Александр Конторович - Рыцарь в серой шинели

Стражник снова вздохнул и коротко объяснил мне систему здешнего розыска и дознания. По его словам выходило следующее.

Обнаружив преступление (хоть убийство, хоть кражу скота), староста сообщал об этом наверх. В данном случае – барону Хорну. Если имелись свидетели, обязательно из числа местных жителей(!), то указывался и виновник оного. В обязанности старосты входило задержать его и сохранить преступника и все его вещи до суда. Суд производился одним из стражников, а в особо трудных случаях – управляющим барона. Вещи преступника шли на выплату пострадавшему от преступления. Если их не хватало, расплачивалась родня или, в случае ее отсутствия, соседи. В случае же неимения явного преступника вира за преступление накладывалась на всю деревню. И выплачивалась в срок не более двух недель. Недонесение о преступлении каралось тюрьмой. В зависимости от тяжести преступления этот срок мог быть от полугода до… в общем, как решит барон. Особенно тяжко обстояло дело с колдунами. Или со всеми, на кого падало данное обвинение. Их ловили всей округой, не считаясь ни с чем. Жертвы, посевная, голодные дети – все побоку. Правда, за это дело обычно платил барон. И платил щедро.

– Подождите, господин Брог… А разве есть свидетели того, как я душил господина Олли?

– Вот, – показал тот на Вилема.

– Так он что, сам видел, как я его душил? Что ж тогда не помешал? Или на помощь не позвал?

– Сам не видел. Но он показал на тебя, ибо больше некому здесь совершить такое ужасное преступление. Ты чужак, и интересы общины для тебя – пустой звук. Никто из деревни не пойдет на такое убийство – кара затронет не только его, но и всю деревню. Поэтому, кстати, у нас так мало воров…

– То есть никто другой, кроме вас, не будет расследовать это преступление?

– Ты тупой? Расследование проведено старостой, и он назвал преступника – это ты! – палец Брога указал в мою сторону. – Староста лучше знает своих людей и отвечает за их поступки перед бароном. Если бы это был кто-то из местных – он уже стоял бы здесь, перед судом. Мое дело – осудить преступника и вынести приговор.

– Так… А мои слова – они что-то значат?

– Не в этом случае. По закону убийца должен быть казнен до того, как тело покойного предадут земле. И казнь состоится в его присутствии.

– То есть Олли еще не похоронен?

– Нет.

– Я могу увидеть его тело?

– Ты хочешь принести клятву перед лицом покойного? Адские муки тебя не страшат?

– Нет. Не страшат.

– Ладно… – Брог с интересом на меня посмотрел. – Пошли…

Тело Олли лежало на леднике у старосты. Погреб был вместительным и очень холодным. Дверь в него была заперта, и около нее скучал караульный – местный житель. Увидев процессию во главе со стражником, тот засуетился и бросился отпирать замок. Мы спустились в подвал. По знаку Брога принесли факелы, и стало светлее.

– Можно ли вынести тело на улицу? – спросил я, оборачиваясь к нему.

– Хочешь поклясться принародно? Хорошо… вынесите тело! – повелительно крикнул он, не оборачиваясь.

Тело Олли уложили на лавку около дома.

Я присел на корточки возле трупа. Посмотрим… Очередной экзамен по осмотру места происшествия. Только цена его в данном случае – моя жизнь.

Что там говорили – утонул? Или был утоплен? Неправда ваша…

– Господин Брог! – повернулся я к стражнику. – Вы много видели утопленников на своем веку?

– Не сказать, чтобы много, но… приходилось. А тебе-то что?

– Рот и нос у них обычно забиты тиной, пеной и так далее…

– Ну… может быть. И что с того?

– А у почтенного Олли этого нет!

– Ну и что? Прошло два дня! Все это могло уже высохнуть!

– Да? Все равно следы бы остались… Но, даже если он утонул, вода неминуемо осталась в его легких. Там она высохнуть не могла. Как быстро принесли сюда труп? – повернулся я к одному из людей покойного.

– Сразу же, как и нашли. Мы законы знаем…

– Как несли? Не переворачивали, не наклоняли вниз головой?

– Нешто можно так?! Как живого несли, бережно.

– Эй-эй, ты чего тут раскомандовался? – Брог осуждающе покачал головой. – А я тут на что?

– Вы – судья. Правильно я понял?

– Ну да.

– Так я не с вами спорю, а со старостой. Это же он дознание проводил?

– Хм! Гаор! – обернулся Брог к толпе. – Иди-ка сюда!

Из толпы степенно вышел немолодой уже мужик. Сдержанно поклонился Брогу и выжидающе на меня уставился.

– Продолжай! – повернулся ко мне стражник.

– Я вижу у вас меч. Можете ли вы вскрыть грудь покойного Олли?

– Это попахивает святотатством… Зачем?

– Если в легких есть вода – он утонул. Если нет – его сбросили в воду уже мертвого.

– И что это дает тебе?

– То, что Вилем врет. По крайней мере – в этом.

Брог относился к числу людей, не привыкших к слишком долгому размышлению. Меч молнией сверкнул на солнце, толпа глухо ахнула…

– Так кто был прав, господин Брог?

– Хм… ты удивил меня, чужестранец… Но это не снимает с тебя вины!

– Посмотрим… Где Вилем?

По знаку стражника тот вышел из толпы.

– Ну? – Брог снова повернулся ко мне. – Что ты еще придумаешь?

– Как вы полагаете, мог бы я унести тело господина Олли так далеко, как мне это приписывают? Он был весьма… дородным человеком.

– Гаор! В твой огород камешек!

Староста цепко меня осмотрел. Пожал плечами.

– Ну… если не очень спешить… мог бы и донести.

– На вытянутых руках?

– Никто не смог бы этого сделать. Просто взвалил бы на плечо и унес.

– Спасибо. Господин стражник, можете ли вы подойти к телу покойного и посмотреть вот на это?

Мой палец ткнул в пряжку на ремне.

– И что здесь такого?

– А вот… – моя рука подцепила длинную черную нить. – Что это?

– Из одежды вырвало…

– Из чьей?

Брог примерился.

– Того, кто нес его на плече. Вот за рубаху и зацепилось.

– Посмотрите на меня. Есть у меня хоть где-нибудь такая одежда?

– Нет…

– А у него? – ткнул я пальцем в сторону Вилема. Он был одет как раз в такую рубаху. – Может это быть нить из его одежды?

– Может… Вилем, что ты на это скажешь?

– Наглая клевета! Да и потом, господин Брог, староста уже все выяснил! Вам осталось только…

А вот это он зря сказал… Глаза у стражника потемнели, и я понял, что подобное высказывание со стороны трактирщика было, мягко говоря, неразумным. Кто он, и кто трактирщик? Слишком уж разный у них в обществе вес. Да, в деревне, возможно, что многие поддержат трактирщика. Он свой, и наверняка многие ему уже чем-то обязаны. Но у Брога явно более сильные позиции наверху. Иначе бы не разъезжал в таком качестве по деревням. А это перевешивает все доводы односельчан.