Дин Кунц - Ясновидящий

— Да, это я, — признался Сэндоу. — Но, увы, к прискорбию моему, не могу похвастаться осведомленностью насчет вашего имени.

— О, прошу меня извинить...

Человек хмыкнул, но улыбка, озарившая его лицо, явно призванная изобразить сердечность, куда больше походила на комическую театральную маску. Блеснув крупными белыми зубами, он представился:

— Меня зовут Фремлин, я ответствен здесь за птиц — за тех самых скальных голубей, которые станут нашими глазами в горах.

— Слыхал я, будто голубятники — люди таинственные и мрачные и умеют разговаривать со своими питомцами.

— Разумеется, мы с ними беседуем, но только не прибегая к словам, — ответил Фремлин. — Однако остальное — чистейший вымысел.

— А птицы ваши где-то поблизости?

— В двух шагах, господин. Желаете взглянуть на этих таинственных горных духов?

— С превеликим удовольствием, — ответил Потрясатель.

И это была не просто вежливость — Сэндоу всегда мечтал поближе познакомиться со странными пернатыми существами, которых издревле использовали во время войны в качестве разведчиков, засылая в тыл противника.

Фремлин направился к мощному гнедому жеребцу, груженному двумя сплетенными из лозы клетками, заботливо привязанными к седлу, чтобы избежать лишней тряски. В каждой клетке сидело по две птицы — каждая величиной с два мужских кулака. Сквозь прутья на людей глядели черные глаза, блестящие и необыкновенно умные. Потрясателю почудилось, будто птицы с любопытством изучают его. Более всего они походили на воронов, только с макушки вниз, к оранжевому клюву, сбегала малиновая полоска перьев да на груди красовались по два белых пятнышка.

— Не правда ли, красавчики? — спросил Фремлин с нескрываемой гордостью за своих питомцев.

— Выше всяческих похвал. И наверняка весьма ценные помощники. Когда мы пересечем Заоблачный хребет, нам особенно важно будет знать, что ждет нас впереди...

Фремлин тотчас перестал улыбаться, и, хотя сумел сдержаться, все же было видно, как он напрягся.

— Да, они ценные помощники, однако Потрясателю не чета. Ведь вы легко можете прочесть мысли любого и наверняка сумеете увидеть, что ждет нас впереди, лучше любого голубя.

— Возможно, — пожал плечами Потрясатель. — Но для этого требуются сложные ритуалы да и немало энергии. Боюсь, у нас не всегда найдется достаточно времени, или сил моих на это не хватит...

— Смею надеяться, вы позволите моим питомцам первыми отрапортовать обо всем, что они увидят. Это гордые создания, причем понимают куда больше, нежели полагают непосвященные. Если их запереть в клетках и заставить глядеть на то, как Потрясатель выполняет их работу, они зачахнут и заболеют.

— Этого можете не опасаться, — успокоил Фремлина Потрясатель. — Не забывайте и еще кое о чем: даже если у меня будут и время, и силы, власть моя далеко не беспредельна. Порой у меня просто-напросто ничего не получается.

Голубятник не скрывал облегчения:

— Стало быть, вы такой же, как и все прочие Потрясатели... Я много слышал о вас и опасался, что вы прямо-таки всемогущи...

Потрясатель Сэндоу наклонился к одной из клеток и коснулся пальцем прутьев.

— Что скажете, приятели?

Птицы затанцевали на жердочке, приблизились к Потрясателю и, склонив головы, принялись придирчиво рассматривать его то одним, то другим глазом. Но не отвечали.

— А я надеялся послушать их...

— В первую же встречу? — изумился Фремлин. — Что вы! Прежде они должны привыкнуть к вам. Но и тогда, когда станут вам доверять и заговорят, вы ничего не поймете — ведь вы не знаете их языка.

— Слыхал я, — сказал Сэндоу, — что не только голубятник овладевает птичьим наречием, но и питомцы его обучаются человеческому языку.

— Так оно на самом деле и есть, но они мало говорят по-человечьи. Клювы их не приспособлены для этого, хотя голуби далеко не попугаи и все говорят к месту, а порой обнаруживают даже чувство юмора.

— В седла! — скомандовал Рихтер. — Все в седла!

— Надеюсь, позднее мы повидаемся, и я смогу послушать ваших птичек, — сказал Потрясатель, прощаясь с Фремлином, и направился к своему коню.

— Все упаковано на совесть, — доложил учителю Грегор, который уже сидел в седле.

Мэйс, ехавший позади Сэндоу, сказал:

— Главнокомандующий Рихтер не видел и не слышал ровным счетом ничего подозрительного, как мы и полагали.

— Да, как мы и полагали... — эхом откликнулся Потрясатель.

Покачиваясь, он размышлял о новом своем знакомце, голубятнике. А вдруг именно он один из убийц? Странный человек! Прикидывается застенчивым и робким, притом тщательно скрывает свою физическую силу, напускает на себя вид беспечного мальчишки... Неужели птицы — всего лишь предлог и руки его обагрит новая кровь?

Ну, а остальные? Почему бы не предположить, что двое убийц — это Рихтер и Бельмондо? Нет, это не лезло ни в какие ворота. Если двадцать четыре трупа в гостинице их рук дело, то главнокомандующему логично было бы ухватиться за этот предлог, чтобы возвратиться назад. Но Рихтеру, казалось, трагедия лишь прибавила решимости двигаться вперед.

И все же... Если допустить, что убийцы именно эти двое офицеров, что это сулит экспедиции? В любой точке пути они могут расправиться с отрядом, возможно даже, в самом конце путешествия. Чего они этим добьются? Вынудят генерала Дарка спешно снаряжать вторую экспедицию, теряя драгоценное время. Как ни крути, а эти двое все еще оставались у Потрясателя под подозрением.

А сержант Кроулер? Если верить Мэйсу, то он искренне и глубоко опечалился, увидев, что стряслось в гостинице. Но разве шпиону не полагается быть еще и хорошим актером? Ладно, допустим, один из убийц — сержант, кто же тогда его напарник? Увы, и у сержанта не было убедительного алиби... Хоть он и спал в комнате один, но сообщником его мог быть кто угодно из рядовых. Но все рядовые спали по двое, и каждый присягнул, что сосед его никуда не выходил... Впрочем, не исключено, что шпионов трое: сержант и двое рядовых...

Тут Потрясатель приказал себе не ломать больше головы — бесплодные раздумья такого рода могли привести разве что к умопомешательству. Не хватало еще видеть демонов и убийц за каждым углом... Демонов? Спору нет, в магическом зеркале ему предстало зрелище в высшей степени странное. Кто же эти существа, которых видел он у себя дома в предрассветные часы?

Над головами у людей громыхнуло. Серые тучи стремительно неслись на запад, похоже было, что ночная гроза замыслила возвратиться. Неужели в ночи снова прольется кровь?

И Потрясатель решил ночью вместе с Грегором втайне от всех повторить ритуал чтения мыслей. Надо использовать любую возможность предотвратить трагедию, воспрепятствовать хладнокровным убийцам...