Час урагана (СИ) - Амнуэль Павел (Песах) Рафаэлович
— Онлайновая конференция, — пробормотала Таня.
— Наверно… По-моему, это психоз какой-то. Наркотик. Его ничто больше не интересовало. От компьютера не оторвешь.
Таня могла это себе представить, самой нравилось плавать «по волнам Интернета», правда, до фанатизма не доходило, но полчаса в день она себе позволяла — как-то набрела на несколько любопытных кулинарных сайтов и черпала из них рецепты на каждый день. Какое все это могло иметь отношение к смерти Аркаши? Зачем Тамара тянет время — ясно же, что она не хочет говорить о главном?
— Друзья у него новые появились, — продолжала Тамара Евсеевна. — Пришел как-то молодой парень, чуть старше Аркаши, Сергей его зовут, раньше я его не видела, Аркаша сказал, что он крутой программист, а Сергей этот усмехнулся как-то странно и пробурчал что-то вроде того, что самый крутой в России Аркаша, а он, Сергей, так себе… Сначала я ничего такого не подумала, потом только, несколько недель спустя… Аркаша менялся на глазах, стал нервный, на меня кричал по поводу и без повода…
— Если он столько сидел за компьютером… — пробормотала Таня.
— Да, я тоже так думала, — кивнула Тамара Евсеевна, — пыталась его отвлечь, а он на это реагировал как-то… странно. Один раз я подошла к нему, когда он работал, принесла поесть, так он обернулся ко мне, будто безумный, глаза у него были… И накричал. Я тоже в долгу не осталась, ты же понимаешь. Поругались. После этого он, когда работал, запирался в комнате…
— Тамара Евсеевна, — сказала Таня. — Я все это понимаю, но какое это имеет отношение к…
— Ты слушай, — вздохнула Тамара Евсеевна. — Я и сейчас не уверена, но по-моему, с Интернета все и началось.
— Что — все?
— Сначала звонки. Ему начали звонить по телефону в три-четыре часа ночи. Только он отключится от линии, сразу — звонок. Я в это время спала уже, но сквозь сон слышала, в тишине все хорошо слышно… Сначала щелчок, это Аркаша от Интернета отключился, и почти сразу — звонок телефона. Он брал трубку и прикрывал ее ладонью, чтобы слышно не было. Я действительно почти ничего не слышала, и это раздражало даже больше, чем если бы он кричал мне в ухо. Знаешь, когда кто-то неподалеку бормочет непонятное, спать все равно мешает, а о чем бормочет — не слышно..
— Понимаю, — кивнула Таня. — То есть, все равно непонятно…
— Я у него спросила как-то: «Кто тебе звонит в три часа ночи? Спать не дает. Не можешь перенести свои разговоры на более приличное время?» А он мне: «Если бы мог, я вообще»… И замолчал. И больше об этих звонках — ни слова.
Таня подумала, что Тамара Евсеевна недоговаривает. Характер Аркашиной матери был ей хорошо известен, не могла Тамара просто так успокоиться, наверняка она не один раз тихонько вставала с постели, подходила к двери в комнату сына и прислушивалась. Акустика в квартире была замечательной, это Таня тоже знала из собственного опыта, и, несмотря на закрытую дверь, можно было услышать даже, как в соседней комнате дышит человек…
— И вы не пробовали узнать, кто Аркаше звонил? Женщина, может быть…
— Ты ревнуешь, что ли? — хмыкнула Тамара Евсеевна. — Если бы хотела Аркашу удержать, не смылась бы так поспешно в Тель-Авив…
— Я совсем не…
— Да ладно, это сейчас ни к чему. Не женщина ему звонила, успокойся. Как-то я не выдержала, все равно ведь проснулась, почему не… В общем, прислушалась.
Прислушалась, — подумала Таня. Теперь это так называется? Наверняка ведь подобралась к аркашиной двери, приложила ухо к замочной скважине, задержала дыхание…
— Странный был разговор, — продолжала Тамара Евсеевна. — Аркаша говорил, что ничего не знает, а ему, видимо, доказывали, что — наоборот. Потом он сказал: «А ты мне не угрожай. Что ты мне сделаешь?» Долго молчал, видимо, слушал, а потом положил трубку… На следующую ночь ему никто не звонил, он лег в тот вечер рано, к компьютеру не подходил, тогда я и сделала вывод, что звонки как-то связаны с его прогулками в Интернете. Несколько раз так повторялось. Как он сидит до трех — так после этого звонок. Если ложится рано, то ночью тихо, телефон молчит.
