Остров погибших кораблей (илл. Л. Фалина) - Беляев Александр Романович
Ее жених, царь Ашура, был огорчен этим известием, а Гуан-Атагуераган разгневан. Он возлагал большие надежды на брак царя Ашура со своей дочерью. Теперь царь Атлантиды особенно нуждался в дружбе и помощи могучего подвластного царя! Увы! Останется ли он подвластным? Удастся ли сохранить хотя бы дружбу его?…
Царь потребовал немедленно привести для допроса няньку Сель, старуху Гу-Шур-Ца.
Она явилась перед грозные очи царя, низко кланяясь, всхлипывая и утирая слезы краем плаща.
— Где Сель? — спросил сурово царь.
— Трижды великий!… — И Ца упала на колени. — Не гневись на рабу твою… Я не виновата… Я хранила ее как зеницу ока, но в прошлую ночь крылатый змей спустился с горы… Крылья его были, как у летучей мыши, а ноги, как у льва… Из ноздрей его шел дым, и огнем дышала пасть его… Сель сидела на балконе и отдыхала в ночной прохладе. Вдруг змей схватил ее в свои когти и взвился с ней на воздух… Я успела уцепиться за плащ Сель. Змей и меня приподнял на воздух… Но плащ упал с плеча Сель, а вместе с ним упала и я… Вот все, что осталось от Сель… — И Ца бросила к ногам царя голубой шелковый плащ Сель, расшитый серебряными лилиями.
Все были поражены рассказом. Но царь подозрительно посмотрел на жрецов.
— Что ты скажешь, Кунтинашар?
— Трижды великий… Я не знаю, что сказать. Бежать Сель не могла… Может быть, ее похитили… Царь глубоко задумался.
— Одно несчастье преследует его за другим… Неужели боги наказывают его за ссору с жрецами?… Гордость и страх боролись в его душе. Страх победил.
— Да будет воля богов!… — И обратившись к жрецам, он сказал:
— Молитесь богам, чтобы не до конца преследовал нас гнев их… А я… я сделаю все, что могу… Я восстанавливаю ваши права!… Корабли ждут нас. Но пусть продолжаются поиски Сель после нашего отъезда. Может быть, нам удастся спасти ее…
И тяжело вздохнув, он обратился к рабам:
— Носилки!…
Последний царь Атлантиды, мерно колыхаясь на золотых носилках, спускался со Священного Холма, чтобы никогда сюда не возвращаться…
17. «ЗОЛОТОЙ ВЕК»
Акса-Гуам поправлялся медленно. Он долго бредил восстанием. Наконец лихорадка оставила его.
— Ну что, сынок, ожил? — ласково спросил его дедушка Гуамф. Акса-Гуам посмотрел вокруг. Он лежал в старой шахте. Слабый свет виднелся со стороны входа.
— Три недели я тебя берег в этой мышиной норе от ваших ищеек. Первое время очень опасно было. Ну, теперь у них столько забот, что не до тебя. Адиширна был. Тайком пробрался. Зовет в лес. Говорит, хорошо у них там!…
Акса-Гуам ушел к Адиширне, как только позволили силы. Гуамф проводил его. Ночью, тайными тропами пробирались они среди гигантских стволов, поднимавшихся ввысь, как колонны храма. Когда-то, в старину, эти стволы и брали для колонн. Теперь они шли на постройку кораблей.
— Ну и проказник внук мой! Такую штуку выкинул, что… Да вот сам увидишь! — болтал дедушка Гуамф и смеялся беззубым ртом.
Среди стволов, у пещеры, показалось пламя костра. Когда путники подошли ближе, они увидели Адиширну, который жарил на вертеле горную серну.
— Ого-го! — закричал дедушка Гуамф.
Адиширна вскочил и схватился за меч. Но узнав Акса-Гуама и деда, он бросился к ним навстречу.
Акса-Гуам дружески поздоровался с ним.
Вдруг, привлеченная их голосами, из пещеры вышла женщина.
Акса-Гуам взглянул на нее и отшатнулся, пораженный неожиданностью.
— Царевна!… Сель!…
— Да, это она, — сказал Адиширна… — Моя жена!… — прибавил он с радостным смущением.
— Но почему ты здесь, Сель?…
Все расположились около костра, и Адиширна рассказал Дкса-Гуаму историю похищения Сель «крылатым драконом». Этим «драконом» был сам Адиширна. Он решил во что бы то ни стало похитить Сель. Проникнуть через дворец ему не удалось. Тогда он рискнул на последнее средство. Достал канат, укрепил его на вершине горы, над Соколиным Гнездом, и спустился по канату к балкону Сель. — Канат оказался коротким: до балкона не хватало всего каких-нибудь два локтя. Адиширна поднялся по канату, привязал конец его у ступни ноги и бросился вниз головой. Протянутые руки достали до рук Сель. Привыкшая к физическим упражнениям, сильная и ловкая, Сель сама поднялась по канату, а вслед за ней и Адиширна. Чтобы избавить няньку от царского гнева, Адиширна успел крикнуть ей о «крылатом драконе», который похитил царевну.
