-вторых, из любых противоречий должен быть найден выход и возможно, Уитни обладал какими-то внутренними ресурсами, ранее невостребованными и оттого — неиспользованными. Значит, необходимо обнаружить их и решить, как их использовать. В-третьих, он нужен людям, окружающим его — жене, детям, друзьям, коллегам, ученикам. Благо, его внутренний кризис не отразился на взаимоотношениях с ними и все переживания он сумел сохранить внутри себя.

Значит, необходимо продолжать жить и ради себя, и ради всех тех, ради кого он жил все эти годы. И, наконец, в-четвертых, — его психологический кризис не привёл к тяжёлым последствиям — он не впал в депрессию, не сошёл с ума, значит, судьбе не было угодно вычеркивать его.

Но переломный момент был — есть, над чем задуматься. Стоит, приняв его за внезапный толчок, использовать выводы и энергию, рождённые им, и совершить что-то очень значительное в жизни.

Сделав все эти выводы, он ещё раз ясно увидел, что жизнь — это сложный, но очень интересный процесс, в котором и сам он играет определённую, отведённую ему, роль. И что однажды, решив "выйти из игры", он чуть не нарушил этот механизм, и сам не сломался. Он понял, что необходимо действовать в тех условиях, которые жизнь создаёт для всех сама, и поэтому он решил полноценно вернуться к своей роли и вновь стать активным участником жизни.

А жизнь всё текла своим чередом…

Прошло две недели с того дня, когда Уитни узнал о продаже дома Хонестов.

Его друзья, Чарльз и Пэмела, вернулись из своей короткой поездки. Все друзья собрались вместе и были счастливы вновь увидеть Уитни в прежнем настроении.

Ещё раз они обсудили свои планы и решили, что для успешной их реализации требовалось тесное глубокое содружество и искренняя взаимная поддержка. И ближайшим ответственным событием должна была стать презентация научного открытия доктора Джонсона, в котором Лиз играла немаловажную роль, и оттого считала это событие очень важным для себя лично. Конечно, друзья, видя её волнение, старались, как могли помочь ей и поддержать её. Тем более что до презентации оставалось несколько дней, и весь город с нетерпением ждал этого события.

Слухи разнеслись с невероятной скоростью. Часть информации, блуждавшей в обществе, была достоверной, но многое — раздутыми выдумками, благодаря которым было несколько версий о возможностях, открывавшихся научным экспериментом команды Джонсона. Много спорили, много говорили о положительных и отрицательных сторонах идеи. Многие не верили в успех эксперимента, другие же рассматривали его как чудо. Но в любом случае, все понимали, что это открытие — судьбоносное событие в науке и технике…

Глава 11

За несколько дней до презентации все члены команды доктора Джонсона находились в ненормированном режиме работы: приходили очень рано, уходили поздно…

Все данные снова и снова анализировались, результаты — проверялись, обсуждались мельчайшие детали.

И вот, наконец, день, решавший дальнейшую судьбу научного открытия, настал…

В этот день к центру исследований психологических процессов человека съезжалось огромное количество людей, желавших стать живыми свидетелями первого уникального эксперимента.

Огромный зал вмещал тысячу зрителей, среди которых можно было встретить медиков, психологов, журналистов, преподавателей, студентов и людей, старавшихся просто следить за всеми достижениями науки и техники.