Нэнси Кресс - Свет чужого солнца

— Ты отлично рассуждала, Эйрис. Свет Кома убил незнакомые микроорганизмы. Что бы это ни было, они не переносят солнечного света.

— Свет, — возбужденно повторил Дахар. — Свет.

— Теперь нам остается превратить его в лекарство, — сказал Тей.

— Зачем? — отозвался Дахар. — Солнечный свет доступен всем.

Тей, расположившийся у стены, молчал.

Эйрис придвинулась к Граксу. Вблизи раствор во флаконе тоже казался прозрачным, но в нем плавали какие-то хлопья. Они добились своего. Это настоящий триумф! Они убили бактерию — или кого там еще — и, значит, нашли лекарство от чесотки. Они сделали это сами, без помощи гедов, и одержали победу.

«Эта микрожизнь не переносит солнечного света Кома. Но тогда откуда же она появилась? Не иначе как геды привезли ее с собой».

— Пожалуй, — раздался голос Тея, — с меня на сегодня хватит биологии.

Все уставились на торговца. Эйрис заметила то, чего не замечала прежде: под маской добродушного безразличия Тея вспыхнуло бешенство. Глаза-бусинки превратились в угли. Тей ждал, когда они получат лекарство, чтобы, взяв его с собой в Делизию, продавать страждущим. Но теперь в Эр-Фроу покончат с чесоткой, никто ею не заразится, и лекарство за стенами города гедов никому не понадобится. Гракс задумчиво наблюдал за торговцем.

— Что-то я устала, — сказала Эйрис. Она не побоялась взглянуть на Дахара в присутствии взбешенного Тея.

Делизийка осторожно развернула кресло и, покинув комнату, двинулась по коридору к своей комнате — она все-таки не отважилась при свидетелях отправиться в комнату Дахара. Придется дождаться, когда он соизволит явиться сам, а до тех пор ей некому рассказать о разговоре с Джехан и угрозах Ондар. Правда, в ее комнате, наверное спит СуСу.

Однако девочка исчезла.

Эйрис закрыла дверь. Заставив кресло опуститься на пол, она спустила с подножки здоровую ногу, потом высвободила из поля стазиса искалеченную.

Боли не чувствовалось. Эйрис уже знала, что кость срастается — ее ведь и раньше приходилось вынимать из каркаса, чтобы вымыться или спокойно поспать. Теперь Эйрис захотелось большего. Усевшись поперек гедийских трубок, она собралась и попыталась встать. Больная нога подвернулась, и Эйрис, вскрикнув, как от кинжального удара, повалилась по пол. Когда боль утихла, она осторожно забралась обратное кресло. Поле стазиса, непостижимое и таинственное, окутало ногу, и боль исчезла, как будто ее и не было.

Как это ни печально, пока без обезболивания не обойтись. Так же и с Дахаром. Он стал необходим Эйрис.

Дахар долго не появлялся, а когда наконец пришел, она догадалась, что он чем-то потрясен. Он уставился на нее, но она дала бы руку на отсечение, ничего перед собой не видел.

— Белазир убита.

— Как?! Откуда ты знаешь?

— Гракс сказал.

Жрец продолжал смотреть куда-то сквозь нее, и тут Эйрис заметила у него в руках сосуд. Дахар до белизны пальцев стискивал горлышко, которое невозможно разбить. Эйрис с трудом поборола охватившую ее слабость. Когда он наконец посмотрит на нее, она увидит в его глазах прежнюю ненависть, и между ними снова встанет стена. Делизийка. Но она увидела только неизбывную боль, почти ужас, и новое подозрение заставило спросить:

— Кто ее убил, Дахар? Геды?

— Геды? — повторил он, не понимая. А когда наконец осознал, его лицо потемнело от гнева, мгновенного, злого бешенства, требующего выхода.

— Что ты несешь? Зачем гедам убивать ее?

— Я не знаю. Болезнь…

— Мы только что открыли способ лечения. Ты что, не поняла? Как у тебя язык повернулся? Геды убили главнокомандующую! Да ты спятила!

Эйрис подавленно молчала.

— Ты надеялась на это, вот в чем дело. Ты надеялась, что Гракс наконец подтвердит твои подозрения и даст повод не доверять ему. Но у тебя нет повода, так ведь? Ты не доверяла ему с самого начала, даже когда он открыл нам то, до чего людям за всю свою жизнь не додуматься. Он дал нам целый новый мир — я надеялся, что ты, в отличие от всех остальных, поймешь наконец это… Нет, правду говорят: «Делизия для предательства». Тебе не терпится предать гедов, ты только ждешь случая…

Эйрис поняла: ему хотелось причинить ей боль. Это стало последней каплей. Джехан, Ондар, а теперь еще и он.

— Какое «предательство», Дахар? Чье? Геды сами учат нас сомневаться и рассуждать, а ты называешь это предательством. Ты не слышал, что рассказала мне Джехан. Она уверена, что ее любовницу, Талот, геды насильно забрали внутрь Стены. Талот пошла туда не по своей воле, ее забрали.

Зачем? Откуда нам знать, действительно ли больные погружены в стазис?

Откуда нам знать, лгут нам геды или нет? С самого начала. Ты веришь им, потому что жаждешь знаний, но этого мало. Твое извращенное джелийское воспитание требует «почитать» их в благодарность за полученные знания.

«Честь» — понятие не гедийское, Дахар. Оно ниоткуда не вытекает. Его нельзя доказать теоретически, нельзя подтвердить на опыте. Оно изобретено Джелой. Но ты торгуешься так же откровенно и рьяно, как это делает Тей:

«Дайте мне знания, и я буду почитать вас, геды, как братьев-легионеров, что бы ни случилось». Правда, ты уже не легионер, но даже если бы твоя главнокомандующая не прогнала тебя, ты был бы недостоин этого звания, раз торгуешься, как делизиец, и считаешь, что нет такой цены, которую нельзя заплатить за знания!

Она видела, как его ранят ее слова, и радовалась.

У него побелели губы.

— Это не цена. Ты рассуждаешь, как привыкли все делизийцы. Как Тей, для которого лекарство — предмет наживы, будто лечение — кусок стекла, за который можно торговаться на рынке. И ты еще смеешь говорить о теории и опытах! Какие у тебя основания верить Джехан? Она влюблена. Она слишком вспыльчива и не умеет управлять своими чувствами, потому и не стала даже тренером. Белазир заметила бы это невооруженным взглядом. А ты — ты, которая, если верить твоим словам, бросила свой народ ради гедийских званий, — веришь на слово кому попало. Ты просто заранее решила, что геды хотят причинить нам зло. Почему? Откуда такая уверенность, милашка?

— Не называй меня так!

— Почему ты так стремишься убедиться в нечестности гедов?

— Я ни к чему не стремлюсь, я просто… — она запнулась, почувствовав ловушку.

— Ты просто уверена. Тебе не нужны доказательства. Типично по-делизийски, милашка.

— Ладно, пусть «Делизия для предательства». Тогда скажи-ка, кто убил Белазир?

Он ничего не ответил, а его страшная бледность не заставила Эйрис замолчать.

— Не солдаты Калида, — продолжала Эйрис, — не геды. Значит, джелийцы.

Белазир убили собственные легионеры, «Кридоги», которых ты создал. А может быть, ее убили горожане? Вроде СуСу и Лахаба? Забитые, притесненные, тупые горожане. Оказавшись в Эр-Фроу, ваши земляки наконец поняли, кто здесь настоящие хозяева, и взбунтовались. Не смогли простить Белазир выдачи Калиду двоих собратьев…