Артур Кларк - Фонтаны рая

От основного туннеля отходило полдюжины боковых, плотно закрытых. Когда мальчишкой Дункан впервые сюда попал, он убедил себя в существовании разных волшебных чудес, скрывающихся за металлическими дверями штолен. Сказка продержалась недолго: вскоре он узнал, что штольни ведут к заброшенным уравнительным резервуарам. И хотя вся таинственность развеялась, Дункану и сейчас казалось, что в туннеле обитают два призрака: маленькой девочки, которую помнили и любили лишь первые поселенцы, и великана, о гибели которого скорбели миллионы.

Фамилия Роберта Кляйнмана[8] служила поводом для не-прекращающихся шуток, поскольку рост этого атлетически сложенного человека был почти два метра. Под стать его богатырской фигуре были и профессиональные качества Кляйнмана. Уже в тридцать лет он являлся космопилотом высшего класса, хотя и не без труда втискивал свое могучее тело в стандартный скафандр. Дункану он никогда не казался особо симпатичным, однако небольшая армия поклонниц, включавшая и Элен Макензи, придерживалась совсем иного мнения.

Бабушка познакомилась с капитаном Кляйнманом всего лишь через год после окончательного разрыва с Малькольмом. Возможно, она еще пребывала в состоянии эмоциональной подавленности, чего нельзя было сказать о капитане. Однако после их знакомства Кляйнман перестал обращать внимание на других женщин. Его роман с Элен стал одной из самых ярких любовных историй, о которой знали не только на Титане. Он длился все время, пока велись разработка и подготовка первой экспедиции на Сатурн и пока «Челленджер» достраивали на стационарной орбите Титана. Для Элен Макензи этот роман никогда не кончался; он навечно застыл в тот момент, когда корабль Кляйнмана сгинул в турбулентных потоках Южного умеренного пояса Сатурна. Причины гибели и по сей день оставались неизвестными.

Двигаясь медленнее, чем в начале путешествия, Дункан подошел ко второй перемычке. Накануне столетнего юбилея бабушки младшие члены семьи разрисовали конструкции перемычки яркими светящимися красками. За прошедшие четырнадцать лет краски ничуть не потускнели. Поскольку сама Элен никогда не упоминала о рисунках и вдобавок имела обыкновение не слышать тех вопросов, на которые не желала отвечать, никто не знал, понравился ли ей этот подарок.

— Бабуля, я пришел, — произнес Дункан в микрофон старинного интеркома.

Когда-то давно это переговорное устройство подарил ей неизвестный поклонник. Аппарат был изготовлен в конце двадцатого века, и на его корпусе до сих пор ясно различалась надпись: «Сделано в Гонконге». Однажды эту реликвию даже попытались украсть. Поскольку воровства на Титане не существовало, случившееся посчитали либо детской проказой, либо демаршем какого-нибудь противника Макензи.

Ответа, как обычно, не последовало, но дверь сразу же открылась, и Дункан вошел в крошечную прихожую. Бабушкин электроцикл стоял на своем привычном месте, которого он не покидал годами. Тем не менее Дункан проверил заряд аккумуляторов и накачку шин (навещая бабушку, он всегда добросовестно проделывал эту процедуру). На сей раз электроциклу не требовалась ни зарядка, ни подкачка. Престарелая дама могла хоть сейчас отправляться в город.

Кухня, представляющая собой кухонный отсек, перенесенный с небольшого орбитального шаттла, выглядела чище обычного. Вероятно, у бабушки недавно побывал кто-то из добровольных помощниц, которые навещали ее каждую неделю. И все же в кухне отчаянно воняло кислятиной из-за скверно работающей системы утилизации пищевых отбросов. Дункан задержал дыхание и поспешил в гостиную. Все его угощение в бабушкином доме ограничивалось чашкой кофе. К стряпне ее пищевого синтезатора он никогда не притрагивался, боясь отравиться. Однако Элен эта пища не причиняла никакого вреда. Похоже, за много лет между нею и ее кухней создалось что-то вроде симбиоза. Фирма, производящая кухонное оборудование, гарантировала — в случае выхода его из строя — «отсутствие опасности для жизни». По-видимому, вонь считалась заведомо безопасной. Хотя вряд ли бабушка замечала, чем и как пахнет на ее кухне. Интересно, что она станет делать, когда в один прекрасный день ее кухня сломается окончательно?

В гостиной ничего не изменилось. Вдоль одной стены тянулись полки с образцами минералов, снабженными аккуратно наклеенными этикетками. Здесь была представлена вся минералогия Титана, а также образцы с других спутников Сатурна и с каждого из его колец. На памяти Дункана, одна полка неизменно оставалась пустой, словно бабушка до сих пор ждала возвращения Кляйнмана.

На противоположной стене было посвободнее. Там располагались информационно-коммуникационное оборудование и стойки с микромодулями. Если заполнить их на весь объем, эти микромодули вместили бы в себя все библиотеки Земли двадцать первого века. Остальную часть гостиной занимала маленькая мастерская. На полу стояли всевозможные станки, столь восхищавшие Дункана в детстве. С тех пор все эти механизмы невольно ассоциировались у него с бабушкой Элен.

Тут были петрологические микроскопы, приспособления для резки и полировки минералов, ультразвуковые очистители, лазерные ножи и весь остальной сверкающий арсенал инструментов, какими пользуются резчики по камню и ювелиры. Пока Дункан рос, бабушка последовательно и терпеливо рассказывала ему об их устройстве и назначении и даже позволяла попробовать собственные силы. Но способности к обработке камней у Дункана не проявились, не говоря уже о художественном чутье. В отличие от Элен, он им почти не обладал. Куда сильнее сближали Дункана и бабушку ее математические интересы. Здесь ей многие годы верой и правдой служил небольшой компьютер с голографическим дисплеем.

По современным меркам компьютер, как и кухонное оборудование, следовало давным-давно выбросить. Но устройство было полностью автономным и избавляло бабушку от необходимости обращаться к городским хранилищам информации. Память компьютера лишь незначительно превышала память человеческого мозга, но для весьма скромных запросов Элен этого вполне хватало. Увлечение минералами неизбежно привело ее к кристаллографии, а потом и к теории групп. Теория групп развила в ней еще одно вполне безобидное пристрастие, которое скрашивало одинокую жизнь Элен Макензи. Двадцать лет назад, в этой же гостиной, она заразила своим пристрастием и Дункана. «Болезнь» мальчика длилась всего несколько месяцев и ушла, сменившись другими интересами. Но Дункан знал: спорадические рецидивы этой «болезни» будут проявляться у него всю жизнь. Еще не раз его изумит, что из пяти совершенно одинаковых квадратов можно построить вселенную, исследовать которую не под силу ни человеческому мозгу, ни электронным мозгам компьютера…