Николай Чадович - Первые шаги по Тропе: Злой Котел

Тенетники-летуны уходили прочь, унося на себе плотно свернутые мотки пуха. Повсюду шныряли их соплеменники, в большинстве своем снабженные смертоносными иголками, но на нас никто особого внимания не обращал. Дескать, дело обычное – для пополнения зверинца из чужих краев доставили парочку новых экземпляров.

И здесь ветер вовсю трепал высокие травы, но среди них торчали какие-то сигарообразные сооружения, похожие на стократно увеличенные коконы шелковичных червей.

Мы находились на краю обширной котловины, чьи склоны полого спускались к маленькому озерцу, блестевшему в лучах Светоча, словно капля ртути.

Нельзя было даже приблизительно сказать, кто является истинным автором этого геологического памятника – вулкан или астероид, – но, судя по состоянию вывороченного грунта, катастрофа произошла не так уж и давно.

Тут мне вспомнилось, что во время полета я уже видел несколько похожих впадин, без всякой системы Разбросанных по земле Ясменя. Шутки ради можно было предположить, что когда-то эта страна представила собой поле для гольфа, по которому от лунки к лунке великаны гоняли мяч, размерами сопоставимый с куполом собора Святого Петра.

Пошли! – вещун, стряхнувший с себя остатки целебных слез, поманил меня за собой.

– Куда? – я вовсе не собирался ходить у этого прощелыги на поводу.

– Есть тут одно местечко, – уклончиво молвил он. – Специально для таких гостей, как мы с тобой. Не тюрьма, но и не постоялый двор. Жить в общем-то можно. Мне там уже не раз случалось бывать.

– Пойдем, – вынужден был согласиться я. – А это далеко?

– Не очень, – он указал на одно из ближайших строений, но почему-то повел меня туда не напрямик, а каким-то весьма извилистым путем.

– Тебе здесь, похоже, доверяют, – заметил я, ступая за вещуном след в след (до противопехотных мин наши хозяева, слава богу, еще не додумались, но простейший капканчик вполне могли установить). – Без караульных ходишь.

– Куда я денусь. У тенетников все хитро устроено. Лишний шаг в сторону не сделаешь.

Словно бы в подтверждение его слов, я задел ногой за какое-то препятствие, при ближайшем рассмотрении оказавшееся полупрозрачной нитью того же свойства, что и паутина, составлявшая заградительную сеть.

Из домика, отличавшегося дырчатым строением стен (туда, наверное, и уходили все эти нити-липучки), выскочил некто без иголок и пуха, но с широко разинутой пастью, извергавшей вопль, заслышав который перегорели бы от зависти все пожарные сирены. Тенетники, до сего момента как бы и не замечавшие нас, сразу насторожились.

Дабы оправдаться, вещуну пришлось визжать минуты три. Но даже после этого тенетники еще долго выказывали признаки беспокойства.

– И так повсюду, – немного переведя дух, пожаловался вещун. – Вся страна этой дрянью опутана. Куда бы ты только ни сунулся, а тенетники сразу узнают.

– Зачем такие предосторожности? Кого они боятся?

– Скоро сам все узнаешь. А пока будь поосторожней. Прежде чем шагнуть, раза три по сторонам посмотри и столько же раз под ноги…

Наше временное пристанище напоминало плетеную корзину, перевернутую вверх дном, только плетение это было столь искусным и плотным, что сквозь него не проникали ни ветер, ни сырость, ни шум. Вне всякого сомнения, это было очередное творение тенетников, чья цивилизация целиком основывалась на паутине, как, например, цивилизация неолитического человека – на каменных орудиях.

Какая-либо мебель напрочь отсутствовала, но пол был выслан толстым слоем пуха, того самого, что служил для полетов. По словам вещуна, тенетники время от времени избавлялись от него, чаше всего за ненадобностью, когда переключались на какой-то иной род деятельности. Оно и понятно – нельзя с одинаковым успехом летать по небу и, допустим, плести заградительные сети.

Еще вещун сказал, что тип паутины зависит от рациона питания. Эту сторону своей жизни тенетники скрывают от посторонних, но, во всяком случае, летуны и иглоносцы питаются по-разному. А от голодного тенетника ничего не получишь, пусть он даже старается изо всех сил.

– Не все же у нас такие неприхотливые, как ты, – буркнул я. – Ходят слухи, что любой вещун может без обеда полмира обойти.

– Ну, скажем, не полмира, а Ясмень запросто обойдет не без гордости сообщил вещун.

Каюсь, сначала я принял тенетников за расу разумных пауков. Существуют ведь разумные рептилии, разумные моллюски и даже разумные обезьяны, то есть люди. Но очень скоро стало ясно, что это совершенно разные биологические виды, имеющие лишь одну общую черту – создание паутины, – и отождествлять их между собой столь же опрометчиво, как из признака прямохождения выводить сходство между пингвином и человеком.

Меня, естественно, распирало от вопросов, и, оставшись с вещуном наедине, я первым делом поинтересовался:

– У тебя самого какие отношения с тенетниками?

– Деловые, – слегка помявшись, ответил он. – Ясмень – страна маленькая, а мир вокруг нее большой. Тенетники вне родины жить не могут. Почти как рыба без воды. Если отлучаются, то ненадолго. А я, наоборот, на одном месте сидеть не привык. Повсюду странствую. Вот они и стараются вызнать у меня сведения о внешнем мире.

– Ладно. Их интерес к тебе понятен. А что тебя тянет к тенетникам?

– Как бы это тебе лучше объяснить… – вещун задумался. – Про то, что мир большой, я уже говорил?

– Говорил.

– В большом мире всего много, а в особенности разных племен и народов. Кому еще с ними общаться, как не мне? Я всем рад помочь. Не в ущерб себе, конечно… Но ведь ты эту публику не хуже меня знаешь. Благодарности от нее не дождешься. Как только не угождаешь, а отношения все равно портятся. Слово лишнее скажешь или глянешь не так – тут тебе и ссора. Где-то меня просто гонят прочь, а где-то и расправой грозят. Вот и приходится искать убежиша в Ясмене. Сюда никто чужой не рискнет сунуться. Но в последний раз промашка вышла. Попался в ловушку. Хорошо хоть, что ты меня выручил.

– А ведь не сходятся у тебя концы с концами, – сомнения в моем голосе было ничуть не меньше, чем лукавства в речах вещуна. – Соглядатаи и лазутчики ценились во все времена. Мир вокруг такой, что без глаз и ушей не обойтись. Тенетники с тебя пылинки должны сдувать. А у вас, наоборот, какие-то трения, ты сам недавно признался. С чего бы это?

– Как ты не поймешь… – были, оказывается, темы, которых старался избегать даже такой записной говорун, как вещун. – В первую очередь тенетников интересуют планы недоброжелателей, которыми считаются все подряд. Допустим, я эти планы вызнаю и передам тенетникам. Те найдут способ пресечь их. Без жертв не обойдется, а виноватым, как всегда, окажусь я. Думаешь, мне это надо? Вот и приходится водить тенетников за нос. Врать я не вру, но про многое умалчиваю. Тенетники об этом догадываются и грозятся впредь меня в Ясмень не пускать.