Алексей Калугин - Линкор «Дасоку»

Командир «Базы-33» метнулся к пульту связи и, не дожидаясь, когда всплывет виртуальная панель, застучал пальцем по кнопке аварийного вызова.

– Генерал, мы наблюдали имперский линкор несколько минут назад!

Одновременно с «Базой-33» отозвались «База-12», «База-8», «База-31» и крейсер «ZZ-TOP», также наблюдавшие вражеский линкор.

Генерал Контус искоса глянул на Василия Ивановича.

– Так ты работаешь на япошек?

– Я работаю из любви к искусству, – улыбнулся Василий Иванович.

– Я это уже слышал, – пренебрежительно махнул рукой генерал.

– Не веришь?

– Не вижу смысла.

– Это своего рода головоломка. Мы с тобой находимся в запертой комнате без окон, со стенами из бронепластика. Единственная дверь ведет в зал военного совета, где полным-полно злых, вооруженных сайтенов… Кстати, чем закончился военный совет?

Генерал Контус пробежался пальцами по виртуальной клавиатуре.

– Со счетом двадцать три к восемнадцати победили «ястребы».

– Это значит, что ты низложен?

– Это значит только то, что поменяется состав штабных офицеров.

– И так каждый раз?

– После каждой победы. Лавров победителей на всех не хватает. Боевым офицерам кажется, что штабные пытаются украсть их заслуги. Нормальная система ротации кадров.

– Нормальная?

– Конечно. Как только штабные начинают обрастать жиром, становиться ленивыми и плохо соображать, им на смену приходят фронтовики.

– А ты не участвуешь в этом процессе?

– Я этим процессом руковожу.

– Так что сейчас происходит в зале военного совета?

– Полагаю, что основное действо закончилось. Победители надавали пинков побежденным, выставили их взашей и сейчас распределяют между собой должности. Пострадавших в ходе совета, в зависимости от тяжести полученных повреждений, отправили на восстановление и перерождение. В зале уборщики наводят порядок.

– Уборщики… – Василий Иванович достал из кармана коммуникатор. – Тебе не интересно, как там с «Дасоку»? – ожидая соединения, спросил он у генерала.

– Честно говоря, я не понял, в чем смысл этого представления с линкором? – пожал плечами Контус. – Поскольку огонь не был открыт, могу предположить, что «Дасоку» помаячил перед нашими мобильными базами на границе, да и убрался восвояси.

– А ты все же поинтересуйся, – с улыбкой посоветовал Василий Иванович. – Санако! Это Вася…

– Внимание, запрос отрядам, наблюдавшим имперский линкор…

– Ты уже занимаешься наведением порядка в зале военного совета?.. Уже почти все убрала?..

– Где сейчас линкор?.. Вне зоны наблюдения?..

– Молодец. Хотя сайтенам это теперь вряд ли понадобится.

– Что значит, «вне зоны наблюдения»?..

– Собирайся и побыстрее.

– Исчез?.. Как это, исчез? Ушел в гиперспейс?.. Просто исчез?..

– Найди наших и уходи…

– Что за бред вы несете!.. Как на глазах у всех может исчезнуть целый корабль?..

– Встретимся, где договаривались…

– Под трибунал!..

– Конечно, приду…

– Принудительная модернизация!..

– Все, целую.

– Отбой, придурки!.. Придурки, говорю!

– Ну как? – Василий Иванович спрятал коммуникатор в карман.

– Что это значит? – недобро посмотрел на него сайтен.

– А сам-то что думаешь? – спросил русский насмешливо.

Генерал Контус оскалил верхний ряд зубов.

– Точно, – кивнул Василий Иванович. – Если не знаешь, что сказать, лучше молчи.

– Один линкор, пусть даже исчезающий у всех на глазах, ничего не значит, – процедил сквозь зубы генерал Контус. – Япошки хотят освободить Императора. – Генерал саркастически усмехнулся. – Они помешаны на традициях.

– Традиции следует уважать, – назидательно произнес Василий Иванович.

– В этом мире уважают только силу! – Генерал Контус звучно стукнул кулаком по столу. – Силу и решительность!

Василий Иванович посмотрел на генерала не с сожалением даже, а с грустью и тоской, как на тяжелобольного человека.

– Ты знаешь, что такое дао?

Генерал сделал пренебрежительный жест рукой – не знаю, мол, и знать не хочу.

– Человек при своем рождении нежен и слаб, а при наступлении смерти тверд и крепок. Все существа и растения при своем рождении нежные и слабые, а при гибели – сухие и гнилые. Твердое и крепкое – это то, что погибает, а нежное и слабое – это то, что начинает жить. Поэтому могущественное войско не побеждает и крепкое дерево гибнет. Сильное и могущественное не имеет того преимущества, какое имеют нежное и слабое.

– Слова, слова, слова, – усмехнулся Контус.

– В этих словах заключена мудрость тысячелетий, – возразил Василий Иванович.

– Во многой мудрости много печали, – легко и красиво парировал Контус.

– Я бы поспорил с тобой, но сейчас у меня нет времени.

– И аргументов, похоже, маловато.

– Давай не будем ссориться.

– Почему?

– Нам еще выбираться отсюда.

– Нам?

– Думаешь, я тебя одного оставлю?

Василий Иванович подошел к двери. Изнутри она закрывалась на обычный кодовый замок. Код Вася-киборг запомнил, когда его набирал генерал Контус. Чуть приоткрыв дверь, Василий Иванович осторожно выглянул из кабинета. Зал военного совета был пуст.

– Генерал, нам пора, – Василий Иванович сделал приглашающий жест.

Верховный главнокомандующий сидел за столом, похожий на памятник самому себе. Голова гордо вскинута, плечи расправлены, грудь – вперед, руки лежат на столе, точно лапы сфинкса.

– Генерал, – повторил свой жест Василий Иванович.

– Я никуда не пойду, – сухо, будто робот, произнес Контус.

– Как это? – удивленно наклонил голову Василий Иванович. – По-моему, сейчас приказы отдаю я.

– Приказы можно отдавать лишь тем, кто готов их выполнять.

– Генерал, я не хочу угрожать, но, обрати внимание, у меня в руке пистолет.

– У меня тоже кое-что есть.

Генерал, с отчаянием как будто, рванул куртку на груди. Щелкнула по скрину отлетевшая пуговица. Кожа у сайтена была бледно-серая, как у мертвеца. На левой стороне генеральской груди металлически поблескивал клапан с петелькой-открывашкой, вроде тех, что на банках с сидром. Генерал вставил палец в петлю.

– Это япошки, как дикари, режут себе животы, когда хотят свести счеты с жизнью. Сайтены делают это красиво.

Генерал Контус, Верховный главнокомандующий и духовный лидер сайтенов, стиснул зубы так, что скрип их услышал даже русский, и, дернув за петлю, вырвал клапан из груди. Из отверстия брызнул мутный, будто растворенная в воде известка, кровезаменитель. Верховный главнокомандующий упал на стол. Судорожно дернулись короткие пальцы на свесившейся с края стола левой руке. Генерал Контус умер в шестой раз.