Львы Эльдорадо (сборник) - Карсак Франсис

— Не иначе, здесь не обошлось без молекулярной пилы, — громко сказал Тераи. — Пожалуй, нам надо быть поосторожнее. Эту галерею не могли создать ни туземцы Офира, ни земляне. А до сих пор мы не находили следов других странников Вселенной. Правда, у некоторых рас есть корабли, но только межпланетные. Только мы способны преодолевать межзвездные бездны! Вернее — были только мы… ибо те, кто создал это, опередили нас по крайней мере на тысячелетия!

Лео зарычал.

— Ты хочешь идти вперед? Я тоже. И это как раз меня беспокоит. Какая-то сила влечет нас, заставляя забыть осторожность, какой-то гипноз… Там, в глубине, есть нечто для нас неведомое и, похоже, очень опасное. Нет, Лео, мы возвращаемся! Мы вернемся с подмогой и тогда…

И тут он ощутил власть неведомого. Помимо его воли, ноги сами понесли Тераи в глубь галереи, в темноту. Напрасно он пытался остановиться: мышцы не повиновались ему. Лео уже исчез во мраке.

Так он шел несколько минут, включив фонарь — сделать это ему ничто не помешало, — по галерее, украшенной барельефами, которые он не успевал рассмотреть, но явно отличными от тех, что он видел в мертвом городе. Затем впереди забрезжил свет, и он очутился в храме.

Но был ли это храм? Правда, в глубине огромного зала, ярко освещенного невидимыми источниками, находилось нечто вроде алтаря, и лев, опустив голову, уже стоял перед ним в центре красного инкрустированного в полу круга. Тераи тоже вошел в этот круг, и ноги его остановились. Он стоял неподвижно с карабином в правой руке и с фонарем в левой. фонарь он смог выключить, но при попытке поднять карабин рука его онемела, как парализованная.

— Еще не время, человек судьбы! — раздался бесстрастный голос, исходивший, казалось, из алтаря.

Тераи не почувствовал ни страха, ни даже удивления. Он был весь ожидание. Он ждал спокойно, и спокойствие это явно внушила ему та же сила, что и привела его сюда.

— Кто вы? Чего вы хотите? — спросил он просто.

— Кто я? Это долгая история, которая подходит к концу. Скоро ты меня уничтожишь. Ты освободишь меня от рабства, которое длится уже более трех тысяч лет! Страшно ли мне умирать? Уже более трех тысяч лет я не живу. Кто я? Мозг, биокибернетическая машина, единственное назначение которой — творить зло — так захотели ее хозяева! Хозяева, исчезнувшие давным-давно. Ты освободишь меня сегодня до заката, но прежде я должен в последний раз совершить зло, ибо нет у меня своей воли с того проклятого дня, когда акнеане появились в небе моей планеты!

— Какой планеты? Офира?

— Нет, это было не на этой планете, которую ты называешь Офиром. Моя родина — ныне ледяной мертвый шарик в глубинах Вселенной. Когда-нибудь, может быть, вы ее найдете. Вы — юная раса в самом начале расцвета. Пока ты шел по галерее, я прочел все в твоем сознании, я знаю все, что знаешь ты, знаю кто ты есть и кем ты будешь. И о том, что будет с тобой, я тебе сейчас расскажу, ибо в этом и заключается навязанная мне роль: приносить несчастье, открывая будущее!

— Открывая будущее? Значит, Мак-Грегор был здесь?

— Да. И еще один представитель твоей расы. Я не скажу тебе, кто это был, ты сам узнаешь это, и очень скоро.

— Открывать будущее? Значит, все предопределено, значит, свобода воли — пустой звук?

— Нет. Хотя туземцы Офира и называют это место Храмом Судьбы — для них я божество, — свобода существует. Твое будущее зависит от тебя, ты сам его творец, и воля твоя в достаточной мере свободна. Я не могу предопределять, могу лишь увидеть то, что произойдет. Для этого я посылаю мои сенсоры в будущее по линии твоей жизни. Представь, что ты сам можешь перенестись в будущее и прочесть свою собственную биографию, написанную после твоей смерти. Разве это ограничит свободу твоих поступков?

— Да, потому что я буду знать заранее все, что сделаю!

