Сергей Щеглов - Банной горы хозяин

Хорошо, подумал Валентин. Хорошо, что шкала логарифмическая.

Вспотевшими руками он поднял с пола похожий на спортивную сумку контейнер. Даже без «русского коэффициента» – три моих Бублика. А если добавить «коэффициент»…

– Вниз, – скомандовал Валентин. Сомнений уже не оставалось. Такую Силу надо брать при первой возможности. Значит, Камень с собой, и в бой.

Гравилет опустился на землю с величавой плавностью скоростного лифта. Валентин выскочил наружу еще до того, как он принял обычную форму видавшей виды «газели». Славян по-прежнему сидел на скамейке, разглядывая брошенный на землю окурок. Валентин сделал к нему пару шагов и сухо произнес:

– Не опоздал?

Славян поднял голову и глянул исподлобья:

– Камень принес?

Валентин молча похлопал по висящей на плече сумке.

Славян медленно поднялся на ноги и поправил воротник куртки. В тот же миг тонкое заклинание-«щуп» вырвалось из его левого глаза, ударило в Камень, рассыпалось мелкими искрами. Валентин приоткрыл рот от удивления – колдун-гопник играючи сотворил заклинание мастерского уровня, «разнотряс» на языке Побережья, «петлю Гильберта» в терминологии Эбо. Заклинание-«щуп» быстро пробежалось по всему диапазону магических колебаний и выдало создавшему его колдуну полный спектр магической чувствительности Камня.

А я-то, дурак, хвостом махал, огорченно подумал Валентин.

– Ты почему один? – спросил Славян, делая шаг вперед. – Где Нострадамус?

– А я почем знаю? – огрызнулся Валентин. – Уговор был – с меня Камень, с тебя Марциан. Веди к Патриарху!

Славян злобно ощерился, но Валентин уже раскусил его тактику и лишь равнодушно пожал плечами в ответ. Три раза по нескольку миллионов молитв и так у меня в кармане, к тому же Орденов на Земле еще больше сотни, и у каждого наверняка какая-нибудь святыня имеется.

Я нужен Ордену куда больше, чем он мне.

– Ладно, – хмыкнул Славян и снова поправил воротник. – По струне полетишь, не забоишься?

– Это как – по струне? – переспросил Валентин.

– А вот. – Славян развел руками, и в метре от него из-под асфальта вырвался прозрачный, искрящийся изнутри жгут из гибкого стекла. Вырвался, взлетел одним концом в небо, натянулся, издав перешедший в ультразвук звон, и застыл под острым углом, словно вонзившаяся в землю хрустальная стрела. – Хвать обеими руками, сама потащит. Ну как?

Валентин поднял голову к небу, силясь разглядеть, как далеко ввысь уходит струна. Не разглядел.

– Ты первый, – предложил он Славяну.

– Догоняй, – презрительно бросил тот и действительно схватился за струну, разве что на ладони не поплевал. Вокруг кожаной куртки засверкали блестки вторичных заклятий, ноги Славяна оторвались от земли, и он безо всяких усилий поплыл в выцветшее осеннее небо. Я тоже так хочу, подумал Валентин, и положил на струну обе ладони.

Магический вихрь подхватил его под руки, на мгновение сбив дыхание, и поднял над вечерней Москвой. Славян летел далеко впереди, насвистывая сквозь зубы что-то вроде «мы подошли из-за угла», внизу мелькали прямоугольники домов, а сверкающая на солнце струна сделалась наконец видимой по всей длине – и недвусмысленно уперлась дальним концом в узкое окошко десятой башни храма Василия Блаженного.

Похоже, не обманут, подумал Валентин. Серьезному обряду – серьезное место. Интересно, сильно ли намолили этот храм до превращения в музей? Раз мы туда летим – значит, сильно.

Пролетая над Красной площадью, Валентин заметил ее неожиданную пустынность и невольно стрельнул глазами вдоль Москвы-реки – как там белый туман? Никакого тумана не обнаружилось, видимо, площадь была закрыта по другой причине. Нашим же легче, подумал Валентин и тут же втянул голову в плечи, протискиваясь в узкое, но, к счастью, все же открытое окно.

В полумраке церкви стеклянная струна сияла подобно лучу света. Славян обогнал Валентина почти на минуту и уже тащил к иконостасу антикварный столик, явно готовя место для Черного Камня. Валентин ткнулся ботинками в каменный пол, и в тот же миг струна погасла, невидимые руки отпустили грудь.

– Сюда клади, – сказал Славян, покрывая столик припасенной заранее льняной скатертью.

– Где Марциан? – спросил Валентин, повернул голову – и встретился взглядом с человеком, которого только что видел в кино. Широкие скулы, короткая восточная бородка, черные как смоль глаза.

– Здравствуй, Валентин, – сказал патриарх Российского ордена. – Как видишь, Всеслав сдержал слово. Ты хотел меня видеть, и ты здесь.

Так вот ты какой, господин земли русской, подумал Валентин. Понятно теперь, почему у нас такая Азиопа.

– Здравствуй, Марциан, – сказал Валентин. – Я принес Камень в обмен на Силу. Ты согласен на сорок процентов?

А о чем еще с ним говорить, подумал Валентин про себя. Об истории Ордена, сотканной из подлостей и убийств? О планах достижения мирового господства?

Обо всем этом куда приятнее будет поговорить с Джоном Смитом.

– Григорий уже дал тебе ответ, – ответил Марциан. – Орден согласен отдать Нострадамусу большую часть Силы.

– Тогда приступайте. – Валентин поставил сумку-контейнер на стол, расстегнул все четыре «молнии», полностью раскрыв Камень. Но совсем убирать сумку не стал – пригодится подхватить двадцатикилограммовую глыбу, ежели что.

– Отойди на пять шагов, – скомандовал Марциан голосом, заставившим дрогнуть пробивавшиеся в полумрке лучики света. – И ты тоже, Всеслав!

Валентин послушно отошел в сторону и скрестил руки на груди. Искинт, отключить входящие; Обруч, полную запись; Бублик, предохранитель; Хвост – да, ты тоже держись наготове.

– In nomine Patris, – тем же заставляющим съеживаться свет голосом произнес Марциан на латыни, – et Filii, et Spiritus Sancti Amen!

Православная церковь, удивился Валентин, мусульманская святыня – и католическая молитва? Ну ладно бы еще индуистская или буддистская, а так вообще ничего не понимаю!

Однако непонятное Валентину оказалось вполне понятно остальным участникам действа. Свет в храме полностью померк, вокруг алтаря образовался смоляно-черный пузырь, а вот Камень, напротив, вспыхнул острым, как клинок, сполохом ослепительно белой ауры, и все еще висевший рядом с ним индикатор зашкалил на две трети.

На два порядка больше, чем у Хвоста, констатировал Валентин. Выходит, тайна «русского коэффициента» – в смешении языков?!

– Introibo ad altare Dei, – продолжил Марциан, не делая, впрочем, ни шагу к этому самому господнему алтарю. – Judica me, Deus, et discerne causam meam de gente non sancta…

Валентин едва ли не руками удерживал Бублика – такой поток Силы лился из Камня в сторону Марциана. А ведь это только начало ритуала, подумал Валентин. Еще пара речевок – и что дальше? Земная магия окажется мощнее пангийской?!