— Вам бы Шерлок Холмс позавидовал, — усмехнулась Таня.
— У меня всегда было развитое логическое мышление, — сухо сказала Тамара Евсеевна. — Аркадий пошел в меня, а не в отца, тот был такой творческой натурой… Богема, одним словом. Я с ним и года прожить не смогла, Аркаша родился, когда мы уже месяц в разводе были, ты не знала?
— Знала.
— А что ты еще знала? Вижу, Аркадий тебе о многом рассказывал.
— Какая разница? — неопределенно сказала Таня. — Вы говорили о звонках. Вы думаете, что Аркаше угрожали, чего-то требовали, а потом…
— Угрожали и требовали — совершенно точно. А насчет «потом»… Я ведь не дура какая-нибудь, и я мать. Ты бы, допустим, стала бы смотреть со стороны, как на твоего ребенка кто-то давит, чего-то требует, угрожает. Я хотела знать, чего «им» нужно. Как-то, когда Аркадий только сел за свою машину, я попросила его показать, как заходят в Интернет — сказала, что в его отсутствие хочу прогуляться по сети, в конце концов, там и для меня есть много чего…
Это верно — Тамара была по специальности патентоведом, и, конечно, в Интернете могла найти массу полезной информации. Неужели у нее на работе нет выхода в Интернет? — подумала Таня и не заметила, как задала этот вопрос вслух.
— На работе? — подняла брови Тамара Евсеевна. — Ты о чем? У нас компьютерная сеть только внутренняя, банк данных выходит лишь на патентный фонд ВОИРа. Интернет нам только в будущем году обещали… Если деньги будут. Ты знаешь, что мы зарплату получили только за февраль? В Москве это нонсенс, здесь и в ельцинские времена зарплату платили нормально, разве что у гуманитариев каких-нибудь проблемы возникали. И у нас тоже, хотя почему — я никогда не понимала. Что-то начальство нахимичило с грантами. В общем, я хочу сказать — ни Интернета, ни зарплаты.
А как же вы жили? — хотела спросить Таня, но промолчала. Наверное, на деньги Аркадия, на чьи еще? Если Аркадия действительно считался одним из лучших программистов — пусть не России, пусть хотя бы Москвы, — платить ему должны были очень прилично, классные программисты наверняка и здесь зарабатывают неплохо. Некоторые даже из Израиля возвращались, когда началась новая интифада, а потом кризис в хай-теке — в Москве компьютерные фирмы и не думали разоряться, Таня слышала: наоборот, наращивали мощности, пользуясь моментом — в Штатах кризис, в Европе застой, израильские фирмы вообще вот-вот рухнут…
О том, что произошло после того, как Тамара выведала у сына пароль входа в Интернет, догадаться было нетрудно. Она прогулялась по сети, а потом стала ждать звонка. И никто, естественно, не позвонил.
— На следующий день… Ты хочешь еще чаю? — спросила Тамара Евсеевна, прервав себя на полуслове.
— Нет, — Таня покачала головой.
— Ну и хорошо, — вздохнула Тамара Евсеевна, — а то у меня уже заварка кончается, а ходить в Барашково за продуктами я не хочу. Только засветиться мне не хватало. Если увидят…
— Кто… если увидит?
— Да откуда я знаю? — нервно сказала Тамара Евсеевна. — Шерлока Холмса из меня не вышло, иначе Аркаша, может быть, остался бы жив… Может быть…
Похоже было на то, что эта крепкая женщина собиралась заплакать. Что угодно Таня могла бы вынести, но только не вид плачущей аркашиной матери — это было так же противоестественно, как снег в июле.
— Шерлока Холмса из меня не вышло, — продолжала Тамара Евсеевна, взяв себя в руки, — но кое-что я тоже могу. Мне нужен был, естественно, не сам доступ в Интернет, но адреса, по которым искал информацию Аркадий. Если ему звонили и это было связано с его делами в Интернете, то ясно, что он влез куда-то, в секретный сайт что-ли? Помнишь, писали про одного парня, который расколол коды Пентагона и выкачивал секретную информацию? Я подумала, что Аркадий вполне мог влезть в компьютер ФСБ, например… В общем, начала я с того, что пошарила в его адресной книге. Понятно, что это оказался пустой номер, там была куча адресов, в основном, сайты с новым программным обеспечением, потом были литературные сайты, в общем, все, на мой взгляд, не то. Тогда я поступила иначе — начала искать материалы, которые Аркаша скачал из сети за последние несколько ночей. По времени создания файлов, естественно, — снисходительно сказала Тамара Евсеевна, заметив вопросительный взгляд Тани.
