Клиффорд Саймак - Миры Клиффорда Саймака. Книга 12

Рука бездумно потянулась к этой манящей искре, пальцы ухватились за камень и сомкнулись. Но довольно было вытащить его, как целая грань пирамиды стекла вниз, будто в мгновение ока растаяла. Инид еле-еле увернулась от каскада хлынувших на нее камней.

Что-то истошно пискнуло. Инид встрепенулась, вскинула глаза на писк — и увидела их. Они скучились у осевшего угла пирамиды и в свою очередь уставились на нее вытаращенными глазами. Испуганные участью пирамиды, они даже привстали на цыпочки, а круглые пушистые уши затрепетали мелкой дрожью.

Глаза навыкате, мышиные ушки, кроткие треугольные личики — а тела угловатые, резко очерченные, смутно напоминающие выточенных из дерева пауков. Нет, не просто из дерева, поправила себя Инид, а из выдержанного, поседевшего плавника, какой находят иногда по берегам рек: все древесные узлы и неровности сточены до блеска, словно некий умелец специально шлифовал их долгими-долгими часами.

Она попыталась заговорить с ними и постаралась, чтобы голос звучал ласково. Тела из седоватого плавника пугали и отталкивали, зато пушистые личики, большие ясные глаза и трепещущие ушки привлекали беззащитной добротой. При звуках человеческого голоса они отпрянули и пустились в бегство, высоко подбрасывая суставчатые ноги, затем остановились и уставились на Инид сызнова. Их была ровно дюжина. Размером они были со взрослую овцу.

Она заговорила снова, так же ласково, как и прежде, и протянула к ним руку. Движение, естественное для человека, доконало их — они вновь отпрянули и бросились наутек, на сей раз во всю прыть, не останавливаясь и не оглядываясь. Одолели исковерканный склон и исчезли, скрывшись в одном из глубоких провалов. А Инид осталась у пирамиды, которая больше не отличалась прямизной и четкостью линий. Над головой сомкнулось зеленое небо, будто спустившееся еще ниже, а рука тупо сжимала булыжник, сияющий желтизной первоцвета…

Опять я все испортила, упрекнула себя Инид, как портила все, к чему ни прикасалась за последние дни. Она обошла осыпавшуюся пирамиду и застыла в крайнем изумлении: на бордовой траве были расстелены прямоугольники белой ткани, а между ними возвышались красочные корзины с крышками, сделанные, видимо, из металла. Осталось лишь дополнить упреки в собственный адрес догадкой: бедняги выбрались сюда на пикник, а я прервала его грубо и бесцеремонно…

Подойдя вплотную, она подцепила край прямоугольника ногой. Ткань легко отделилась от земли и упала обратно складками. Нет, ошибки быть не могло, это именно ткань. Скатерть, расстеленная на траве. Чистая поверхность, на которую удобно выложить пищу. Ну не странно ли, подумала Инид, что идея пикника, казалось бы, чисто земная, появилась независимо и у обитателей этой безрадостной планеты! Хотя здесь, вполне вероятно, это действие несло совершенно иной смысл, а может, и не имело ничего общего с трапезой на природе.

Упрятав желтый камень в карман, она наклонилась и заглянула в корзины. Не оставалось и тени сомнения, что пикник, если его можно так назвать, все-таки был связан с едой. В корзинах, тут не возникало вопросов, была пища. Фрукты, очевидно, недавно сорванные с деревьев или кустов. Пища, прошедшая приготовление: кубики, брикеты, буханки, — а в одной из корзин обнаружилась огромная чаша с каким-то подобием салата — месиво из листьев пополам с колышущейся слизистой массой. От чаши поднималась едкая вонь.

Почти подавившись гнусным запахом, Инид выпрямилась и отступила на два-три шага, а потом сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, прочищая нос. И тогда, оглядевшись заново, заметила ящик.

Ящик был небольшой, черненький, что-нибудь около фута в ширину и в высоту и дюймов пять-шесть в толщину. Он лежал на земле подле матерчатых прямоугольников, которые Инид успела окрестить скатертями. В основном ящик был металлическим, однако сторона, обращенная к ней, казалась сделанной из серого матового стекла или сходного минерала. Открыть ящик и заглянуть в его нутро не удалось, да и времени на эксперименты не оставалось: Конепес вот-вот вернется, и ей вовсе не хотелось, чтоб он счел ее пропавшей без вести.

Она все еще пялилась на ящик, когда его лицевая сторона вдруг осветилась и она увидела того, о ком думала. Конепес брел по траве, сгибаясь под тяжестью взваленного на плечи огромного сундука.

Элементарное телевидение! — ахнула Инид. Какие параллели с Землей — пикник и телевизионный приемник! На экране Конепес спустил сундук со спины и поставил боком на грунт, вытирая вспотевшую морду. Очевидно, тащить сундучок было ой как нелегко.

Выходит, овцепауки с точеными из дерева телами наблюдали за пришельцем? А может статься, и за ней тоже? Нет, вряд ли — их удивление и испуг, когда они выскочили из-за пирамиды, выглядели искренними и неподдельными.

И как только она вспомнила об овцепауках, они явились ей на экране. Конепес колыхнулся и исчез, а вместо него показались эти твари, бредущие по узкому дну сухого каньона. Вид у них был мрачно целеустремленный — они брели не наугад, они знали дорогу.

Убраться бы нам отсюда, подумала Инид. Что-то подсказывало ей: чем скорее, тем лучше, надо только самой вернуться к неводу и дождаться возвращения его изобретателя. И опять изображение дернулось и сменилось: едва она помянула пришельца про себя, телевизор показал его, вновь согнувшегося под неподъемной ношей.

Удивительно — довольно было подумать о ком-то, и этот кто-то возникал на экране. Настройка под воздействием мысли? Ответа она не знала, но было ясно, что это не простой телевизор, а устройство слежения, для которого, наверное, нет недоступных мест и неведомых ситуаций.

Она подняла ящик — он оказался нетяжелым — и быстро двинулась под уклон. Внезапно осознала, что не оправдала доверия, бросив невод без присмотра, и когда разглядела наконец, что невод никуда не делся, испытала огромное облегчение. Последний отрезок пути преодолела бегом.

Взгляд направо — и она увидела пришельца воочию, все так же ковыляющего в сторону невода с сундуком на плече. Без всяких на то причин она ощущала потребность покинуть планету незамедлительно и полагала, что Конепес испытывает сходное чувство, и даже с большими основаниями. Сундук не мог принадлежать ему по праву. Он, вероятно, украл сундук.

Достигнув невода, она первым делом взметнула вверх телевизионный ящик. К счастью, ящик был достаточно велик, чтобы надежно улечься на стыке двух прутьев. Конепес в свой черед пустился бегом, задыхаясь и шумно пыхтя, еле-еле удерживая скачущую на плече ношу.

Вспрыгнув на прутья, Инид нашла устойчивую равновесную позу и немедля потянулась помочь пришельцу справиться с сундуком. Конепес, напрягая все силы, поднял ношу с плеча и кое-как втолкнул ее на невод.