Сергей Герасимов - Часть той силы

– Отдыхай, – сказала Ауайоо. – завтра тебе будет легче. Завтра нас ждет водопад миров.

79. Водопад миров…

– Водопад миров, – сказал Ложкин. – Еще одно высокопарное слово. То есть два слова, что не меняет дела. Это все, как бы это сказать, только представляется большим; на самом деле, это рассчитано на воображение подростка. Это все красивый туман, ничего конкретного, бесполезная игра. Я прав?

Было десять утра. Только что он сжевал предпоследний лист, и его голова окончательно прояснилась. Последний, самый маленький из всех, он оставил на крайний случай. Лист свернулся в клубок, прыгал у него на ладони и жалобно пищал.

– Всего лишь большая детская комната, – сказал Ложкин, глядя на листок. – Ничего, кроме игрушек. Конечно, отличный подарок, но только для детей. Почему они не принесли на землю что-нибудь серьезное? Что-нибудь такое, что могло бы заинтересовать взрослых?

– Они принесли, – ответила Ауайоо, не переставая красить ресницы.

– Но я не вижу здесь ничего серьезного, кроме ужасов и баловства.

– Это путь.

– Путь? – удивился Ложкин. – Куда?

Сейчас он сидел на краю железнодорожной насыпи и жевал травинку. Невдалеке поднималась в небо сизая стена тумана.

– Туда, – ответила Ауайоо. – За той стеной тумана этот мир заканчивается. Пространство просто обрывается, как бумажный лист. Раньше там был прямой переход в другие миры. Там была тропинка; если ты шел по ней, то за час пути пешком мог переместиться на миллиарды световых лет и попасть в чужие галактики, невидимые отсюда в самые мощные из ваших телескопов. Ты мог бы посетить любой из миров, доступных для человека. Это был путь среди звезд. Сейчас этот путь закрыт. Ты сам понимаешь почему.

– А железная дорога?

– Железная дорога позволяла перевозить грузы; теперь она обрывается в никуда.

– Ничего нельзя сделать?

– Двери закрыли с той стороны, и закрыли на такой замок, который вам не отпереть и за много тысячелетий. Сейчас мы подойдем к этим дверям.

– Они выглядят как настоящие двери?

– Они выглядят, как водопад миров. Ты увидишь.

Ложкин спустился с насыпи и пошел вдоль стены тумана. Земля под его ногами была влажной и совершенно мертвой.

– Здесь ничего не растет, – сказал он.

– Само собой. Здесь искажено пространство и время, смещены мировые константы, существование жизни здесь просто невозможно. Здесь даже число «пи» не имеет точного значения, а постоянная Планка представляет собой вектор. А ковариантные компоненты гравитационного тензора, ты только представь себе, почти…

– Я в этом не разбираюсь, – сказал Ложкин, – не пугай меня такими словами. Нам еще далеко идти? Мне здесь как-то не по себе. Если существование жизни здесь невозможно, то почему я до сих пор жив?

– Ты умрешь, если пробудешь здесь достаточно долго. Твое тело уже чувствует это.

– Нам обязательно идти сюда?

– Мы уже почти пришли. У того камня свернешь вправо.

– Что там?

– Ты увидишь.

Ложкин дошел до камня и остановился.

– Иди, – сказала Ауайоо, – просто иди.

– Я боюсь, – сказал Ложкин. – Все происходит не так, не правильно. Что изменится, что зависит от моих усилий? Если я останусь жив, то отдам спору человеку, возжелавшему власти над миром. Он начнет войну и добьется этой власти. Возможно, я останусь жив, но тысячи или миллионы людей погибнут. А если я умру сегодня, что тогда? Тогда умрет и он, его планы умрут вместе с ним. Если быть честным до конца, то мне нужно выбрать смерть. Я должен просто лечь здесь, у этого камня. Просто лечь и подождать своей смерти. Но я не знаю, смогу ли я это сделать. Это очень тяжело. Помоги мне. Хотя бы скажи нужное слово. Ты видишь, что я стою на грани. Подтолкни меня.

– Нет, – сказала Ауайоо.

– Я понимаю. Я должен сделать этот шаг сам.

– Нет.

– Нет? Тогда в чем же дело?

– Дело в том, что время уже упущено. Твой сумасшедший дед уже не главная фигура в этой игре.

– Что?

– Он до сих пор считает себя хозяином этого мира, – сказала Ауайоо, – единственным хозяином. – Он всю жизнь боролся за это и устранял возможных конкурентов. Он страшный человек, ты даже не знаешь, насколько страшный. На его совести уже шестнадцать жизней. Твоя должна стать семнадцатой. Но, как говорится в одной из ваших басен, "страшнее кошки зверя нет". Твой дед как раз и есть эта кошка, а ты мышка, которая ее боится. Но, кроме кошки, в мире существуют и тигры.

– Я не пойму, о чем ты говоришь.

– Этот город, Еламово, уже давно привлекал внимание людей. Проблема в том, что существование параллельного мира, такого, как этот, не может остаться незамеченным. Дверь ведь открыта, дверь всегда открыта. Это приводит к небольшим искажениям вашего мира, которые могут быть замечены и измерены. Например, в Еламово нестандартное соотношение рождающихся мальчиков и девочек. Здесь ненормально малый процент самоубийств. Если в этом городе тысячу раз подбросить монетку, то орел выпадет 512 раз, а не пятьсот, как того требует статистика. Плюс многое другое.

Вначале этим интересовались только кабинетные ученые. В специальных журналах уже был не один десяток статей о феномене этого города. Но пришло время, и город привлек внимание серьезных людей. Люди поняли, что здесь можно заработать. Они вложили деньги и получили результат.

– Какой результат?

– Они разработали технологию и начали бурение. Шесть месяцев назад произошел локальный прорыв защитной оболочки. Короче говоря, совершенно посторонние люди получили доступ к этому миру. Пока что они имеют отверстие диаметром в тридцать семь сантиметров.

– Они его расширят?

– Нет. У них пока нет технологии. Скорее всего, и не будет. Но они уже вытащили отсюда сотни опасных вещей. В том числе глину.

– Они имеют глину?

– Да, – ответила Ауайоо, – но они пока не знают, как ее использовать. И они не могут сами войти в прорыв. Зато они могут многое другое.

– Что?

– Они пытались опускать в прорыв животных и детей. Животные погибли, дети тоже. Множество животных и трое детей. После этого они занялись поисками существ, которые наверняка останутся живы.

– Что это за существа?

– Они нашли девочку, необычную девочку, которая выглядит пятилетней, а по документам является взрослой шизофреничкой. Твой дед в свое время проводил с нею опыты. Он много работал с ней и много платил ее родителям. Родители ее продали. Когда родители обнаглели и стали требовать еще больше, он их уничтожил. Вот уже десять лет как девочка живет с чужими людьми, но называет их мамой и папой. Ее мозг изуродован так же, как и ее тело.

– Девочка-станкозавод? – спросил Ложкин. – Та, которую похитили?