Злой человек - Александр Операй
Я всегда опаздывал. Даже если выходил из дома на час раньше. Как-то так само собой получалось. Работа была нудной и неинтересной.
Сидеть целый день за монитором и набирать никому не нужные протоколы, приказы, уведомления, составлять ответы на письма, направлять запросы и собирать информацию об инвестиционных проектах, требующих городской поддержки. Я отвлекался. Искал статьи о катастрофах, пожарах, убийствах, перечитывая по нескольку раз списки погибших. Странное занятие для городского служащего, никак не связанного с работой службы спасения и страхованием.
В сети редко встречалась информация по всем жертвам, но больше всего меня интересовали женщины. Особенно те, которые не могли купить новую оболочку. Я оправдывал себя тем, что занимался расследованием причин и обстоятельств, которые привели к гибели людей, но подозревал, что на самом деле испытываю неподдельную страсть к именам и возрасту женщин, погибших в рухнувшем доме, при взрыве на фабрике, в автомобильной аварии, покончивших с собой. Десятки раз я перечитывал статью о крушении сверхскоростного поезда, уделяя особое внимание составу бортпроводников. Я твердил имена четырех женщин, погибших на рейсе, как молитву: Светлана, Ольга, Александра, Ленура.
Я желал их.
И некрофилия была здесь ни причем. Я хотел их живыми. За день, за месяц, за год до катастрофы. Я хотел их до того дня, часа, минуты, секунды, когда они из плоти и кожи превратились в ошметки и фрагменты человеческих тел. Ведь они были потеряны. Исчезли. Перестали существовать. Их красота уничтожена и навсегда стерта из мира. Я чувствовал их трагедию только так и никак не иначе. До остальных мне не было дела.
Я отдавал себе отчет в том, на сколько такое увлечение отклонялось от нормы, но не испытывал никакого сожаления или стыда.
Однажды ночью я проснулся от крика.
Мне снился сон, в котором была зима. Толпа людей шла по улице мне на встречу. Незнакомцы кричали, смеялись и поздравляли друг друга с победой в войне и в футболе. Они не замечали грязи на лицах и под ногами, холода и мрачного неба над головой. Их счастье отдавало злорадством, будто то были убийцы свободные от наказания. Я стоял на пороге какого-то дома и хотел убраться с холода в тепло, спрятаться от чужой радости, но все двери были закрыты. Я посмотрел в глубь улицы, надеясь укрыться от толпы в подворотне, но вдруг очутился на земле, ткнувшись лицом в мокрый снег, сбоку что-то заполыхало и потом грянул гром. Кто-то вскрикнул.
Я вскочил с постели.
За окном горел свет и тени играли на шторах. Во власти кошмара я бросился из дому прочь и оказался на улице голышом. На углу перекрестка валялся автомобиль. Колеса крутились по воздуху, словно машина цеплялась за жизнь, падая в пропасть. Багажник открылся, разбросав по дороге одежду, пакеты с едой и какие-то банки. Крыша прогнулась и почти полностью скрылась в асфальте. Двигатель заглох, но из выхлопной трубы валил белый дым. Яркий, игривый огонь скользнул из-под капота и побежал по днищу автомобиля.
Я медленно двинулся к месту аварии.
Мужчина был мертв. Он лежал на водительском месте, воткнувшись плечами в крышу, неестественно выгнув голову под прямым углом влево. Его мозги и кровь разлетелись по всему салону, окрасив обшивку в темный багровый цвет. От него шел запах дерьма и тухлятины, словно тело, не успев умереть, уже начало разлагаться. Из открытого рта сочилась кровь и слюна, два передних зуба сломались и остались торчать в прокушенном языке, который вывалился наружу и напоминал распухшего земляного червя. Мужчина смотрел куда-то вперед и, казалось, был счастлив.
Женщина едва дышала. Она была вся в крови. Красивая, как порно-актриса из рекламы корпорации «ОЗМА». Они были похожи. Тот же рот, те же глаза. Я влез внутрь автомобиля через разбитое окно и прикоснулся к ней. Провел рукой по лицу, убрал волосы и только тогда заметил, что у нее с левой стороны полностью содрана кожа от виска к подбородку. Я попытался прилепить ее обратно, весь измазался кровью. Пошарил по салону в поисках какой-нибудь тряпки и наткнулся на ребенка. Мальчик лет девяти лежал позади на перевернутой крыше и внимательно следил за мной. Он был напуган и плакал, но не кричал, не звал взрослых на помощь. Может быть думал, что оба мертвы. На нем был надет вязанный свитер с забавным оленем, танцующим под луной, которая желала всем «Счастливого Нового Года».
Я протянул мальчику руку, но он отстранился назад в глубь салона.
– Ты чего?
Ребенок молчал.
Огонь перекинулся на правый бок автомобиля и двинулся дальше. Клубы дыма заволокли салон, дышать стало нечем. Я почувствовал жар и запах горелого мяса, отстегнул ремень безопасности, удерживавший женщину на весу, и как только ее тело безвольно упало на крышу, подхватил ее под руки и потащил наружу, прочь из кошмара. Я увидел, как она на секунду открыла глаза и глянула в темное небо. Она зашептала: «Воробушек, мой малыш…»
Ее трясло, как в лихорадке. Она открыла рот и закашляла кровью. Не зная, что делать, я прижал женщину к земле и оглянулся. Яркий огонь пожирал автомобиль целиком. Черный дым клубился над пламенем. Мальчишки нигде не было видно, он не кричал и не пытался выбраться из огня. Может он мне приснился. Может, то лишь обрывки кошмара.
Я оставил женщину лежать посреди улицы и вернулся домой. Стало тепло и думалось легче. Я нашел свои джинсы рядом с кроватью и накинул рубаху, включил свет во всех комнатах, открыл холодильник и поискал что покрепче, но осталось лишь светлое пиво. Я хлебнул из бутылки и вдруг понял, что вовсе не сплю.
Что-то случилось.
Мерзкое.
Непоправимое.
3
Робо-такси ползет по побережью в район старых доков. Здесь настоящая пустошь. В призрачном свете фонарей вдоль дороги город кажется мертвым, лишенным всякого смысла. Унылая линия пляжа тянется вдаль. Все вокруг поросло колючей травой. Брошенные ржавые автомобили торчат из песка, как трупы пришельцев. Яркая полоса мусора из разноцветных пакетов, бутылок, мебели и строительного хлама теряется среди скал. Часть пляжа находится под крутым береговым обрывом, который разрушается после каждого шторма, обнажая трубы и провода городской инфраструктуры. Где-то вдалеке на холме в ожидании незнакомцев на все побережье светит маяк.
Я курю, глядя в окно на океан. Он совсем некрасивый. Мимо, по железной дороге, гремит товарняк. Сплошные цистерны. Странно, что я не хочу убраться отсюда. Уехать из города прочь.
Огромный остов Владивосток номер 5 лежит на отмели рядом со скалами. Черная масса металла. Инопланетный мусор, упавший на эту планету. Он принес с собой вирус, который заразил здесь
