Сергей Волков - Великое Лихо

И Шык с Луней выехали из ворот родного городища. Перед ними лежала дальняя дорога...

* * *

Едва городище скрылось из виду, как горящий от нетерпения Луня развернул черную кожу. Развернул - и остолбенел! Меч! Настоящий мужеский меч, да не простой, а из славных, Красный меч воеводы Руга-Огневека, Луниного прадеда по матери! Воистину, дорогой подарок сделал ему вож!

Меч и впрямь хорош: два с лишним локтя длиной, прямое темное бронзовое лезвие, добро заточенное, недлинные рога крестовины загнуты к острию чтобы с коня рубить было сподручнее, рукоять оплетена мягкой замшей, а в шишак на конце вделан алый камень-самоцвет, из тех, что Цмок приносит. Смолевые сосновые ножны крашены красной охрой и окованы бронзовыми накладками. Луня завозился, подвешивая меч у пояса, с правой стороны, потом перевесил цогский кинжал слева - он теперь для левой руки будет.

Шык подъехал ближе, перегнулся с седла, разглядел меч и одобрительно цокнул языком:

- Хорош! Ты, Луня, на меня не серчай, что я тебе перед все родом на посмешище выставил. Больно много ты припасу взял, нам ехать быстро придется, не до возни со всем этим будет.

- Да-а! - уже забытая обида скребнула Луню: - А как без ночевников да шатровки спать-то? Чать, под крышей не скоро окажемся?

- Скоро не скоро, а не пропадем, Род даст! - уклончиво ответил волхв и шлепнул коня пятками: - Давай-ка на рысях пойдем, к ночи надо Синий камень минуть и на Ход выйти! Там балаган для торговых гостей есть, там и заночуем.

От городища Влеса до Хода было полдня конного пути. Луня уже бывал на Ходу, да и окрестные леса знал вдоль-поперек, и поэтому ехал спокойно, головой не вертел, - а чего вертеть, вон речка Звинь, вон Белкова Роща, с севера тянется Чахов бор, там сейчас как раз самая малинная пора...

Солнце палило с голубого летнего неба, бешено стрекотали кузнечики, свистели и перекликались птицы в перелесках, высоко-высоко над бором парил ястреб, выслеживающий на полянах тетерок. Благодать, тишь, покой.

"Куда едем, зачем едем?" - размышлял разомлевший Луня, крепко сжимая бока своего коня коленями: "Что ж беда там у аров приключилась, что всех волхвов со всех земель собрать понадобилось?"

- Дяденька, а что, много людей на земле живет? - спросил Луня у Шыка, поравнявшись с конем волхва.

- А как ты сочтешь их? - вопросом ответил тот: - Ты белок в бору сочтешь? Так и людей - всех не пересчитаешь! Хотя, слыхал я, что ары пробовали счесть народы Хода...

- И чего? - заинтересовался Луня.

- Много получилось... - уклончиво ответил Шык: - Сотни сотен, как звезд на небе. Вед, к которому мы едем, он лучше тебе объяснит, он магию чисел придумал, ею все счесть можно, не только пальцы на руках...

И снова замолчали. Когда кони на рысях идут, не больно-то поговоришь, а арские арпаки такой рысью цельный день бежать могут, хоть порожние, хоть со всадниками. Выносливы арские лошадки, густая шерсть их от мороза и от зноя одинаково защищает, да и кровососам, слепням, оводам и кусучим мухам-пивцам сквозь шерсть не пробиться.

Кони мчались над рекой, и Луня откровенно скучал, лениво озирая окрестности, примечая малейшие движения вокруг. Вон плеснула в воде щука, гоняя рыбью мелочь, вон вышел на той стороне к водопою сохатый, фыркнул, увидав людей, но быстро успокоился - далеко они, неопасно.

Вдруг Луня заметил на дальнем краю прилесной луговины крупного зайца, большими прыжками мчащегося по полю:

- Дяденька, чтой-то русак расшалился! - крикнул он Шыку, указывая рукой на зайца.

