Неизвестен Автор - Космопорнография

- Как вы попали сюда? - спросил Марк и посмотрел на Петра. На голове его лежало огромное мокрое полотенце. Вдруг Петр тяжело застонал и пошевелился. Марк облегченно вздохнул и вопросительно посмотрел на Звану. - Я вас спрашиваю, - нетерпеливо сказал он.

- Неужели ты считаешь, что для электронщика существуют какие-либо запоры на этом корабле? - издевательски ответила она.

Марк махнул парализатором.

- Я имею разрешение капитана пользоваться вот этой игрушкой. Не на полную мощь, конечно, но все равно неприятно. Поэтому быстрее одевайся и вон отсюда. Увижу здесь еще раз - всажу порцию без дополнительных предупреждений, - сказал Марк и сам подивился своему безапелляционному тону.

Звана молча и быстро оделась под прицелом излучателя и выпорхнула из каюты. Марк проводил ее взглядом, поставил поднос на столик и склонился над Петром. Тот открыл глаза и пустым взглядом посмотрел на товарища.

- Как ты себя чувствуешь, Петр? - как можно более тепло спросил Марк.

- Жить вредно - от этого умирают, - слабым голосом сказал Петр, улыбнулся криво как-то и, переведя дыхание, добавил: - Если лошадь не может добежать до финиша, то ее следует пристрелить. Из милосердия.

Это явно была цитата, но откуда она Марк вспомнить не смог. Он посмотрел на поврежденную ногу товарища, залитую стекотайном.

- Как нога? - спросил Марк.

- Нормально, - ответил Петр. Похоже, силы возвращались к нему молодой тренированный организм брал верх в этой суровой борьбе с обстоятельствами. - Ремесло свое она, однако, знает... Налей вина, пожалуйста.

- Вот черт, бутылка в аппаратной осталась. - Марк посмотрел на часы. - Это много времени не займет, сейчас схожу. Ты никого не пускай сюда, Петр. - Ну их всех к черту с их непомерными запросами. Так и импотентом недолго сделаться... Им тут, оказывается, какой-то конский возбудитель дали - вот они и озверели... Не убивайся по этому поводу...

Марк поколебался немного: говорить или нет Петру об ожидаемом нападении на "Лоуфул" пиратов, или не стоит. Но решил-таки не волновать товарища - чему быть, того не миновать, и сам все узнает, пускай пока восстанавливает свое душевное равновесие.

Марк положил на столик перед кроватью трейсер Петра и рядом поставил транселектор.

- Если что - вызывай меня. Или капитана - никого больше! Хорошо?!

Петр улыбнулся Марку:

- Хорошо.

По пути в аппаратную Марку пришла в голову изумительная идея. Он зашел в ангар и выбрал огромного неповоротливого робота-погрузчика. Приведя его к дверям каюты Петра, он запрограммировал его на то, чтобы он никого не пропускал внутрь каюты вообще - кроме самого Марка и капитана звездолета, конечно. Вряд ли Дерни Кайз набросится на обессиленного Петра - это на нее совершенно непохоже.

Марк вдруг поймал себя на мысли, что вспоминает о капитане с нежностью и улыбнулся этому.

Петр спал, повернувшись к обитой невзрачного цвета пластиком стене. Марк не стал его будить, поставил вино и фужер на столик и вышел из каюты. Дружески похлопав робота по холодному корпусу он отправился выполнять свой служебный долг.

Звездолет "Лоуфул" принадлежал к самому удачному за все время цивилизации Землян классу космических кораблей "Кикс". Первые корабли этого класса сошли со стапелей чуть более трех столетий назад и до сих пор еще летали. Тогда, в конце двадцать седьмого столетия казалось, что их превзойти уже невозможно. Они поражали своей мощью, своей скоростью и своей неуязвимостью. Они были изначально многоцелевыми и использовались с одинаковым успехом как для грузовых перевозок, как пассажирские лайнеры, так и в военных целях - все зависело лишь от внутренней начинки, предназначенной для конкретной цели. На данный момент, естественно, "Киксы" уже не могли соперничать в скорости с новейшими звездолетами, обгоняющими их чуть ли не в десять раз, но как и прежде не уступали в надежности и функциональности.

Мощные военные звездолеты, способные противостоять любой военной угрозе любой сверхмощной галактической цивилизации были разработаны и построены опытные образцы. Но поскольку цивилизации, что обнаружены в обжитом Космосе подобной угрозы не представляли, а с локальными задачами в виде подавления межпланетных недоразумений прекрасно справлялись "Киксы", то супермонстры и не строились, хотя их выпуск мог начаться в любой момент. И именно на том гигантском космическом комбинате, где столь успешно до недавнего времени производились "Киксы".

Марк провел на этом комбинате восемь месяцев практики, которые запомнились ему напряженной работой и восхищением внутренностями этих огромных искусственных космозверей. Правда, строились в огромных вакуумных цехах уже не "Киксы", что несколько расстраивало тогда Марка - ибо с той минуты, когда он впервые прошел шлюзовую камеру этого технического чуда, он знал чему посвятит свою жизнь.

Марк улыбнулся. Он навсегда запомнил с каким детско-наивным страхом забирался тогда в небольшой старенький муниципальный планетолет. Он покинул родную планету Катар в неполных пятнадцать лет. Каждый Землянин, перед получением гражданства обязан год провести на самой Земле. И каждый ребенок на всех многочисленных планетах Землян с трепетом ожидал этого события. Для этой цели раз в три года на Катар прилетал специально оборудованный звездолет и забирал всех детей планеты в возрасте от четырнадцати до семнадцати лет.

И Земля показалась Марку гораздо прекраснее и интереснее, чем представлялось ему на скучных уроках в маленькой сельской школе на Катаре или в огромном учебном зале на звездолете, который доставил их на историческую родину. После волнений двадцать четвертого столетия, когда более семидесяти лет шла космическая междоусобная война, Землю превратили в исторически-культурный центр. На ней жили только ученые и обслуживающий огромное количество музеев и отелей персонал. И дети со всех Земных планет. И бесчисленные туристы, ибо гражданам Землян отнюдь не запрещалось (а даже усиленно рекламировалось-рекомендовалось) посещать Землю столько раз, сколько душа потребует.

Марк помнил, как в библиотеке Сорбонны на экскурсии им показывали старые запыленные фолианты, вызвавшие у него не меньший трепет, чем сверхмощные агрегаты суперзвездолета. Как он выпрашивал разрешения изучать древние книги. Как при помощи ментохропа выучил специально старофранцузский язык и сутки просидел в Оксфорде изучая самую древнюю рукопись "Песни о Роланде", которую полюбил еще в талантливом пересказе для детей известного альшальского поэта Эдуарда Пеня. Поэтому-то ему так понятно было столь романтическое название звездолета, по узким неромантическим и малоосвещенным коридорам которого, он проходил сейчас, удаляясь все ниже и ниже от верхних, жилых и управляющих отсеков.