Мы вас построим - Филип Киндред Дик
– Еще бы. Не лично, конечно, понаслышке. По-моему, это самый отъявленный негодяй из всех, кого я знаю. Он готов заключать пари по любому поводу. Если б одна из его любовниц – а с ними отдельная история, – так вот, если б одна из его любовниц выбросилась из окна гостиницы, он бы тут же поспорил: чем она грохнется на асфальт – головой или задом. Он похож на спекулянтов былых времен – знаешь, тех финансовых акул, что стояли у истоков нашей экономики. Для него вся жизнь – сплошная авантюра. Я просто восхищаюсь Барроузом!
– Так же как и Прис.
– Прис? Черта с два – она обожает его! Знаешь, она ведь встречалась с ним. Посмотрела на него и поняла, что это – судьба. Он гальванизирует ее… или магнетизирует, черт их там разберет. Неделю после этого она вообще не разговаривала.
– Это когда она ходила устраиваться на работу?
Мори покачал головой:
– Она не получила работы, но проникла в его святая святых. Луис, этот парень чует выгоду за версту там, где никто другой ничего не нарыл бы и за миллион лет! Ты бы как-нибудь заглянул в «Форчун», они давали обзор по Барроузу за последние десять месяцев.
– Насколько я понял, Прис закинула удочку насчет работы у него?
– О да, и намекнула, что она – крайне ценный человек, только никто об этом не знает. Надеется найти понимание у своего кумира… Заявила ему, что она – крутой профессионал. Так или иначе, мне она сказала, что, работая на Барроуза, она сделает головокружительную карьеру и ее будет знать весь мир. Насколько я понимаю, Прис не собирается отступать от своей затеи и готова пойти на все, только б получить работу. Что ты скажешь на это?
– Ничего, – ответил я.
Прис не пересказывала мне эту часть разговора. Помолчав, Мори добавил:
– Ведь Эдвин М. Стэнтон являлся ее идеей.
Значит, она говорила правду. Мне стало совсем погано.
– Это она решила сделать именно Стэнтона?
– Нет, – ответил Мори. – Это было моим предложением. Она-то хотела, чтоб он походил на Барроуза. Однако у нас было недостаточно информации для системы текущего управления монадой, так что мы обратились к историческим персонажам. А я всегда интересовался Гражданской войной – вот уже много лет это мой пунктик. И мы остановились на Стэнтоне.
– Ясно, – произнес я.
– И знаешь, она постоянно думает об этом Барроузе. Навязчивая идея, как говорит ее психоаналитик.
Размышляя каждый о своем, мы направились к офису «Объединения МАСА».
Глава 4
В офисе меня застал телефонный звонок. Это был Честер из Бойсе. Он вежливо напоминал об оставленном Эдвине М. Стэнтоне и просил забрать его, если, конечно, это возможно.
– Мы постараемся выкроить сегодня время, – пообещал я.
– Он сидит все там же, где вы его оставили. Сегодня утром папа включил его на несколько минут, чтобы проверить, есть ли какие новости.
– Какого рода новости?
– Ну, утренние новости. Типа сводки от Дэвида Бринкли.
Они ждали, что симулякр выдаст им новости. Таким образом, в данном вопросе семейство Розенов разделяло мою позицию: они воспринимали Стэнтона как некий механизм, а не человека.
– Ну и как? – поинтересовался я.
Новостей не оказалось.
– Он все толковал о какой-то беспримерной наглости полевых командиров.
Я повесил трубку, и мы помолчали, осмысливая услышанное.
– Может, Прис съездить и забрать его? – предложил Мори.
– А у нее есть машина? – спросил я.
– Пусть возьмет мой «ягуар». И пожалуй, лучше бы тебе поехать с ней. На тот случай, если твой папаша передумает.
Попозже Прис и в самом деле показалась в офисе, и вскоре мы с ней катили в Бойсе.
Она сидела за рулем, и первое время мы молчали. Затем она подала голос:
– У тебя есть на примете кто-нибудь, кого б заинтересовал Эдвин М. Стэнтон?
