Звёзды в наследство - Хоган Джеймс Патрик

– В этом месте стена ущелья представляла собой отвесную скалу около двадцати метров высотой. Там они столкнулись с первой странностью – ямой, расположенной у основания скальной стенки. Возглавлявший группу сержант описал ее как похожую на пещеру. Вам это не кажется странным?

Хант удивленно поднял брови и пожал плечами. – На Луне не образуются пещеры, – напрямую сказал он.

– Именно.

Теперь на экране отобразился фотоснимок той же местности – по-видимому, сделанный с точки, где был припаркован транспорт топографической команды. Они узнали пролом в стене ущелья на месте примыкания расщелины. К самой расщелине, высота которой оказалась выше, чем можно было судить по карте, вел скат из неплотно прилегавших друг к другу булыжников. На фоне виднелась приземистая скала, напоминавшая башню с плоским верхом – предположительно, тот самый массив, что был помечен на карте маркером “560”. Колдуэлл дал им какое-то время, чтобы соотнести фото с картой, прежде чем вывести на экран второй кадр. На нем был изображен вид снизу вверх – на этот раз в направлении горловины ущелья. Далее последовала серия новых снимков, ведущих к изгибу и далее за его пределы. – Это кадры видеосъемки, – пояснил Колдуэлл. – Я не станут утруждать вас просмотром всей записи. – На последнем кадре была запечатлена полутораметровая яма в каменной толще скалы.

– Подобные отверстия на Луне встречались и раньше, – заметил Колдуэлл. – Но они достаточно редки, так что наши люди решили изучить это место внимательнее. Внутри их встретил небольшой беспорядок. Место пострадало от камнепада – возможно, не один раз; там было не так уж много свободного пространства, только груда обломков и пыль… – по крайней мере, на первый взгляд. – На экране появился новый снимок, подтверждавший его слова. – Но когда они приступили к более тщательному обследованию, то обнаружили нечто из ряда вон. Под камнями оказалось тело – труп!

Картинка снова изменилась, показав новое фото пещеры, сделанное с того же ракурса, что и предыдущее. Но на этот раз целью снимка была верхняя часть человеческой фигуры, лежавшей посреди мусора и обломков – судя по всему, в тот момент, когда ее уже удалось наполовину раскопать. На ней был скафандр – по-видимому, ярко-красный, под слоем серовато-белой пыли. Шлем выглядел целым, но разглядеть какие-либо детали лица сквозь его забрало не представлялось возможным из-за отраженного света камеры. Прежде, чем заговорить снова, Колдуэлл дал им достаточно времени, чтобы изучить снимок и обдумать все факты.

– Это и есть то самое тело. Прежде, чем вы спросите, я дам вам ответы на некоторые из самых очевидных вопросов. Во-первых, нет, мы не знаем, кто он такой – или кем был – поэтому называем его Чарли. Во-вторых, нет, мы не знаем точной причины его смерти. В-третьих, нет, мы не знаем, откуда он прибыл. – Заметив недоуменный взгляд на лице Ханта, исполнительный директор вопросительно поднял брови.

– Несчастные случаи – часть нашей жизни, и разобраться в их причинах бывает непросто – в это я готов поверить, – сказал Хант. – Но не знать кто он такой…? Ведь при нем наверняка должно быть какое-то удостоверение личности; во всяком случае, я бы на это рассчитывал. А даже если и нет, он наверняка должен относиться к одной из лунных баз ООН. Кто-то бы наверняка заметил его пропажу.

На лице Колдуэлла впервые мелькнул проблеск улыбки.

– Разумеется, мы проверили все базы, доктор Хант. Никакого результата. Но это было лишь началом. Видите ли, когда его доставили в лабораторию для более тщательной проверки, начали всплывать кое-какие странности, которые не мог объяснить ни один эксперт – и уж поверьте мне на слово, мы подключили к этому немало светлых умов. Ситуация не прояснилась и после того, как мы переправили его сюда. Скажу больше, она становится тем более запутанной, чем больше мы узнаем.

– “Сюда”? Вы хотите сказать…

– О, да. Чарли доставили обратно на Землю. Прямо сейчас он находится в Вествудском Институте Биологии – в нескольких километрах отсюда. Сегодня мы его навестим.

Казалось, что в кабинете надолго воцарилась тишина, за время которой Хант и Грей пытались переварить поданные один за другим факты. Наконец, Грей высказал предположение:

– Может, у кого-то была причина, чтобы его туда сбросить?

