Алексей ГЛУШАНОВСКИЙ - ТРИАДА

В подъезде как обычно были раскиданы кучки известного происхождения, Суворов находил своеобразную гармонию в их расположении и осторожно ступал, опасаясь её нарушить. Скамейку перед входом украшали три старушки — палеонтологические древности, diluvii testes: Семенышна, Марьиванна и Федотовна. Алексей гордо прошествовал мимо них, вскину при этом чисто рефлекторно голову и расправив плечи.

За его спиной возобновился прерванный разговор:

— Допился, алкоголик — это несомненно была Марьиванна (глава заседания).

— Смотри-ка, как плющит, аж раскорячило.

Ему не успели высказать все, что думают — он наконец-то свернул за угол. Магазин, точнее автоматический пункт быстрого обслуживания находился в торце этого же дома. Алексей сунул карточку в автомат и погрузился в изучение ассортимента. Сосиски прежде всего. Присутствовало три наименования: „Шахтерские“, не прошли по конкурсу, как не внушающие доверия. Выбор между „Таежными“ и „Астраханскими“ закончился в пользу последних. „Таежные“ были опробованы вчера, и здраво рассудив, он решил, что в Астрахани меньше леса, а значит и сырья для такого невкусного картона. За сосисками последовал хлеб, десяток яиц и литр кефира. Робот подал герметичный пакет с покупками, взяв его Суворов отправился домой. Свежий воздух и ясное небо разительно контрастировали с затхлостью и полутьмой подьезда и прихожей. Алексей прошел на кухню, забыв сменить обувь и сложил еду в холодильник. На каждую девственно-чистую полку легло по одной упаковке. Далее по плану следовало умывание и приборка. После всех этих нехитрых действий, когда оттягивать неизбежное было уже невозможно, он встал перед необходимостью писать заявку на гранд. „Похоже больше Кулев отсрочки не даст“ — обреченно подумал Суворов. Все мысли о звонках друзьям и тем более походах к ним были откинуты как провокационные. Он совершил над собой титаническое усилие и сел таки за компьютер. Не далее как вчера великий труд был начат — было написано заглавие. Но сегодня это уже почему-то казалось маленьким и жалким. Впрочем, отступать было некуда — Алексей тяжело вздохнул и принялся за работу.

Он уже набрал несколько страниц, когда его прервали самым наглым образом. Оглушительно заверещал дверной звонок. Алексей твердо решил для себя не открывать дверь. Но через пару минут непрекращающегося звона он резко встал и ругаясь на чем свет стоит пошел к двери. На кнопку давил Шурик Потапов — закадычный друг Алексея. Его спутников он знал плохо — обычно они встречались только на вечеринках у Шурика. Компания встретила открытие двери нестройным хором приветственных криков. Не спрашивая разрешения вся толпа ввалилась в прихожую, нагло оттеснив хозяина вглубь квартиры:

— „Ну вот, типа, мы тут собрались на рыбалку… и мне в голову пришла мысль…“

— „Поздравляю! Для тебя это редкая гостья.“ — недослушав прервал Шурика Алексей.

— „Не зуди, Леха! В общем, собирайся в темпе, народ ждет.“ — будто не заметив его замечания продолжал Саня.

— „Ну-у, как бы тебе сказать, чтобы не обидеть… Я занят!!!“

— „Да ты что, пошли-пошли!“ Поняв, что спорить бесполезно Алексей без разговоров ушел в другую комнату и появился с литровой бутылкой.

— „Держи, здесь Aqua Vitae — спирт. Я не пойду — как-нибудь в следующий раз“ — бескомпромиссно заявил он и начал выпроваживать компанию. Они еще немного поупирались, но Алексей все-же победил.

Компания с веселым гомоном, цепляясь рюкзаками за все, что ни попадя, отступила.

— „Ну как хочешь, как хочешь. Ладно пока.“ — на прощанье, уже из подьезда крикнул Шурик.

Алексей закрыл дверь, ругая себя за то, что не сделал работу раньше. Шурик и компания оставили после себя кавардак. Суворов поднял и отряхнул затоптанные гостями тапочки. Повесил на место покосившуюся вешалку и пошел на кухню — успокоить нервы. Чайник уже остыл, но греть его он не стал, достал хлеб и распечатал упаковку сосисок. Последующий эксперимент с ним самим в роли corpus vile — подопытного животного показал, что он переоценил свои знания в области географии. Картона в „Астраханских“ оказалось не меньше, чем в „Таежных“. Спустя полчаса вялого жевания вторсырья, немного успокоившись Алексей отправился работать. И вскоре с досадой осознал, что вся нужная литература осталась или на работе или у Кости в ЦУПе. Сначала он позвонил на работу, но книг там не нашли. Следующим на очереди был ЦУП. На звонок почему-то долго никто не отвечал. Алексей немного подумал и позвонил на вахту.

Видеоизображения не было.

— Могу я узнать почему в ЦУПе никто не отвечает?

— Не знаю. Нету никого. — ответил вахтер и отключился.

День был окончательно испорчен. Дописывать не представлялось никакой возможности. Для похода в Сеть было еще рано, поэтому Алексей решил поспать.

…Солнечные лучи косо ложились на монитор. В полной тишине раздавалось только редкое шуршание сенсорной клавиатуры: Джеферсон уже третий час играл в „Тетрис“ и, похоже, был близок к рекордному результату, но в самый ответственный момент в его мысли ворвался настойчивый писк дежурной системы. Закончив тур и посмотрев на результат, он удовлетворенно вздохнул и откинулся в кресле. Мысли медленно ворочались в голове: — „А не перекусить ли мне?“. После плотного ленча он вернулся на рабочее место и запустил новую партию „Тетриса“. Однако настойчивый писк следящей системы выводил его из себя. „Опять какие-нибудь 0,65 %“ — решил Джеферсон и с наслаждением выключил звук. Но спустя некоторое время он все же решил для очистки совести проверить сигнал. Взглянув на данные Джеферсон лишился дара речи и некоторое время просто не мигая смотрел на монитор — в графе вероятность мигало значение 96,99998 %. Этого оказалось слишком для Джеферсона (несмотря на университет и аспирантуру за плечами он оставался просто обыкновенным, среднестатистическим обывателем и перестал верить в Санта-Клауса в пятнадцать лет) — сердце не выдержало, голова безвольно опустилась на грудь, рука в последний раз конвульсивно дернулась, опрокинув кружку на клавиатуру. Кофе тонкими струйками потекло на пол. Образовавшаяся лужица, медленно расползаясь подобралась к отверстию розетки и чуть помедлив, словно живое существо проникла внутрь — электрический разряд потряс уже остывающее тело. Свет на всем этаже погас.

До конца дня в Центре только и судачили о безвременной кончине во всех отношениях замечательного сотрудника. Впрочем на следующий день уже мало кто помнил об этом. Сенсационная информация взорвала рутинную жизнь Центра — пришли данные о сигнале, скорее всего „разумного“ происхождения. Как это ни парадоксально сигнал исходил откуда-то из-под поверхности Луны. Расшифровка прошла в кратчайшие стоки, весь смысл послания сводился к просьбе о помощи.