Сергей Калашников - Четвертая дочь императора (СИ)

Про ошибки… Что-то в голову ничего не приходит. Будет думать.

По реакции собеседника угадывалось, что этот Го немалая шишка, но свою влиятельность старательно скрывает. Избегает производить на собеседника впечатление. Ведет себя так, что становится ясно — его интересует только информация. И он очень хочет, чтобы она не была искажена эмоциями собеседника. Не испугать, не насторожить, не заставить думать о возможных последствиях.

Страха Гошка не испытывал. С удивлением отметил, что с тех пор, как узнал о постигшей его импотенции, ни разу ничего не испугался. Вроде как жизнь уже прожита, и все хорошее осталось позади. Он просто дотягивает отпущенный ему срок, и старается не сделать при этом ничего постыдного. И при этом не прочь получить удовлетворение от содеянного. Как тогда, размолачивая из обоих корабельных орудий беспомощно тонущий вспомогательный крейсер. Да, тут он сплоховал.

— Го, есть за мной грешок. Я, там в шхерах гряды Гунька, стрельбу не прекратил, пока не исчерпал боезапас. Зря кучу снарядов израсходовал по торпедированному, уже тонущему кораблю. — Раз вспомнил, отчего же не рассказать. — Он уже давно стрелять не мог, а я его лупцевал, будто от этого что-то зависело.

Еще нет у меня уверенности, что атаку легкого крейсера я провел правильно. Мне следовало догнать конвой, сообщить о нем эскорту и встречать его втроем. Шансов на успех было бы больше.

Собеседник слушал молча, что-то помечая в своих бумагах. Потом предложил Гошке спросить у него, если ему что-то неясно. Вообще-то формулировочка совершенно неожиданная. Не в тему как-то.

— За что народ любит императора?

— Хороший вопрос. — Го не двигался, но было видно, что «репу чешет» он на полном серьезе. — С одной стороны сам монарх лично никого ничем не раздражает. На виду не держится и глаза не мозолит. С другой стороны население не бедствует. Жизнь, хоть и без роскоши, но у всех есть пища, кров, одежда. — Глаза мужчины оживились, и он как будто сбросил маску, надетую для беседы с Гошкой. — Тут ведь крайне непросто так учинить, чтобы люди старательно работали, имея все необходимое. Лень — фактор необыкновенно сильный. Но с другой стороны, если надо поощрять инициативу, то, как избежать злоупотреблений? Как подчинить работу частных предпринимателей интересам большинства населения? Как контролировать чиновников, если сами контролеры — тоже чиновники?

Го замер, видно спохватился, что вышел из образа спокойного собеседника и, вроде как начал почему-то оправдываться.

— Давай этот вопрос мы осветим в другой раз. Спроси лучше что-то поконкретней. А то насчет любви — это ведь тема неисчерпаемая.

Улыбнулись.

— А по технике можно спросить?

— Можно.

— Вот в канале пушечного ствола делают винтовые нарезы, чтобы снаряду при выстреле придать вращение вокруг продольной оси. Такой прием для стабилизации его траектории применяется и на Земле, и здесь. Но ведь можно сам снаряд снабдить стабилизаторами. — Гошка изобразил на бумажке веретенообразное тело, оснащенное оперением, не выходящим за пределы максимального диаметра корпуса. — Технология литья у нас нормальная, последующая обработка на токарном станке потребуется только в зоне наибольшего сечения и по наружным кромкам оперения…

— …и ствол можно делать гладким. — Продолжил мысль «чиновник». — Износ ствола меньше, кучность лучше. Скорость снаряда выше, значит дальность больше…

— …но без пыжа не обойтись. Иначе газы прорвутся. — Закончил мысль Гошка.

Чуть не сталкиваясь лбами, оба склонились над эскизом, уточняя детали замысла. Прикинули и так и этак, отвергая неудачные варианты и прикидывая оптимальные пропорции. Выглядело все обнадеживающе. Листочки с зарисовками Го аккуратненько сложил в картонную папочку с тряпичными завязкамии весело посмотрел на Гошку.

— Ты не стесняйся, может еще, что тебя интересует?

— Торпеды интересуют. Запас хода у них мал и скорость невелика. Потому, что сжатый воздух — не самый лучший аккумулятор энергии. А почему бы в газовый баллон не засыпать пороху? И уже газами от его сгорания крутить винт. Ведь в бикфордовом шнуре горение длится многие минуты.

Го помолчал, что-то пометил в своих бумагах.

Улыбнулись. Помолчали. Гошка уже догадался, что этот чиновник не просто большая шишка, а огромная. Может, не премьер-министр, но не слишком далеко.

— А ты, вообще, если когда еще чего тебя заинтересует, отпиши мне. Вот сюда.

Гошка спрятал в карман визитку. Кроме адреса на кусочке серого картона было написано только имя, которым назвался его собеседник. Но адрес не в столице. Ошибочно, значит, оценил он «весомость» этого господина.

— В общем, так, Игорь Николаевич Куксин. — Начало фразы указывало на завершение разговора. — Вы дважды отступили от требований инструкций. Принявшись самовольно командовать кораблем, не поставив в известность старшего по званию. И, уже командуя кораблем, отвлеклись от выполнения поставленной задачи, вступив в бой с противником, имея возможность его избежать. Несмотря на благоприятный исход, я обязан Вас наказать. Вот Ваше послушание. — Го протянул Гошке новые погоны. «Кубарик» на каждом. Чин мичмана — это же младшее офицерское звание, минуя старшинские.

Насладившись ошеломленным видом своего собеседника, продолжил:

— Это не поощрение, а огромная головная боль. Действие неприятельских рейдеров на наших коммуникациях наносит огромный вред судоходству, от которого в нашем островном государстве зависит многое. Ловлей этих, да чего уж там, пиратов, занята большая часть нашего крейсерского флота. Вам удалось очистить воды Империи от двух таких наглецов в течение считанных суток. Самые, пожалуй, дерзкие капитаны выведены из игры.

Броненосец береговой обороны «Тейлор» отыскал твоего крестника без проблем, он остался без хода, после того, как твои артиллеристы положили четыре снаряда ему в оба машинных отделения. Команда рикан уже паруса успела приладить. Так что, миноносец за номером семьсот два теперь твой. И положение об уклонении посыльных кораблей от встреч с неприятелем на него более не распространяется. Это строго между нами.

Глава 6

Мичманские погоны так и донес в руке до самых казарм. Посидел на скамье у входа, снял китель, поменял знаки различия. Мужики из его экипажа, наблюдали молча. Облачившись, Гошка встретился с заинтересованными взглядами членов команды.

— Это мне за нарушение инструкций наказание такое назначили. Командовать вами. Так что я — в штаб дивизиона, разбираться. Может это шутка.

Да какие тут шутки! Все уже были в курсе. Новый старпом, тоже в чине мичмана, осматривал миноносец, покрякивая при виде борозд и рытвин, оставленных на обшивке осколками. Их было так много, что портовые зубоскалы окрестили кораблик «Рябым». Кстати, были и следы от рикошетов, и от разрывов этих самых отрикошетивших снарядов буквально в нескольких сантиметрах от корпуса. Глубокие вмятины, изрытые осколками.