– Нет, мистер Грей, об этом не может быть и речи. – Колдуэлл выждал еще несколько секунд. – Могу сказать, что исходя из тех немногочисленных сведений, которыми мы сейчас располагаем, с уверенностью можно заявить лишь о двух вещах. Во-первых, Чарли не имеет отношения ни к одной из основанных на Луне баз. Более того, – в голосе Колдуэлла послышался зловещий рокот, – он не принадлежит ни к одной из современных наций. Собственно говоря, у нас нет даже уверенности, что Чарли родом с нашей планеты!

Он перевел взгляд с Ханта на Грея, затем обратно, изучив недоверчивые лица, с которыми они отреагировали на его слова. Комнату накрыла абсолютная тишина. В воздухе повисло напряженное ожидание, которое действовало на нервы и едва не отдавалось звоном в ушах. Палец Колдуэлла ударил по клавише.

С экрана на них выпрыгнул гротескный крупный план лица, похожего на голый череп – с морщинистой и потемневшей, как древний пергамент, кожей, натянувшейся поверх костей, обнажая два ряда скалящихся зубов. От глаз не осталось ничего, кроме двух пустых впадин, слепо глядевших сквозь высохшие, кожистые веки.

В эфемерном воздухе просвистел голос Колдуэлла, который к этому моменту превратился в леденящий душу шепот:

– Видите ли, джентльмены, с момента гибели Чарли прошло больше пятидесяти тысяч лет!

Глава 6

Сидя на борту самолета КСООН, Доктор Виктор Хант рассеянно смотрел на открывавшиеся с высоты птичьего полета предместья Хьюстона. Умопомрачительный эффект, который произвел рассказ Колдуэлла, к этому моменту уже достаточно ослабел, чтобы Хант начал собирать в голове мысленную картину происходящего.

Возраст Чарли не вызывал никаких сомнений. Все живые существа поглощают радиоактивные изотопы углерода и других элементов, соблюдая вполне определенные пропорции. При жизни организм поддерживает постоянное соотношение между «обычными» и радиоактивными изотопами, но когда наступает смерть и в тело перестают поступать вещества извне, активные изотопы начинают распадаться согласно предсказуемой закономерности. Этот механизм, таким образом, обеспечивал работу крайне надежных часов, ход которых отсчитывался с момента смерти. Проанализировав остаточное количество радиоактивных изотопов, можно было рассчитать, как долго работали часы. Над Чарли было проведено множество таких испытаний, и все они совпадали друг с другом в пределах небольшой погрешности.

Кто-то заметил, что корректность этого метода основывалась на допущении, что химический состав пищи, которую употреблял Чарли, и атмосфера, которой он дышал, были такими же, как в случае современного человека, на современной же Земле. И поскольку Чарли мог прибыть с другой планеты, справедливость этого предположения была под вопросом. Этот спорный момент, впрочем, вскоре удалось разрешить. Несмотря на то, что функции большинства устройств в ранце Чарли пока что оставались неизвестными, в одном из агрегатов удалось распознать миниатюрный ядерный реактор довольно замысловатой конструкции. Топливные таблетки из урана-235 находились в легкодоступном месте, и благодаря анализу их продуктов распада, удалось получить еще один, независимый, хотя и менее точный, ответ. Энергоблок в ранце Чарли был сделан примерно пятьдесят тысяч лет тому назад. Отсюда следовал и другой вывод: поскольку этот возраст подтверждал результаты первой серии испытаний, питание и атмосфера, которой дышал Чарли, по-видимому, мало чем отличались от земных.

Но человеческий облик сородичей Чарли, напомнил себе Хант, должен был быть результатом эволюции в какой-то среде. Тот факт, что эта среда находилась либо на Земле, либо где-то еще, казался очевидным, ведь других вариантов правила элементарной логики попросту не допускали. Он, насколько позволяла память, проследил в прошлое эволюцию наземных форм жизни в ее общепринятом понимании и задумался, может ли она, несмотря на многие поколения кропотливого труда и исследований, посвященных изучению вопроса, оказаться сложнее, чем с такой уверенностью вплоть до сегодняшнего дня заявляли ученые. Несколько сотен миллионов лет – это, как ни крути, долгий срок; так ли уж невозможна была мысль, что где-то посреди этих пропастей неопределенности могла затеряться развитая линия человеческого вида, которая достигла процветания и успела исчезнуть задолго до того, как начал свое восхождение к славе современный человек?