Джордж Мартин - Путешествия Тафа

Норн сморщился, лицо его исказила гримаса. Он почесал лоб под бронзовой диадемой.

— Нет-нет, послушайте. Все кобальтовые кошки или мертвы, или больны. Четыре погибли на Бронзовой Арене — понимаете, мы знали, что вторая пара слишком молода, но, когда безвозвратно лишились первой, делать было нечего. Иначе пришлось бы вернуться к сталезубам. Теперь у нас осталось только две кошки. Едят они не слишком много: поймают несколько прыгунков, но и только. Да и дрессировать их мы не можем. Стоит укротителю войти в загон со стеком, и проклятые кошки уже знают, каковы его намерения. Они все знают наперед, понимаете? На арене они вообще не желают откликаться на песнь убийства. Это ужасно! Самое худшее, что они даже не плодятся. Нам нужны еще кошки. Как по-вашему, с чем нам выходить на игровые арены?

— Брачный период кобальтовых кошек еще не наступил, — сказал Таф.

— Да-да. Когда же у них брачный сезон?

— Прелесть что за вопрос. Жаль, вы не задали его раньше, когда мы заключали нашу сделку. Насколько я понимаю, течка у самок кобальтовой пантеры бывает каждую весну, когда на планете Селии расцветают снежные хохолки. Что предполагает наличие некоего типа биологического спускового крючка.

— Я… Таф! Вы это спланировали. Никаких снежных штук на Лайронике нет. Полагаю, теперь вы заломите за эти цветочки целое состояние.

— Сэр! Конечно, нет. Будь выбор за мной, я бы с радостью отдал их Дому Норн, чье затруднительное положение больно ранит мне сердце. Я огорчен. Однако получилось так, что Дэйнел Ли Арнет взял с меня слово более не вести дел с Великими Домами Лайроники. — Он печально пожал плечами.

— Ваши кошки приносили нам победы, — сказал Норн тоном, граничащим с отчаянием. — Казна Дома Норн наполнялась — теперь в ней приблизительно около сорока тысяч стандартов. Они ваши. Продайте нам эти цветы. Или лучше того — новое животное. Более крупное. Более свирепое. Я видел дэнтских химероупырей. Продайте нам что-нибудь подобное. Норну не с чем выйти на Бронзовую Арену!

— Да? А что ваши сталезубы? Мне было сказано, что они — гордость Норна.

Хирольд Норн нетерпеливо отмахнулся.

— Проблемы! Понимаете, у нас постоянные проблемы. Эти ваши прыгунки… они едят все и вся. С ними невозможно бороться. Их миллионы; распространившись повсеместно, они выедают все травы, все посевы. То, что они сотворили с возделываемыми угодьями… кобальтовые кошки обожают прыгунков, да, но кобальтовых кошек у нас недостаточно. А дикие сталезубы прыгунков и трогать не желают. Полагаю, те им не по вкусу. Хотя на самом деле я не знаю. Но, понимаете ли, все прочие травоядные ушли, выжитые вашими прыгунками, а с ними и сталезубы. Куда — не знаю. Однако ушли. На незахваченные земли, за пределы владений Норна. Там есть какие-то деревни, десяток-другой крестьян, но они ненавидят Великие Дома. Во всем Тэмбере не знают даже собачьих боев. Вероятно, увидев сталезубов, они попытаются приручить их.

— Так, — сказал Таф. — Впрочем, у вас ведь есть питомники, разве не так?

— Больше нет, — ответил Норн. Голос у него был совершенно затравленным. — Я распорядился их закрыть. Сталезубы проигрывали все состязания, особенно после того, как вы затеяли торговлю с другими Домами. Сохранять мертвый груз казалось пустой и неразумной тратой средств. Кроме того, расходы… мы нуждались в каждом стандарте — вы выкачали из нас все до капли, но ведь нужно было платить за пользование Ареной и, конечно, делать ставки… а позже пришлось покупать у тэмберийцев еду, просто чтобы прокормить челядь и дрессировщиков. Я хочу сказать: вы, наверное, не знали, что прыгунки сотворят с нашими посевами.

— Сэр, — сказал Таф. — Вы меня оскорбляете. Я — эколог. Я очень много знаю о прыгунках и их привычках. Следует ли понимать вас так, что вы закрыли питомники сталезубов?

— Да, да. Мы выпустили этих бесполезных созданий на волю. Что нам теперь делать? Равнины кишат прыгунками, кошки не желают размножаться… Коль нам и дальше придется ввозить еду и платить за Арену безо всякой надежды на победу, скоро мы останемся без денег.

Таф сложил руки.

— Да, вы действительно столкнулись с рядом деликатных проблем. И я — именно тот, кто поможет вам их решить. К несчастью, я связан обязательством перед Дэйнелом Ли Арнетом.

— Значит, безнадежно? Таф, я умоляю вас — я, Старший Звероусмиритель Норна. Скоро мы полностью выйдем из игр. У нас не останется средств на то, чтобы платить за Арену, делать ставки; не, будет животных, которые смогли бы принять участие в битвах. Это ужасно! Все Великие Дома всегда неукоснительно представляли свою долю бойцов — даже Феридиан во время Двенадцатилетней Засухи. Никому еще не случалось потерпеть в этом неудачу. Мы покроем себя позором. Дом Норн запятнает свою гордую историю, посылая на песок арены кошек и собак, чтобы их бесславно растерзали в клочья огромные чудовища, проданные вами другим Домам.

— Сэр, — сказал Таф. — Если вы позволите мне дерзкое и, возможно, безосновательное замечание… если позволите… что ж, тогда я выскажу свое мнение. У меня есть подозрение… м-м-м… да, подозрение — верное и к тому же прелюбопытнейшее слово… подозрение, что запас повергающих вас в страх чудовищ, принадлежащих другим Домам, в следующие недели и месяцы может иссякнуть. Например, у урсоидов-подростков с Бродяги очень скоро может начаться зимняя спячка. Видите ли, им меньше года. Надеюсь, хозяева Дома Рэй Хилл об этом не подозревают. Однако околосолнечная орбита Бродяги, как вам, я думаю, известно, крайне иррегулярна, и тамошние Долгие Зимы длятся приблизительно двадцать стандартных лет. Урсоиды настроены на этот цикл. Скоро процессы в их организме почти совсем замедлятся — знаете, бывало, что спящего урсоида принимали за мертвого, — и не думаю, что разбудить зверей будет легко, но, возможно, опытные дрессировщики Дома найдут способ это сделать. Однако я был бы весьма склонен к дальнейшим предположениям: учитывая прожорливость ленивцев-быстроногов, почти все силы и средства Рэя Хилла уйдут на то, чтобы прокормить своих животных. Подобным же образом люди Дома Варкур будут вынуждены бороться с безудержным размножением катадэйнских древесных слизней. Древесные слизни — особо пленительные создания. В определенной точке своего жизненного цикла они удваиваются в размерах, превращаясь в настоящие губки. Достаточно большое их скопление способно осушить даже обширную топь. — Таф умолк, его толстые пальцы ритмично забарабанили по животу. — Впрочем, я бессовестно уклоняюсь от темы, сэр. Вы тем не менее ухватили суть моих слов? И моего прогноза?

Хирольд Норн был похож на покойника.