Георгий Мартынов - Гианэя

Те, кто послал к нам непрошеных гостей, видимо, хорошо знают нашу планету, знают, что она населена разумными существами, знают уровень нашей науки и техники. Но возможно, что они знают и современную Землю. Недаром они так затруднили поиск и нахождение своих разведчиков. О чем все это говорит? Допустим, что мы сами послали бы таких разведчиков в соседнюю солнечную систему, к какой-нибудь планете этого Солнца. Стали бы мы принимать меры к тому, чтобы обитатели этой планеты не заметили наших посланцев? Конечно, нет! Наоборот, мы сделали бы все от нас зависящее, чтобы их заметили. Потому что мы рассматривали бы их как средство общения с разумом иного мира, как средство дать им знать о нашем существовании. Так и только так должны поступать разумные существа любого мира. Но мы видим совсем другую картину. Не с целью начать общение с нами посланы эти разведчики. Цель другая. И мы, люди Земли, не должны знать этой цели. Вот над чем надо подумать.

Члены совета с большим вниманием выслушали Синицына.

— Выходит, — сказал после долгого молчания профессор Метьюз, — что мы встретились с тем, что всегда отрицалось в деле общения миров. Первая встреча с чужим разумом и… злые намерения!

— Нет, почему же? — Синицын с трудом заставил себя возразить. Они с Виктором пришли как раз к такому же выводу, что и Метьюз. — Не обязательно злые. Можно допустить даже, что намерения самые дружеские. Например, так: разведчики опасны, с ними надо быть очень осторожными… Ведь уровень развития, которому доступны такие эксперименты, исключает низкие побуждения! — воскликнул он, видя сомнение на лицах слушателей. — Они могут быть опасны для нас! Предосторожности, принятые теми, кто их послал, могут значить: «Внимание! Опасность!». А если они из антивещества? Это уже мое личное заключение, — упавшим голосом заметил Синицын.

— Вы от него откажетесь сию же минуту, — улыбнулся Стоун. — Вспомните случай с рейсовым звездолетом «Земля — Марс». Неизвестное тело коснулось борта корабля. Теперь мы знаем: это был один из спутников. Коснулось, оставило вмятину, но никакой аннигиляции не произошло.

— Верно, я забыл об этом, — согласился Синицын.

— То, что мы сейчас слышали, — продолжал Стоун, — верно это или неверно, подтверждает обоснованность моего вопроса — является ли намеченная экспедиция безопасной? Я только что опроверг поспешную выдумку Синицына. Теперь я хочу опровергнуть самого себя. Я недавно говорил, что присутствие на спутниках разумных существ сомнительно, маловероятно. Но я упустил из виду, что эти спутники находятся здесь уже около ста лет, а может быть, и больше. Живые существа исключаются. Даже если обитатели того мира очень долголетни, все равно нет смысла запираться в тесном помещении на сто лет. Если есть управление, то оно или осуществляется со стороны, или это электронный мозг. Тогда, может быть, не следует рисковать? Может быть, просто уничтожить оба спутника— и дело с концом? Я склоняюсь к мнению, что злого намерения нет и не было. Но все равно свою роль для тех, кто их послал, эти спутники давно выполнили.

— Этого мы никак не можем знать, — возразил член совета Станислав Лещинский. — Если двигатели работают до сих пор, значит, они были рассчитаны на это время и, следовательно, еще нужны. Но не в том дело, нужны эти спутники тем, кто их послал, или не нужны. Уничтожить их мы имеем полное моральное право. Их хозяева с нами не считаются и нас не спрашивают. Они о нас даже не думают. Не могут же они не понимать, что невидимые тела по соседству с планетой, на которой техника дошла до межпланетных сообщений, представляют собой большую опасность! Мне кажется, что вопрос можно ставить только о том, нужны ли эти спутники нам самим. Нужно ли нам познакомиться с их конструкцией, двигателями, установленной на них аппаратурой? Если это желательно, надо не только найти их, но и проникнуть внутрь. Если нет, тогда уничтожить, не рискуя.

— Здесь вряд ли будут два мнения, — сказал Стоун. — Техника двух миров не может быть совершенно идентичной. Что-нибудь полезное обязательно найдется. Например, методы локационных помех, «невидимость», способ передачи информации через бездну пространства, разделяющую соседние системы. К тому же мы не знаем, соседние ли?

— Значит, и говорить не о чем. Нужно, и точка. — Лещинский решительно «отрубил» это слово, ударив ребром ладони по столу. — Но раз мы знаем, что возможна опасность, то не следует посылать два корабля к обоим спутникам, как мы решили. Пошлем один, сначала к первому, потом ко второму. И лететь на нем должны только добровольцы.

— Что вы хотите этим сказать? — удивился Стоун. — А как могут быть не добровольцы?

— Я говорю в том смысле, что участники экспедиции должны хорошо знать, что рискуют жизнью. Но вы правы, — улыбнулся Лещинский, — слово «добровольцы» — анахронизм.

— Желающих найдется больше, чем надо. Но это страшные слова: «рискуют жиэнью»! — Стоун наклонился вперед и обвел взглядом членов совета. — Предлагаю каждому подумать и решить: стоит ли игра свеч?

— Стоит! — первым произнес Метьюз.

— Стоит! — повторил Лещинский.

— Стоит!.. Стоит!..

— Тогда я прошу доверить мне руководство экспедицией, — сказал Стоун.

— И включить в нее меня и моего друга Муратова. По-моему, мы заслужили это право, — прибавил Синицын.

— Муратова здесь нет.

— Это не играет роли. Я говорю за него.

— С его согласия?

— Нет, мы с ним не говорили об этом. Но я ручаюсь…

— Хорошо. Значит, уже трое. Я думаю, что достаточно четырех-пяти человек.

3

Виктору Муратову до сих пор не приходилось покидать Землю. Как-то так случилось, что даже в годы обучения, сперва в школе, а затем в институте. он не принял участия ни в одном предусмотренном программой полете на Луну. Он не помнил, болел пи он тогда или была другая причина.

Но когда друг детства и юности зачислил его а состав экспедиции, отправлявшейся на поиски таинственных спутников Земли, Муратову даже в голову не пришло, что его ожидает что-то необычайное, выходящее из рамок обыденной жизни. Он отнесся к предстоявшему полету в пространство, как мог бы отнестись человек первой половины двадцатого века к предложению совершить путешествие на ледоколе в Арктику. Это было непривычно, но не заключало в себе ничего, что могло бы вызвать особое волнение. Сотни и тысячи таких же, как он, людей совершали гораздо более дальние перелеты в космосе. Ничего поражающего воображение здесь не было.

Мысли Муратова были заняты не полетом, а его целью. Чем больше думал он об этой цели, тем слабее становилась его уверенность в успехе экспедиции. Десятки возможных препятствий приходили ему в голову, и каждого из них было вполне достаточно, чтобы свести на нет все усилия. Он нисколько не сомневался, что спутники действительно являются разведчиками другого мира и что те, кто направил их к Земле, сделали все, чтобы обеспечить их неуязвимость. Удастся ли преодолеть трудности?