— Так удалось мне сорвать недоступную розу Золотых Садов, — закончил он рассказ, весело взглянув на Сель.
Акса-Гуам не понял этих слов, но Сель ласково улыбнулась Адиширне в ответ.
Дедушка Гуамф зашевелился.
— Ну, дети, мне пора… Цальна, наверно, давно уже ворчит. Навещайте старика! А когда отчалят все корабли, спускайтесь с ваших гор. Здесь хорошо, да больно холодно… Жрецы говорят, что Атлантида погибнет в огне. А я так не очень им верю! Ну, погремит, потрясет, тем дело и кончится. Мало я па своем веку этих подземных толчков пережил! Земля прочно построена. Поверьте мне, старику!… Да хранят вас боги!…
И он скрылся во мраке леса.
Акса-Гуам поселился в соседней пещере.
Но ему не легко было смотреть на счастливую пару. При виде Адиширны и Сель его рана — потеря Аты — болела сильней.
И он старался забыться в движении, пропадая целыми днями на охоте. Адиширна и Сель с эгоизмом влюбленных были очень довольны этим увлечением Акса-Гуама охотой. Акса-Гуам обеспечивал их провизией, и они все время могли проводить вместе. Они переживали «золотой век». Поглощенные своею любовью, они не думали о катастрофе. Кругом был простор не тронутой человеком природы. Далеко внизу, как игрушечный, виднелся великий Посейдонис; еще дальше — голубая пелена океана. Чистый горный воздух был наполнен ароматами горьких трав и хвои, близость пояса вечных снегов умеряла зной.
Особенно радостны были восходы солнца. Разноголосый хор птиц, румянец зари и разливающаяся по океану золотая река солнечных лучей приводили их в такой восторг, что они падали на колени перед восходящим светилом, воздевали руки и начинали петь гимн солнцу. Это было не религиозное обожествление солнца, но чистый восторг перед великолепием мира…
Потом приходил Акса-Гуам, уставший, часто окровавленный, и приносил на плече свежую дичь, горных коз, меха убитых зверей.
Пока аппетитно дымилось поджариваемое мясо, Акса-Гуам рассказывал о своих охотничьих приключениях…
И дни проходили незаметно.
Казалось, их «золотой век» никогда не кончится.
Но катастрофа сама напомнила о себе.
Еще накануне извержения вулкана в жизни леса стало твориться что-то неладное. Птицы срывались со своих гнезд и беспокойными криками целыми стаями тянулись к океану. Из земли вылезали змеи и большие ящерицы; змеи с шипеньем целыми клубками скатывались вниз. Среди деревьев мелькали горные козы, лисицы и крупные дикие звери. Блеяли козы, звери рычали и бежали все в одном направлении — вниз. Ломая деревья и громко трубя, промчался слон-отшельник. В воздухе стояла необычайная тишина и то особенное напряжение, которое испытывают нервные люди перед грозой. Но земля была неподвижна. Уже несколько дней не чувствовалось ни малейшего колебания почвы. Однако непонятное беспокойство овладело обитателями лесов.
Адиширна и Сель уговаривали Акса-Гуама не идти на охоту.
— Пустяки! — ответил Акса-Гуам. — Сегодня-то и охотиться! Смотрите, козы бегут целыми стадами. Прощайте! Я скоро вернусь! — И он бодро зашагал в чащу.
Адиширна и Сель с тревогой проводили его глазами.
Акса-Гуам вышел на поляну и с изумлением остановился. Вся она была покрыта стадами бегущих коз. Он уже стал выбирать, в какую из них бросить копье, как вдруг ужасный толчок бросил его на землю. Как одна, удали и все козы, но тотчас поднялись и с жалостливым блеянием побежали вниз еще быстрее. Вслед за толчком раздался взрыв необычайной силы. Человеческое ухо не способно было уже воспринять его как звук. Акса-Гуаму показалось, что его ударили в оба уха. Он опять упал, почти потеряв сознание. Лежа на земле, он увидел, как над самым высоким горным хребтом вздымается огромный столб пара. С оглушительным грохотом жерло вулкана выбрасывает целые горы мелких и крупных камней. Пар, вода и пепел, поднимаясь все выше, распластывались над вершиной, как зонтик. Небо быстро затягивалось мглой. Над вулканом в несколько минут образовались темные тучи. Засверкала молния, загремел гром. Дождь и мелкие камни затрещали по листьям деревьев и скалам. Ухо несколько привыкло к грохоту вулкана и уловило новые звуки: отдаленный рев, быстро приближающийся.
