Генри Олди - Кукольных дел мастер

Человека с големом отсекло от очага агрессии. Система не тратила ресурс на пустые оповещения: немедленно, мол, прекратите, иначе пожалеете! Драчуны, продолжив войну, катились к периметру, где отсутствовал контроль насилия. Интерес автоматики к гематрам падал по мере приближения детей к нейтральной зоне.

Программа выполняла главную задачу: если возникла агрессия, остальные заключенные должны утратить возможность присоединиться к дерущимся или пострадать в результате чужих неправомерных действий.

Решетки – идеальное средство.

«Это из-за меня! – вспыхнула догадка. – Стой здесь один голем, система и не подумала бы отсекать его от детей. Эдам не фиксируется „следаками“ и локаторами. Для ЦЭМа он – не человек. Неужели дети все рассчитали до мелочей? Расстояние от себя до голема, мое появление в коридоре, степень агрессии, движение в сторону периметра, ступор голема, реакцию системы, решетки, все-все-все… Зачем?!»

С разбегу, не успев или не пожелав затормозить, Эдам налетел на преграду. Прутья ахнули от удара, но выдержали. Отступив на три шага назад, голем второй раз врезался в заграждение – прыгнув не по-человечески, спиной вперед. Живой таран заставил решетку содрогнуться. В стенах послышался глухой хряск, взвизгнули крепления.

– Вернитесь! – пронзительно завопил Эдам на одной ноте.

Сейчас голем очень напоминал машину или систему «Шеола», когда та изрыгает команды через акуст-линзы. Впрочем, в данный момент система молчала, не в силах оценить, кто или, верней, что пытается разрушить решетку.

– Вернитесь, молодые хозяева!

Его зов подстегнул детей. Прекратив драться, близнецы вскочили на ноги и понеслись вперед со всей возможной скоростью. Вылетев в кольцевой тоннель, они свернули направо и исчезли из поля зрения.

– Верни-и-и…

Голем оборвал крик на середине – сообразил, что звать бесполезно. Тонкие пальцы музыканта вцепились в прутья. Узкая спина щеголя напряглась. Треснула ткань пиджака, раскрываясь посередине, между лопатками, уродливой щелью. Ноги танцора уперлись в пол, словно желая врасти в пластик до колен.

Молча, с сосредоточенностью фанатика, рушащего лже-кумира, голем стал рвать решетку на части – так во время ремонта, балуясь, срывают со стен отставшие старые обои. Сопротивляясь, металл в отличие от голема издавал удивительные звуки. Чудилось, Эдам борется не с косным материалом, а с живым существом, гигантским раком, вдребезги разнося его панцирь.

Скрип, стон, хруст; прутья вздыхали, лопаясь. Автоматика безмолвствовала: она угодила в то положение, в котором недавно пребывал Эдам. Происходящее не предусматривалось базовой программой. Решетка, по оценке «следаков», самоуничтожалась без видимой причины. На стенном мониторе возникал контур тела, намечен еле-еле, чтобы сразу сгинуть – идентификация голема срывалась, не дойдя до логического завершения.

А Эдам ломал.

Часть прутьев врезалась в его плоть – трансформируясь, всасываясь, увеличивая массу и силу. От пиджака остались клочья, рубашка висела лохмотьями. Улетели обрывки брючного ремня. Голем остался без штанов – они сползли на пол. Это было бы смешно, когда бы не пугало. Безволосые ноги Эдама белели двумя свечками, оплывая, меняя форму, наращивая дополнительный объем мышц.

Лючано не знал, сколько это продолжалось. Заворожен величественным зрелищем, он очнулся лишь тогда, когда голем ворвался в пролом, достаточный для его новых габаритов, и, ускоряясь, погнался за беглецами. Понимая, что не в силах тягаться с Эдамом в скорости, кукольник все же поспешил следом.

За спиной загнанной лошадью храпела решетка, исковеркана до неузнаваемости. Система пыталась втянуть остатки заграждения в стены. Ничего не получалось: пазы отказывались принимать внутрь этот кошмар.

Прямо вперед.

Направо.

По кольцу, не обращая внимания на псевдо-иллюминаторы.

Он отдавал себе команды, как заключенный, ведомый упрямой автоматикой. Бежал, сбив дыхание, спотыкаясь на ровном месте. И всю дорогу думал о какой-то безумной ерунде.

Я и близнецы – в косвенном родстве. Дети – мои коллеги «по несчастью». Речь не о рабстве или заточении в недрах взбесившегося «Шеола». Давида с Джессикой зачинали родители, насквозь «пронизанные» флуктуацией – гениальная догадка профессора Штильнера. Близнецы родились с флуктуативным материалом в организмах. Это обеспечило передачу свойств матери-энергетки при межрасовом браке. Флуктуация низшего порядка, амеба «вжилась», растворилась в биологическом носителе без остатка, выполнив функцию переносчика. Во мне – пенетратор, флуктуация гораздо более высокого класса по шкале Шмеера-Полански. Зачни я сейчас ребенка с Юлией или Фиониной, дитя наверняка родится помпилианцем или вудуном.

Это что, особо изощренная издевка судьбы?

Быстрее, идиот, быстрее…

– Давид, Джессика! Вы здесь?

Мелодичный голос Эдама, доносясь из-за поворота, вновь звучал ровно. Ни одышки, ни малейших признаков волнения. Вежливый интерес, и только. Голем желал получить информацию. Человек на его месте крыл бы беглецов семиэтажным загибом, поминая всю семью до двенадцатого колена, грозил исполосовать задницу и оборвать уши…

– Давид, Джессика! Вы здесь?

Через двадцать секунд за изгибом кольцевого тоннеля обнаружилась ходячая (бегающая!) печень семьи Шармалей. Эдам стоял возле наглухо задраенного шлюза, рядом с переговорным устройством. Сенсор переговорника горел зеленым.

– Давид, Джессика! – голем терпеливо ждал ответа. – Вы здесь?

Пыхтя и отдуваясь, Лючано перешел на шаг. Колени предательски дрожали. Последний раз так ему довелось нестись на Тамире, под выстрелами, когда угоняли спасбот. Помнится, в корабль его втащили за шиворот – подняться по трапу сил не хватило.

– Мы здесь.

Нашлись! Ну, хвала небесам…

Он взглянул на изображение в ближайшем фальш-иллюминаторе – и чуть не упал в обморок. Снаружи виднелся мятый бок «Герсилии», весь в бляшках-оспинах установленных мин! Под нижний край окна-дисплея с проворством насекомых ныряли последние «осы», возвращаясь в гнездо.

Дети заперты на заминированной либурне! Корабль вот-вот отстрелят и уничтожат! Они что, рехнулись?!

«Нет, малыш, – вздохнул маэстро Карл, – гематры в своем уме. Инсценировали драку, дождались, пока автоматика отсечет их от вас с Эдамом – и рванули сюда. Выиграли время, чтобы успеть добраться именно до „Герсилии“. И оказались на корабле перед закрытием шлюза, который отрезал их от голема. Помнишь, они рылись в планшете летописца? Явно что-то нарыли! Сопоставили, просчитали…»