— Нет, ибо в твоей биографии будет написано о том, что ты сделал по собственной воле, и это путешествие во времени будет там записано тоже. Нет никакой судьбы, навязанной внешними силами. Разумеется, ты станешь делать лишь то, что обусловлено твоими генами, твоим воспитанием, твоим опытом, твоими личными качествами. Ты свободен, ибо ты сам действуешь. Твои действия предопределены, ибо ты есть ты. Ты такой, каким тебя создали, и такой, каким ты стал сам. Но время бежит, и я должен открыть тебе твое будущее. Особенно твое будущее на планете Эльдорадо. Смотри на эту блестящую точку. И ты смотри тоже, несчастный зверь, который себе на беду перестал быть зверем!

Калейдоскоп образов, мелькавших с невероятной быстротой и тем не менее четких и ярких, мгновенно запечатлялся в памяти Тераи. Разговоры, путешествия, дни сражений, ночи любви, разные звезды, разные небеса, целые годы — в несколько секунд. Новая планета с бесконечными рыжеватыми джунглями, туземцы-ихамбэ, его спутники и друзья, женщина чужой расы, другая женщина, красивая, белокурая и опасная, любовь и ненависть, и Лео, умирающий у его ног, скошенный автоматной очередью, и юная блондинка поперек порога со стрелой в груди и мертвыми глазами, уже не видящими ни черного неба, ни струй дождя, огромная волна горя и бессильной ярости, и конечная победа, бессмысленная и тоскливая. Затем — новая подруга, сильная и нежная, и снова сражения и долгая жизнь созидателя новой цивилизации, многочисленные могучие сыновья, красивые и здоровые дочери, верный друг, прилетающий время от времени, и предатели, и новые города, и опасность, грозящая с Земли, и под конец покой и ночь.

Тераи встряхнулся, удивляясь, что он все еще жив, все еще молод. У него раскалывалась голова. Лео рычал, обхватив голову лапами, словно старался вырвать засевшую в черепе стрелу.

— Не старайся зря, Лео! Нам придется научиться жить, зная свое будущее. Мы с этим справимся, Лео, потому что…

Он умолк, не договорив. Лео оставалось всего десять лет жизни. Он умрет на Эльдорадо, спасая ему жизнь.

Затем головная боль прошла. К нему вернулось спокойствие, внушенное существом, которое скрывалось за алтарем.

— Я совершил зло в последний раз, — послышался голос. — Прежде чем ты меня уничтожишь, я хочу тебе еще кое-что сказать. Ты умрешь в возрасте ста двадцати четырех лет, могучим, любимым и… одиноким, как все разумные существа. Но все-таки не таким одиноким, как я, ибо я — последний и со мной умрет моя раса.

— Кто же ты?

— Я был разумным существом на планете, которую мы называли Риа. Наша цивилизация расцветала, мы были на пороге открытия тайны межзвездных полетов, когда появились те, другие, акнеане. Они уничтожили нашу расу, планету и все наши колонии в нашей солнечной системе. Никто не спасся! А кое-кого акнеане захватили, чтобы использовать их мозг. Я был одним из таких пленников. Меня звали Фленг-Ши… три с лишним тысячи лет назад. Меня усыпили, а когда я очнулся, то был всего лишь частью огромного компьютера. Здесь, на Офире. Скоро моя гипнотическая сила иссякнет, ты отыщешь дверь и уничтожишь меня.

— Но для чего все это делалось? С какой целью?

— Мои хозяева принадлежали к расе, умирающей от вырождения, которое все их огромные знания не могли ни замедлить, ни остановить. А ведь они властвовали над всей этой частью Галактики! И вот, осознав, что им суждено исчезнуть, они сделали так, чтобы ни одна другая раса не смогла занять их место. В бессильной ярости разыскивали они планеты с разумными существами. Одни уничтожали, а на иных устанавливали Храмы Будущего, как здесь, на Офире.

— И план их удался?

— Здесь удался. Пухи быстро развивались. Но через несколько сот лет после моего появления они были сломлены навсегда и вернулись в каменный век. Они исчезли, не правда ли?

— Да.

— Лишь немногие существа могут вынести бремя знания своего будущего.

— Но ведь никто не заставлял их приходить сюда!

— Никто, если они находились вне поля моего гипнотического действия, которое было достаточно мощным, особенно вначале. Но существует притягательная сила тайны, которой трудно противостоять. Достаточно было прийти ко мне их правителям, как все другие следовали за ними. Ну, а потом, по мере того как цивилизация рушилась, я становился все более всесильным божеством. Ко мне приходили за советом, это стало обязательным ритуалом посвящения. Похоже, так же было и на других мирах.