Владимир Контровский - Страж звёздных дорог

Полководец поднял руку. Хрипло пропели рога. Простой этот инструмент способен был извлекать достаточно разнящиеся по уровню громкости и тональности звуки, чтобы обеспечить нужный набор сигналов, ясных любому воину королевской армии.

Железная стена копьеносного строя отозвалась слитным металлическим лязгом. Разом на лица бойцов упали забрала, а древки длинных копий, как трава под сильнейшим порывом ветра, опустились горизонтально.

Земля ощутимо задрожала под ногами, всё сильнее и сильнее по мере того, как воинство кочевников накатывалось на вход в Хорские Ворота.

– Он улыбается - я вижу, - услышал полководец негромкий голос Старшего Видящего.

– Кто?

– Князь Песков. Ему кажется, что все твои воины будут сметены в единый миг, подобно убогой запруде при весеннем паводке.

– Что ещё ты видишь, маг?

– Более ничего. Его колдуны неплохо владеют своим ремеслом - они закрыли своего владыку.

Уже различимы были отдельные фигуры в надвигавшейся на них волне всадников, несмотря на густые клубы рыжей пыли, выбитой почти миллионом конских копыт. Развевающиеся белые плащи-балахоны, тюрбаны, лица, почти до самых глаз укрытые платками. Далеко не все варвары носили кольчуги и шлемы, но луки, копья и кривые мечи имели все без исключения. План Повелителя Песков был прост - смести жалкую цепочку этих зажиревших земледельцев навалом своей несметной орды, что казалось вполне осуществимым при подобном соотношении сил. Конная лавина вплотную приблизилась к границе Ворот…

Вновь взвыли рога, и воздух зашелестел, пронизанный тысячами стремительных стальных наконечников. Первые сотни стрел с хрустом вонзились в податливую плоть, первые сотни людей и лошадей рухнули наземь, тут же исчезая под копытами скачущих следом. Стрелы лились сплошным потоком, опытные лучники опустошали колчаны за несколько минут боя; а промахнуться по такой единой цели стрелки не могли, будь они даже гораздо менее умелы.

Кочевники ответили без промедления, их было гораздо больше, но задние воины не могли пустить в ход луки прицельно - просто потому, что они не видели этой самой цели из-за спин передних, - и были вынуждены стрелять навесом в расчёте на то, что при таком количестве метаемых стрел какая-нибудь да и отыщет себе жертву.

К счастью для оборонявшихся, их тела были не в пример лучше укрыты доспехами, однако и среди копьеносцев, и особенно среди лучников тоже начали падать первые убитые и раненые. Соотношение потерь из-за разницы в защитной оснастке и в условиях стрельбы пока было вполне приемлемым для королевских войск - один к двадцати-двадцати пяти, причём если среди латников Изобильных Земель большинство было только раненых, то у Детей Пустыни совсем наоборот. Двухлоктевые стрелы страшных тяжёлых луков (из них невозможно стрелять с коня, зато они прекрасно подходят пешему лучнику) били наповал, пронзая кольчуги и лёгкие щиты, пришивая при этом к щиту держащую его руку, прикалывая ноги к лошадиным бокам, пробивая тюрбаны вместе с черепами и ломая человечьи и конские хребты.

Лавина варваров натолкнулась на жалящую стену. Надеяться на то, что у врага не хватит стрел на всю его армаду, Князь Песков не мог - его Колдуны уже донесли ему о длинных рядах запасных колчанов, разложенных за спинами пеших лучников. Знал он также и о странном вале позади копейщиков, однако вполне разумно посчитал это сооружение просто опорой для пеших воинов, предназначенной лишь для того, чтобы они не были легко сметены бешеным натиском его орд.

Стремительный разбег Детей Пустыни замедлился. Передовых выкашивало начисто - и людей, и лошадей. Следующие шеренги скакали по телам павших, сами падали под не знающими промаха стрелами и мостили дорогу очередным рядам. Чудовищное избиение, которому подвергалось войско кочевников, вне всякого сомнения, заставило бы армию любого другого народа отхлынуть и бежать прочь, забыв навсегда дорогу к столь хорошо защищаемым местам. Но извращенная вера кочевников в Чёрных Богов требовала крови, причём Богам этим было абсолютно безразлично, чья именно кровь льётся - тех, кто свято верит в них и поклоняется им, или же тех, кто об этих Богах и слыхом не слыхивал. Лишь бы эта кровь лилась, и как можно обильнее. И варвары не прекращали своего яростного натиска.

Многие тысячи кочевников уже полегли, но орда всё-таки достигла границы и начала вдавливаться в Ворота. Расстояние сократилось, ответные стрелы всё чаще и чаще находили цель, всё чаще и чаще падали стрелки и копьеносцы Короля. Щиты железной стены копейщиков походили на диковинных ощетинившихся зверей из-за множества воткнувшихся в них стрел. Второй ряд горцев поредел - ведь из него заменяли павших из первого ряда, да и сами они несли потери. Лучников же было выбито до одной трети, и ливень стрел утратил начальную густоту. Крылья воинства Детей Пустыни завязли в зарослях; отчаянно прорубаясь клинками, они стремились обойти упорного врага с обоих флангов. Видящие изо всех сил поддерживали чары над паладинами, укрывая их от хищных глаз Колдунов Пустыни. Ускоряя бег, лавина всадников начала подниматься по пологому склону Ворот. До шеренги копьеносцев оставалось менее сотни шагов, меньше полусотни… Казалось, ещё немного - и варвары дорвутся ножами и зубами до ненавистных врагов, сомнут горцев и врежутся в ряды лучников. И тогда - всё.

И тут в третий раз - как-то по-особому - взревели рога. Копья горцев неожиданно поднялись, воины разомкнули стену щитов и быстро скользнули в щели в том самом странном валу, что был сложен из загадочных цилиндрических свёртков. Мешковина спала, и в глаза Детям Пустыни ударило ослепительным серебряным блеском. Сначала им даже показалось, что на них полились сотни и сотни потоков расплавленного металла. Когда же кочевники поняли, что им уготовано, над Хорскими Воротами повис гортанный злобный вой десятков тысяч прокалённых жаром песков Великой Пустыни глоток.

Навстречу оскаленным конским мордам и искажённым яростью человеческим лицам с шелестом разматывалось множество металлических лент в два локтя шириной, до этого туго свёрнутых в рулоны. Цилиндры скатывались под уклон под собственным весом, образовывавшие их полосы блестящего металла плотно расстилались по поверхности почвы, словно прилипая к ней. А с внутренней стороны, той, что доселе была скрыта от взгляда, ленты были усажены бесчисленным множеством стальных гранёных шипов в палец высотой, располагавшихся столь часто, что между ними едва можно было просунуть кулак. В считанные мгновения весь склон засверкал нестерпимым блеском, оказавшись почти сплошь облитым серебристым металлом. Момент был выбран точно: чуть позже - и цилиндры не успели бы размотаться до конца, вцепиться десятками острейших когтей на свободных концах полос глубоко в мягкую землю; чуть раньше - и воины песков успели бы придержать коней перед непроходимой преградой, развернуться, перестроиться. А сейчас разогнавшаяся конная масса с разбега влетела на страшные острия, и к небу взвился тот самый полный злобы и отчаяния многоголосый вой…