Бьерг Ниберг - Возвращение Конана

Он бросил веревку, не беспокоясь о зуагире. Пришпорив свою лошадь, туранец спустился к широкой лощине, где намеревался перехватить путника, спокойно достал лук и наложил стрелу. Его спутники последовали за ним, готовя для броска пики и тихо повизгивая от возбуждения.

Три сотни шагов отделяли всадника от кавалеристов, когда главарь спустил тетиву. Уклонившись, всадник быстрым движением сорвал халат. Туранцы застыли от удивления. Они ожидали увидеть кочевника, вооруженного только ножом и дротиком, а перед ними находился могучий западный рыцарь в блестящих доспехах, вооруженный длинным мечом и кинжалом. Обнаженный меч сверкал на солнце.

Глаза предводителя туранцев вспыхнули от ярости.

- Ты осмелился вернуться в Туран, мерзавец?

Туранец Хамар Кур возглавлял войска, несколько лет назад ловившие Конана, в то время главаря степных разбойников. За неудачные действия Хамар Кур был понижен в звании, и с тех пор его сердце жаждало мести. Выхватив саблю, он прорычал:

- Это бандит Конан, убейте его - и король наполнит ваши шлемы золотом!

Солдаты заколебались; имя варвара внушало им страх. Они слышали, как этот человек во главе двух пиратских кораблей захватил и сжег укрепленный морской порт Чавар и уничтожил шесть королевских галер, которые преследовали его. Они слышали, как он с бандой зуагиров уничтожил имперские посты на южной границе. Они слышали о жестокости орд, под его руководством взявших Хорузун, убивавших и сжигавших все, что попадалось на их пути.

Конан воспользовался нерешительностью своих врагов и пришпорил могучую лошадь. Он ураганом обрушился на них, бешено вращая мечом. Лошадь Хамар Кура вздыбилась и вышвырнула седока из седла. Солдаты отвели для броска пики, но бросить не успели. Конан налетел на них, рубя налево и направо. Голова одного из солдат покатилась, орошая песок кровью. В следующее мгновение меч Конана перерубил пику другого. Туранец подставил щит, но последующий удар был настолько силен, что солдат грохнулся на землю. Тем временем Хамар Кур подхватил пику, оброненную убитым солдатом, и швырнул ее в Конана. Бросок был неточен. Пика воткнулась в грудь лошади. Лишь в последний момент экс-амир успел уклониться от кинжала варвара. Лошадь тяжело осела на песок, однако Конан быстро вскочил на ноги. Он поднял меч, с ледяным спокойствием наблюдая, как два его врага подбираются к нему с разных сторон. Их тактика была очевидной: зажать его в тиски. С быстротой тигра он нанес удар подходившему сзади солдату. Киммериец знал, что рискует: удар Хамар Кура в это мгновение мог бы достичь цели; но Конан никогда не ждал атаки врага. Туранец попытался парировать удар, однако бесполезно. Меч с ужасной силой опустился на его шлем и раздавил голову, как спелый апельсин.

Конан молниеносно обернулся - и как раз вовремя. Его меч успел парировать удар Хамар Кура, затем меч и восточная сабля сошлись в танце смерти. Вскоре быстрый удар Конана пронзил грудь врага, пробил тонкую броню и вошел в тело бывшего амира. Хамар вскрикнул и тяжело свалился. Конан спокойно освободил лезвие.

Вытерев свой меч об одежду врага, он осмотрелся, услышал звук позади себя и моментально напрягся. Киммериец увидел человека, скатившегося к его ногам. Это был зуагир. Поднявшись на подгибающихся ногах, тот плюнул на распростертое тело Хамар Кура. Затем поднял свои горящие глаза на Конана. Осмотрев гигантскую фигуру спасителя, закованную в броню, он с радостью воскликнул:

- Хвала Кеми! Бог услышал мои молитвы и отправил собак в ад! Более того, он вернул великого воина, который командовал нами в давно минувшие годы! Я приветствую тебя, Ястреб Пустыни! Пиры и танцы снова будут в шатрах! Туранские солдаты уберутся в свои замки, Конан вернулся!!!

Конан пожал плечами и загнал меч в ножны. Его лошадь пала, и он снял флягу с седла.

- На, волк, - ты наверняка забыл вкус воды.

Конан вытащил хлеб и мясо и поделился с зуагиром.

- Теперь расскажи мне: что происходит в пустыне? Как ты попал в руки туранцев? - потребовал Конан.

Кочевник отвечал, не прерывая еды и громко чавкая:

-Я Джар Алан из племени Дуэли. Я спешил в наш лагерь, когда эти собаки схватили меня. Они убили подо мной лошадь и оглушили ударом по голове. Затем повели меня в форт Бакла на допрос.

- Почему ты один и почему ты спешил? Ведь эти холмы контролируются туранцами!

В голосе зуагира зазвучали трагические нотки:

- Ужасное несчастье постигло наше племя! Четыре дня мы лежали в засаде у руин Джаратского храма, в пятидесяти милях к югу отсюда. До нас дошли слухи, что богатый караван должен прийти с запада, сопровождая госпожу Тэнери.

-Кого?

- Знатную даму из Маупура, известную своей красотой и богатством. Кроме того, она фаворитка короля Ездигерда. Мы могли бы получить за нее огромный выкуп и, помимо прочего, ограбить караван. Мы лежали, приготовив ножи и луки, и, казалось, эти собаки торговцы никогда уже не придут. Затем мы услышали звон верблюжьих бубенцов. Длинная линия верблюдов, людей и повозок показалась вдали. Мы подождали, пока караван подойдет поближе. Издав боевой клич, племя обрушилось на них, предвидя легкую добычу. Внезапно купцы и слуги сбросили свои халаты - и вместо робких торговцев перед нами оказались воины королевской армии, бросившиеся нам навстречу. А еще сотни воинов, должно быть, прятались в повозках каравана. Они косили наши ряды не хуже жатвенных серпов. Половина из нас была перебита на месте. Остальные начали яростно защищаться. Племя сражалось изо всех сил, и многие туранцы упали на землю с кривыми ножами в глотках, но наша храбрость была бессильна перед закованными в железо многочисленными рядами врагов. Я увидел, как свалился мой брат, пронзенный ударом амира, затем Бин Алал, мой отец, получил удар по голове и выпал из седла... Я пришпорил лошадь и сумел пробраться через вражескую цепь. Туранцы преследовали меня несколько часов, но их лошади изнемогли, и они отстали. Мне почти удалось добраться до лагерной стоянки, когда эти трое схватили меня. Теперь караван, наверняка, благополучно добрался до стен форта Бакла. Собаки веселятся сегодня, захватив главу зуагиров живым!

- Откуда ты знаешь, что он жив?

- В последний момент я обернулся и увидел, как два охранника вели отца к повозке. Он двигался сам, хотя и очень медленно.

Конан сидел, обдумывая эту историю. Он помнил Бин Алала, одного из своих верных сподвижников, еще в те времена, когда тот был главой объединенных зуагирских племен и водил их в смелые набеги на туранские караваны. Перед варваром возникла новая проблема. Надо было освобождать старого друга, попавшего в руки врагов. Быстро поднявшись, киммериец воскликнул с решительностью: