Александр Бачило - Академонгородок

— Для чего это? — Александр Иванович с трудом оторвался от сладких мечтаний.

— Для стати мужицкой. Чтоб во сне не оплошать. Как ляжешь, представляй себе в мыслях Лидочку и повторяй: «Паркан, Паркан…» Да смотри! Спать нужно на животе. Повернешься на спину — все дело испортишь!

— Что это еще за дело — на животе? — не понял Куприянцев.

— Наше дело. Колдовское!

Станислав поманил Александра Ивановича пальцем и, наклонившись к самому его уху, тихо произнес:

— Я ведь открыл тебе великую тайну Удаленного Соития. Ты теперь Посвященный, а в руках Посвященного — страшная сила!.. Ну, то есть не в руках, а в этих… ну, разберешься, короче. Но самое главное — ты становишься одним из нас! — голос Морока разросся и зазвучал на весь зал, как в храме. В воздухе пахнуло серой. — Отныне нарекаю тебя Адептом десятого круга! Добро пожаловать в Армию Тартара! Ха-ха-ха!

Эхо громового хохота прокатилось по залу, взметая пыль, и затихло вдали.

— А ну, дыхни, — вдруг спокойно сказал Куприянцев.

— В смысле? — Станислав был удивлен не столько словам, сколько этому приказному тону.

— Дыхни, говорю! — грозно надвинулся Александр Иванович. — Чем это от тебя прет?! До чертей зеленых докатился, бригадир?! Бригаду за мухоморами в лес посылаешь, шаман хренов?!

На Куприянцева страшно было смотреть. Глубоко уязвленное его самолюбие наливалось гроздьями гнева, готовыми лопнуть и обварить Станислава кипятком.

— Ты чего, Иваныч?! — опешил Морок.

— Попрошу мне не тыкать! — взвизгнул Александр Иванович. — С вами по-доброму, видно, нельзя! Вы на шею сразу садитесь! Я-то, дурак, думал, у нас доверительный разговор, общие интересы… а он мне — картишки под матрас! Не комсомолец, а гадалка вокзальная!

— Ну, это вы зря, — обиделся Станислав, — говорю же — дело верное…

— Что дело верное?! — совсем взбеленился Куприянцев. — Булавками в картинки тыкать?! Вы мне еще помолиться предложите!

— Никогда! — бригадир замахал руками. — Но… погодите… вы проверьте сначала, — повторял он в некоторой растерянности. — Попробуйте! Честное слово — все получится!

— Я вам не Коромыслыч! — кипел Александр Иванович. — Я серьезный ученый! Ничто на свете не заставит меня проделывать ваши карточные фокусы! Вы еще за порнографию ответите! Да! Да! Мы и об этом поговорим! Только в другом месте!

Он круто развернулся и направился к выходу из пультовой.

Морок глядел ему вслед с удивлением и даже с некоторой долей уважения.

— Зря вы отказываетесь, — вздохнул он, — ведь все Шамшурину достанется.

Куприянцев остановился на пороге и бросил на бригадира высокомерный взгляд.

— Шамшурин — враг. Но истина — дороже! — гордо произнес он. — Да! И чтобы завтра же были сварщики! С утра чтоб работали!

Морок плюнул с досады.

— Да где я вам возьму их, сварщиков?! Да еще с утра!

— А это меня не касается, — отрезал кандидат наук. — Хоть из-под земли доставайте!

Станислав остался один.

— Фанатики! — прошептал он, глядя в опустевший проем двери. — Как засядет в мозгах диалектический материализм, так хрен вытравишь!

Он вернулся на крышу, где застал всю бригаду в сборе. Даже Коромыслыч, успевший нанизать грибы на нитку и развесить их в будущем кабинете директора, попыхивал цыгаркой, как ни в чем не бывало, будто это и не он попался на глаза начальству с тачкой грибов.

— Ладно, — сказал Морок. — Кончай ночевать! Сима, Гаврик, разберите опалубку и переставьте леса под сварные. Да слани еще одни положите, чтоб не корячиться там! Я вечером проверю.

— А вы куда, Станислав Сергеевич? — спросил преданный Гаврик.

— Куда! — сердито передразнил Станислав. — Еще один нашелся — кудахтор наук!.. В Управление поеду, сварщиков выбивать. Все, братва, халява кончилась. Вкалывать начинаем…

Разболтанный ЛАЗ, курсировавший между стройплощадками будущих институтов и барачным городком строителей, в этот час был еще почти пуст. С укороченной смены возвращалась, попивая молоко и сыто отрыгивая ацетоном, бригада маляров. Отгульная бухгалтерша из Управления, перегородив проход двумя огромными корзинами с грибами, сладострастно гужевалась над добычей. Пузатые духовитые боровички и подберезовики радовали сердце женщины не меньше, чем зависть огнедышащих маляров. Бригадир Морок вольно раскинулся на двух сидениях в середине полупустого салона и, надвинув кепку на нос, задремал. Котлованы и огрызки свай, проплывавшие за окном, постепенно сменились сплошной стеной леса. Автобус плавно покачивался на песчаных барханах свежей грунтовки. За всю дорогу до поселка он остановился только раз, в том месте, где от дороги в зелено-бурую глубь леса уходила неширокая просека. В открывшуюся дверь ворвался первый вечерний холодок. Следом, кряхтя, влез мужик в драном нагольном тулупе, лохматой шапке неопределенного покроя и каких-то совсем уж бесформенных валяных сапогах. За собой он тащил неподъемный мешок, сшитый вроде бы даже не из ткани, а из шкуры какого-то огромного, подозрительного на ископаемость зверя.

Мешок застрял в дверях и никак не хотел подниматься в салон вслед за хозяином. Мужик тихо ругался не по-русски. С шипением совершенно змеиным он высыпал сквозь зубы короткие злые слова.

— Кхараш сурухак! Настарап маштух! Удух сурухак! — повторял он, дергая мешок.

Первые же звуки этого голоса вывели Морока из дремы. Он поднялся с места, решительно отстранив корпусную бухгалтершу, подошел к двери, ухватился за мешок и рывком втянул его в салон.

— Чахорлук! Кобурнан пхом! — закричал старик, пытаясь отобрать мешок. Голос его стал похож на лай охрипшего пса. — Гах’м! Грахма акам!

— Шкеррах! — вдруг рявкнул Морок и, ухватив странного пассажира за отворот зипуна, притянул его вплотную к себе.

— Гулупек хартуф, — тихо проговорил он, оглянувшись на бухгалтершу. — По-русски говори, сволочь! Расточу!

Лицо старика вытянулось. Он пристально посмотрел в глаза Мороку, затем медленно согнулся в поклоне.

— Слушаюсь, господин!

— Ну ты еще в ноги упади! — зашипел Морок.

Он подхватил старика под руку, усадил его на заднее сидение, привалил сверху мешком, а сам сел рядом.

— Свояк мой, — улыбнулся он бухгалтерше. — Подгулял малость. У них в лесничестве получка сегодня…

— Вон что! — бухгалтерша тоже расплылась в улыбке. — Тогда имеет полное право!

— Ты откуда взялся такой? — тихо спросил Морок, навалившись на плечо «свояка». — Законов не знаешь? На Истинном — ни слова!

— Так я ить, ваше… — захрипел старик, — только что отрылся, не обсмотрелся еще.