Джон Кристофер - Белые горы
Он сказал:
– Я как раз из-за надевания шапок и хотел уйти. Конечно, я ничего не знал, просто подумал, что можно спрятаться на время.
Я вспомнил, как Озимандиас спрашивал у меня, захочет ли кто-нибудь еще уйти на юг, вспомнил свой ответ. Сунул руку за подкладку.
– Это карта, – сказал я.
Глава 4
Бинпол
Мы пришли в Рамни ранним вечером. День попеременно был то солнечным, то дождливым. Мы промокли, устали, у меня болела нога. Никто не обратил на нас внимания. Конечно, это был город, а в городе люди не узнают сразу пришельца, как это бывает в деревне. К тому же это был порт – тут часто менялись люди. На нас возбуждающе подействовал блеск моря в конце длинной улицы, люди в синих робах, сосущие трубки, и несколько медлительных морских чаек. И запахи: табака, смолы, пряностей, запах самого моря.
Становилось темно к тому времени, как мы достигли гавани. Дюжины лодок всех размеров были привязаны там, многие стояли в гавани, свернув паруса; мы шли по берегу, читая названия. «Майский колокольчик», «Черный лебедь», «Путник», «Веселый Гордон»… «Ориона» не было.
– Может, он в море, – предположил я.
– Что же нам делать?
– Нужно где-то переночевать.
– Не мешало бы и подкрепиться, – сказал Генри.
Мы доели последние запасы утром. Окна таверн ярко горели в сумерках, из некоторых доносились звуки песен. А также запахи пищи, от которых начинал протестовать пустой желудок. В ближайшем окне виднелась доска с надписью мелом: «Горячие пирожки – 6 пенсов». У меня было немного денег, которые я не решился истратить раньше. Я велел Генри ждать и вошел.
Я оказался в комнате с низким потолком, деревянными балками, с выскобленными столами, за которыми ели моряки, запивая еду пивом. Я не стал их рассматривать, но прошел прямо к прилавку, протянул шиллинг и взял два пирожка у смуглой девушки, которая в это время разговаривала с сидящим за ближайшим столом моряком. Я уже направился к выходу, как кто-то схватил меня за руку.
Он казался огромным, пока не встал. Тут я заметил, что из-за коротких ног он лишь на несколько дюймов выше меня. У него была желтая борода и желтые волосы, начинавшиеся на лбу, где виднелся металл шапки. Он сказал хриплым, лающим голосом:
– Ну, парень, хочешь быть моряком?
Я покачал головой:
– Нет.
– Твои родители станут разыскивать тебя, если ты не вернешься вечером?
Я ответил храбро:
– Я живу в трех кварталах отсюда. Меня будут искать, если я не вернусь.
Несколько секунд он молчал, потом расхохотался громко и неприятно.
– И ты говоришь это с таким акцентом!.. Ты из деревни, или я никогда не слышал деревенских парней. – Я попытался вырваться. – Спокойно. Побереги силы для «Черного лебедя».
Он потащил меня к двери. Никто не обращал на это внимания, и я понял, что такие сцены здесь обычны. Если я закричу, это не приведет ни к чему хорошему. Если меня заметят, то станут расспрашивать, а я не смогу ответить на вопросы. Может, удастся вырваться снаружи. Впрочем, вероятность не очень велика: я чувствовал его силу. А «Черный лебедь» был пришвартован не более чем в ста ярдах отсюда. И тут я увидел высокого человека с тонким длинным худым лицом, с черной бородой, очень смуглого. Я крикнул:
– Капитан Куртис!
Он бросил на меня быстрый взгляд и тут же встал.
– Оставь его, Ровли. Это мой парень. Я нанял его сегодня днем.
Человек, которого он назвал Ровли, казалось, собирался спорить, но капитан Куртис сделал шаг, и тот выпустил мою руку. Он сказал:
– Нужно держать его на борту и не позволять бродить по городу.
– Я сам справляюсь со своим экипажем, – ответил капитан Куртис. – Мне не нужны твои советы.
Озимандиас говорил, что переход через море – самая легкая часть, и он был прав. «Орион» стоял за пределами гавани, и капитан Куртис привез нас туда в шлюпке. Он греб, выбирая путь между судами. Корабль оказался водоизмещением не более ста тонн, но когда я, раскачиваясь и цепляясь за веревочную лестницу, поднимался на палубу, он показался мне огромным. Лишь один из шести членов экипажа был на борту – высокий неуклюжий человек с золотым кольцом в ухе. Капитан Куртис сказал, что остальные были в шапках, но этот – один из нас.
Важно было, чтобы нас не увидели другие члены экипажа: им трудно было бы объяснить цель нашего путешествия. Нас закрыли в каюте капитана, где было две койки. Нам не пришло в голову спросить, где будет он сам спать. Мы слишком устали. Я уснул немедленно и позже сквозь сон смутно слышал, как над головой топали и скрипела поднимаемая якорная цепь.
Я слышал рассказы о том, как люди делаются больными от движения волн, но хотя на следующее утро, когда я проснулся, «Орион» слегка покачивался, это не принесло мне неприятностей. Капитан дал нам завтрак: ветчину, вареные яйца, горку жареной картошки и кружки с горячей коричневой жидкостью, которая издавала незнакомый, но приятный запах.
Генри принюхался.
– Что это?
– Кофе. Его привозят издалека, и он дорого обходится сухопутным. Вы здоровы? – Мы кивнули. – Сюда никто не придет. Знают, что мои двери всегда заперты. Но все же сидите тихо. Только один день. Если ветер продержится, к закату будем в гавани.
В каюте был иллюминатор, через который виднелись синие волны с белыми шапками пены. Непривычное зрелище для тех, кто не видел полоски воды более широкой, чем озерко поблизости от нашей деревни. Вначале мы были очарованы, потом привыкли, а вскоре зрелище нам наскучило. За весь день только одно событие нарушило монотонность, но зато это было удивительное событие.
В середине дня сквозь скрип снастей и плеск волн мы услышали новый звук, высокое улюлюканье, которое, казалось, исходило из самого моря. Генри был у иллюминатора.
– Смотри, Уилл, – сказал он.
Голос его звучал напряженно. Я положил кусок дерева, которому пытался придать форму лодки, и подошел к нему. Море было пусто и сверкало серебром. Но в этом серебре что-то двигалось, какая-то яркая точка. И вот она стала виднее. Треножник, за ним второй, третий… Всего их было шесть.
Я удивленно сказал:
– Они умеют ходить по воде?
– Они идут сюда.
Двигались они быстро. Я заметил, что ноги их не передвигаются, как по земле, а остаются неподвижными: каждая нога поднимала волну, которая, учитывая размеры треножников, была не меньше двадцати футов в высоту. Передвигались они гораздо быстрее скачущей лошади. По мере приближения к нам их скорость, казалось, возрастала, а волна у ног поднималась выше. И тут я увидел, что каждая нога оканчивается чем-то вроде плота. И они двигались прямо на наш «Орион». Если один из них заденет корабль и опрокинет его… у нас, запертых в каюте, не будет никаких шансов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});