Гайворонский Борисович - Незваные...

– Очень, конечно, приятно и заманчиво быть миротворцем, спасителем человеческих душ, – размышляла вслух Марина, – но, мне кажется, мы не своим делом занялись.

– А мы и не занялись. Просто помогли нескольким заблудшим и то только потому, что с их стороны был проявлен интерес к нам. Точнее, к криптлокатору Нодара.

– То есть, ты тоже считаешь, что ставить на конвейер ангельскую миссию не следует?

– Пока не следует. Какие мы ангелы? В себе до конца разобраться надо. Я уже говорил тебе – что-то ещё должно произойти. Да ты и сама это чувствуешь.

В зал залетела крупная синичка и села прямо на стол, повертела головой, склюнула несколько крошек и выпорхнула обратно на лужайку. Уже привыкшие к щебетанию птиц, Марина с Сержем прислушались к звукам островка земной жизни за арочным проёмом, так и остающимся до сих пор единственным, куда не были установлены дверные полотна. Большинство «городских» дверей, которые успел сделать Серж, были изготовлены им из какого-то кристаллического сланца в виде тонких пластин, вставленных в гранитную оправу. Некоторые из них, малых размеров, были на кованых толстых петлях, специально заказанных на одном из предприятий Тулы. Другие – выдвижные на алмазных роликах, ездящие горизонтально. Но были ещё и вертикальные, убирающиеся в пол или потолок. В действие приводились не физической силой, а посредством жуков, благодаря которым их владелец научился непонятным образом создавать некие энергетические сгустки, имитирующие пружинное или гидравлическое устройство. Например, самодоводчик для дверей или подъёмник для тяжёлых дверных полотен в узких стенных, потолочных и половых нишах. Управлять ими могла и Марина, не до конца, правда, понимая механизма. Главное – работало. Постороннему человеку это было бы не под силу. Но при необходимости можно было устроить и такое. Возможности жуков и энергии, которую они сами генерировали (или использовали существующую в природе?), кажется, были безграничны.

Маврские клопы также не стояли на месте, а обнаруживали всё новые и новые удивительные способности. В последние минуты присутствия за столом Бабика оба криптера уловили его мысли. Сопоставление впечатлений от «услышанного» показало, что это была не эмоционально-слуховая иллюзия, а фактическая телепатия. В словесную форму облачить стихийную мысль очень сложно, если она сознательно не преобразуется самим человеком в слова и речевые фразы. Как бы там ни было, Бабик думал приблизительно следующее: «Что же мне сделать, чтобы остаться с ними?… Где б таких друзей найти, как эти полубоги? Я понял, что от меня требуется. Я не разочарую их. Может, так выглядят ангелы-хранители? Надо же, как обычные люди… Мужчина напоминает кого-то. Девушка красивая. Я б такую полюбил точно… Нет ни дьявола, ни Бога по отдельности, есть Высшие силы. Знали бы об этом все люди…»

Марина и Серж прогуливались по лужайке, в которую превратилась преддворцовая площадь, любуясь заметно разросшимся кустарником и подрастающими по периметру зелёной зоны молодыми деревцами. Журчащий ручеёк разветвлялся на множество более мелких, которые постепенно исчезали, жадно впитываемые почвой. У дальней от источника влаги границы луга вырос большой лесной муравейник. Собственно, он и был там в естественных условиях, но как-то не очень впечатлял. А сейчас он вымахал до метра высотой. А рыжие муравьи стали не только крупней, но и подвижней и даже казались… счастливыми. Что-то здесь всему живому давало дополнительный комфорт. В специальных отверстиях в стене – Серж предусмотрел и это – гнездились воробьи и другие птицы; из многих круглых оконец раздавались крики птенцов. На земле скоро осень, а здесь, получается, весна?..

Не сговариваясь, карабасы ступили на истинную Землю, в то место, откуда была изъята Маринина лужайка. Сергей из какого-то оврага на краю Тулы недалеко от стремительно разрастающейся городской свалки извлёк необходимое количество грунта и заполнил образовавшуюся яму; сверху уложил пласт дёрна. Теперь здесь красовалась новая зеленеющая поляна, в центре которой вместо деда-лесовика стоял утопленный на два метра под землю базальтовый грубо тёсанный монумент. Его восточная сторона несколько отличалась: в будто бы естественных причудливых узорах угадывался портрет Марины.

9.Из эстетического оцепенения обоих одновременно вывел мощный призывный сигнал эсвэ. Картинки не было. Только тихий отрывистый мужской голос:

– Ребята… Ребята…

– Кто это? – хором спросили Марина и Серж. И опять:

– Ребята… Эй, есть кто?

Марина невидимым радаром кружила по всем сторонам объёма и времени, Сергей выбрасывал свои каналы, трубы, чулки – определения здесь не имели смысла, – всё, чем владели оба криптера, пошло в ход, но ничего не обнаруживалось, кроме монотонного «Ребята, эй, есть кто? Аллё, ребята?..».В капсулах и вне их, в Замке и многочисленных пустотах Крипты, во всех знакомых местах Земли, даже в пустыне Африки точно над местом погребения исполинской сигары было одно и то же: не меняющийся по громкости и эмоциональной окраске зов. В какой-то момент послышалось, как невидимый человек устало вздохнул и опять: «Ребята…, отзовитесь».Около часа продолжался сигнал, Марина с Сержем, утомлённые безрезультатными поисками источника, сидели в креслах, продолжая вяло отзываться: «Слышим тебя, кто это?». Было впечатление, что человек иногда несколько менял тембр или акустика была переменной, словно говоривший перемещался в пространстве, переходя из одного помещения в другое. Однажды показалось, а может, так оно и было, что раздался звук льющейся воды или журчащего ручейка.И вот вместо уже поднадоевшего монотонного «Ребята, отзовитесь» , прозвучало шокирующее: «Серёжа, Марина, это я, Нодар, откройтесь…».Криптеры вскочили с кресел, как ошпаренные, и наперебой закричали:

– Нодар, слышим тебя! Мы здесь, на связи!

Но вместо ожидаемой реакции, вновь «Аллё, ребята…»

– Что он сказал? «Откройтесь»? Это как понимать? – Серж вопросительно смотрел на Марину, у которой горели щеки, а мозг лихорадочно перебирал все возможные определения слова «откройтесь».

– Серёж, это, наверное, как мы открываемся-закрываемся друг для друга. Только, вероятно, это очень индивидуальный приём. А для Нодара мы закрыты… Но голос-то его проходит!..

– Да…, – метался по залу Полеха, – голос проходит, да только в одну сторону… Открыться, открыться… Ну вот, открываюсь…, – он даже развел руки в стороны. – И что?.. Ничего. Нодар!..