Шык только глянул - и тут же остановил своего коня. Следом послушно встали заводные лошади, что везли дорожный припас. Луня натянул повод, и недоуменно посмотрел на волхва, мол, что случилось?

- Не заяц это, Луня... - негромко проговорил тот, всматриваясь в прыжки серого зверька.

- А кто же?

- Арысь! Арыська, по полю скачет, беду кличет! Недобрый зверь, вещий! Тело - как у русака, а личина - бабья! Ох, быть беде, Луня!

- А может, его это... Стрелой! - Луня потянулся к саду за луком: - Я ближе подкрадусь, трава вона высоко стоит, и свалю!

Шык с улыбкой посмотрел на парня:

- А аспида ты стрелой свалишь?

- Нет! Так то аспид, он зачарованый...

- Арысь тоже не проста! Вреда от неё большого нету, но сама она знак, и знак злой! Как Влес учил, м-м-м:

Всякой твари пить, кушать надобно,

За добычею гон устраивать.

Нет корысти в том, нету умысла.

Так устроилось испокон веков.

Лишь арысь одна не блюдет уклад,

Ей беда людска - вот и пиршество.

Она жрет её, она пьет её,

Пока та беда не убьет ее!

- Чур нас, чур от этой нечисти!

Шык сотворил из пальцев фиговину, повертел ею в сторону диковенного зверя, плюнул на четыре стороны и хлопнул коня ладонью по крупу:

- Вперед!

Глава Третья

Северные Бугры.

Солнце стало клонится к закату, длинные тени от дальнего бора издали казались черными. Колыхалась впереди зыбкая марь от нагретой за жаркий день земли, пряно и сладко пахнуло ветром с приближающейся луговины. Там речка Звинь круто заворачивает к югу, бор на севере отступает, и раскинулся в этом месте широкий заливной луг, где самая сладкая трава, и где род Влеса косит после Ярова дня сено для скотины, для коней, турьих коров, что дают молоко, и для ездовых лосей, на которых зимой сподручнее всего ездить по лесам.

Посреди луговины лежит громадный камень, с добрую избу величиной. На рассвете и на закате отливате камень синим, за то так и прозвали - Синий камень. На боку камня, со стороны восхода высечены на камне две личины, пучеглазые и зубастые. Кем высечены, когда - того людская память не сохранила. Роды считают, что это духи, хозяева лугов, и перед косьбой мажут каменные рожи коровьей кровью, молоком и медом, чтобы не гневались хозяева, чтобы покос удался, чтобы травы не сгорели в стогах, не горчили и скотина с них не пухла.

У этого Синего камня и принял смерть гонец-ар, и Шык, едва впереди показалась округлая спина гигантского валуна, махнул Луне рукой - подъедем, поглядим.

У камня спешились. Луня сноровисто связал поводья коней, набросил кожаные ремени на ноги - арпаки норовисты, оставишь без присмотра - вихрем умчатся, и до ночи будут бродить окрест.

Шык подошел к камню, обошел его кругом, присел на корточки у жутких ликов, простер руки и закрыл глаза, а губы быстро-быстро забормотали слова наговора.

Луня в почтении замер наподалеку, внимательно вслушиваясь в наговор волхв просил духов камня подсказать ему, что за злая беда приключилась тут прошлой ночью.

Место смерти ара искать было и не надо - в трех шагах от камня трава, уже поднявшаяся вновь после луну назад свершенной косьбы, была смята, вытоптана, а посредине чернела огромная лужа запекшейся, почерневшей крови. Рядом выпирал из травы уже вздувшийся на жарком солнце живот мертвого гонцова коня. Луня, вертя головой, чтобы вонь от мертвечины не лезла в нос, острожно обошел место гибели ара, зорко вглядываясь в траву - вдруг высланные вождем поутру вои, что привезли ара, чего-то пропустил, не нашли?