Фредерик Пол - Кометы Оорта

— О чем ты? Я пытался. Но не смог даже найти ее, — сказал он, зная, что его ответ звучит безутешно.

— Ну, — ответила Аннета, — по-моему, она поначалу была порядком занята. Все мы были заняты, но она вроде бы скучает по тебе. Если тебе захочется с ней повидаться… ну, ты точно знаешь, по меньшей мере, одно место, где она появится завтра, не правда ли? Здесь. В это же время. Когда она сменится с вахты.

40

Когда едва слышный шепот музыки из будильника разбудил Деккера на следующее «утро» — естественно, давно уже не его личное «утро», поскольку работа станции Co-Марс Два шла круглые сутки, — он пребывал посреди восхитительного сна. Естественно, в нем фигурировала женщина. Они не занимались сексом. Но его окружение во сне говорило о том, что они только что им занимались или, без сомнения, займутся, а тем временем обнимают друг друга с той чудесной беззаботностью и отсутствием напряжения, какие возможны только в условиях нулевой гравитации.

Выпутываясь из ремней спального места, Деккер почти чувствовал обнимающие его руки женщины. Или это просто было ощущение удерживающего прикосновения ремней, которое сон превратил в нечто большее? И кстати, кто была та женщина во сне?

Отталкиваясь вдоль стен по желтому коридору и направляясь к санитарным установкам, Деккер размышлял над этим вторым вопросом. Потом ему пришлось оставить эту мысль, поскольку пришлось сосредоточить все внимание на том, что он делал в данный момент. Его умение обращаться с туалетом и душем, приспособленными к условиям антигравитации на станции Со-Марс Два, все еще оставались рудиментарными, чтобы ему удавалось, используя их, не сбиться с мысли.

Когда он вернулся к себе и завис у дисплея, вопрос этот возник вновь. Это была Рима Консалво? Вен Купферфельд? Любая из них была бы вполне вероятным кандидатом на участие в эротическом сне Деккера Де Во. Но кто именно? Раздражало Деккера то, что он был совершенно уверен, что знает эту женщину. Он просто не может определить, кто это.

Важнее были однако перспективы ввести общество настоящей, а не воображаемой женщины, в свою жизнь. Аннета Бэнкрофт сказала, где искать эти наилучшие непосредственные перспективы, так что Деккер устроился перед экраном проверить расписание вахты Римы Консалво. Он вызвал окно «текущие назначения», потом «контроль за кометами», и перед ним возникло полное расписание всех смен.

Тут было немало имен. Он знал, что так и будет: на Co-Марсе Два работали два контрольных пункта одновременно, по два контролера на каждом пункте. Обе команды по очереди принимали на себя активный контроль и проверку решений второй команды. Каждый оператор в отдельности работал по два часа, два часа отдыхал, и еще да часа оставалось до окончания всей смены.

Для этого требовалось немало людей, так что в расписании указывалось двадцать контролеров, работающих на полное время, плюс около дюжины дополнительных. Деккер отыскал имя «Р. Консалво» в точности там, где сказала Аннета, среди дополнительных. Расклад времени был удачным, как сразу понял Деккер. Он рассчитал, что без труда перестроит свой день и закончит даже чуть раньше, чем Рима сменится со второй половины своей смены. И у них будет много свободных часов. У них хватит времени на разговор, совместный обед… или что бы там ни было.

Раз уж он сидит у экрана, Деккер решил, что неплохо было бы переключиться на канал новостей, чувствуя слабое тепло удовольствия при мысли об этом «что бы там ни было».

Однако хватило этого ненадолго. Вскоре тепло разогнали новости. Он быстро пробежал основные заголовки, все они были угнетающими, и ни один из них, на самом деле, не представлял для него интереса. В конце концов, какое ему, марсианину, дело до забастовок или финансовых кризисов на Земле? Наконец спустя три или четыре все более специфических меню, наткнулся на краткое сообщение о переговорах по поводу Бонов. Кратким он был вследствие того, что сказать, в сущности, было нечего: переговоры «шли», но никакой «договоренности» достигнуто не было.

И вдруг изображение на экране мигнуло и погасло.

Деккер удивленно потянулся за пультом, но прежде чем его пальцы успели набрать комбинацию, экран загорелся вновь, показывая изначальное основное меню. Прежде чем выключить дисплей, Деккер некоторое время задумчиво глядел на него. Ничего подобного произойти не должно было.

Ему пришло в голову, что такой сбой во внутренних коммуникациях станции, сколь бы незначительным он ни был, все же может вызвать аварийную ситуацию. А если так, то он, возможно, нужен на рабочем месте. Соответственно он попытался связаться с офисом Джареда Клайна.

Клайна на месте не оказалось, а строки на экране не давали никаких оснований полагать, что дело серьезное. На экране высветилось лишь стандартное приглашение оставить свою информацию.

Когда Деккер вновь отключил дисплей, он уже принял решение, что ему делать. Он позволит себе потратить время на скорый завтрак, поскольку, на самом деле, нет никакой необходимости спешить. А потом пораньше отправится в офис, так как, может быть, там в нем нуждаются. Скорее, всего нет. И уж конечно, он очень надеялся, что так оно и будет. И в особенности марсианин надеялся на то, что не стрясется ничего, что могло бы потребовать его присутствия и растянуть его рабочий день — по крайней мере, не до того момента, когда со смены будет возвращаться Рима Консалво.

Однако быстро позавтракать ему не удалось. Очередь оказалась длинной, и к тому времени, когда он добрался к ее концу, Деккер обнаружил там Торо Танабе. Японец потел и чертыхался, раздавая пакеты с едой.

— О, привет, Де Во. Только не начинай, пожалуйста. Все таймеры разом полетели, и нам пришлось устанавливать все вручную, так что я знаю, обслуживание идет медленно. И если твой омлет пригорел или не дожарен, о чем я прекрасно знаю, это не наша вина.

Деккер зацепился одной ногой за поручень и открыл коробку.

— Выглядит отлично, — сообщил он. — Так что развесились.

Танабе посмотрел на него из-под сведенных в одну линию черных бровей.

— Ты хочешь, чтобы я веселился, — сказал он, — учитывая жалобы всех этих людей. А газетные отчеты сообщают, что все ценные бумаги отца попали под угрозу давления продажи по сниженной цене. А мать говорит, что я дурак и позор всей нашей семьи, раз я работаю поваром, в то время как мог бы делать что-нибудь полезное и жить как король в Токио. И пятьдесят — только подумай, — пятьдесят лотерейных билетов в последнем розыгрыше и близко не подошли к нужной комбинации. И учитывая все это, ты и вправду хочешь, чтобы я веселился? Конечно, Де Во. Я был бы рад повеселиться прямо сейчас… если ты только уберешься к черту из под ног, чтобы я мог накормить всех этих людей!