– Нет, – удивился я. – А почему ты спрашиваешь?
– Зачем ты согласился на эту поездку? – продолжила она допрос. – Я уверена, у тебя имеются какие-то скрытые мотивы… они так и сквозят сквозь каждую твою пору. Если б это зависело от меня, я бы не подпустила тебя к Стэнтону ближе чем на сотню ярдов.
Прис не сводила с меня взгляда, и я чувствовал себя как под микроскопом.
– Почему ты не женат? – внезапно сменила она тему.
– Не знаю.
– Ты голубой?
– Нет!
– Может, не нашлось девушки, которая бы польстилась на тебя?
Внутренне я застонал.
– Сколько тебе лет?
Вопрос – вполне невинный сам по себе – в этой беседе, казалось, тоже таил какой-то подвох. Я пробурчал что-то невнятное.
– Сорок?
– Нет, тридцать четыре.
– Но у тебя седина на висках и такие смешные зубы.
Мне хотелось умереть.
– А какова была твоя первая реакция на Стэнтона?
– Я подумал: какой благообразный пожилой джентльмен.
– Ты сейчас лжешь, да?
– Да.
– А на самом деле что ты подумал?
– Я подумал: какой благообразный пожилой джентльмен, завернутый в газеты.
Прис задумчиво проговорила:
– Наверняка ты предвзято относишься к старым людям. Так что твое мнение не в счет.
– Послушай, Прис, ты доиграешься – когда-нибудь тебе разобьют голову! Ты отдаешь себе в этом отчет?
– А ты отдаешь себе отчет в том, что с трудом обуздываешь свою враждебность? Может, оттого что чувствуешь себя неудачником? Тебе, наверное, тяжело оставаться наедине с самим собой? Расскажи мне свои детские мечты и планы, и я…
– Ни за что. Даже за миллион долларов!
– Они столь постыдны? – Она по-прежнему внимательно изучала меня. – Ты занимался извращенным самоудовлетворением, как это описывается в пособиях по психиатрии?
Я чувствовал, что еще немного – и я упаду в обморок.
– Очевидно, я затронула очень болезненную для тебя тему, – заметила Прис. – Но не стоит стыдиться. Ты же больше этим не занимаешься, правда? Хотя… Ты не женат и не можешь нормальным образом решать свои сексуальные проблемы.
Она помолчала, как бы взвешивая, и вдруг спросила:
– Интересно, а как у Сэма с сексом?
– У Сэма Вогеля? Нашего водителя из Рино?
– У Сэма К. Барроуза.
– Ты одержимая, – сказал я. – Твои мысли, разговоры, мозаика в ванной – и еще этот Стэнтон…
– Мой симулякр – совершенство!
– Интересно, что бы сказал твой аналитик, если б знал?
– Милт Хорстовски? Он уже знает и уже сказал.
– Ну так поведай мне. Разве он не назвал твою затею разновидностью маниакального бреда?
– Нет. Он считает, что творческий процесс полезен для моей психики. Когда я рассказала про Стэнтона, доктор похвалил меня и выразил надежду, что мое изобретение окажется работоспособным.
– Очевидно, ты предоставила ему выборочную информацию.
– Да нет, я рассказала ему всю правду.
– О воссоздании Гражданской войны силами роботов!
– Да. Он отметил своеобразие идеи.
– Боже правый! Да они там все сумасшедшие!
– Все, – ухмыльнулась Прис. Она потянулась и взъерошила мне волосы. – Но только не старина Луис. Так ведь?
Я молчал.
– Ты слишком серьезно все воспринимаешь, – насмешливо протянула Прис. – Расслабься и получай удовольствие. Да куда тебе! Ты же ярко выраженный анализирующий тип с гипертрофированным чувством долга. Тебе следует хоть раз расслабить свои запирательные мышцы… смотри, как все связано. В душе тебе хочется быть плохим, это ведь тайное желание каждого человека анализирующего типа. С другой стороны, чувство долга требует выполнения обязанностей. Все это ведет к педантизму и перманентному пребыванию во
