Константин Якименко - Проклятие пятого уровня
– С каких это пор тебя волнуют инструкции и Организация?
– Хейл!.. они меня не волнуют. Только ты!..
Я смотрю на Таню – и знаю, что это чистая правда.
– Им больше незачем тебя в чем-то подозревать! Никто не станет тебя отзывать и ни в чем обвинять. Они после этого даже забудут убийство Тар-Хамонта. Хайламцы много о себе воображают, но они не дураки!
Мне хочется верить, что все так и будет, потому что мозг отказывается рассматривать те варианты, при которых все может быть иначе. Но я точно знаю одно: если выстрел в Тар-Хамонта протянул ниточку между мной и Таней Корень, то выстрел в Ларрока превратил эту ниточку в цепь. Разорвать ее по-прежнему легко – если, конечно, может быть легко предать самого себя.
– Пойдем отсюда! – она берет меня за руку.
– Таня, ты сама не знаешь, что ты сделала! Этот человек… – я вдруг останавливаюсь. Сказать, что он был ее надеждой на спасение, и вместе с тем дать ей понять, что она собственными руками уничтожила эту надежду, было бы слишком жестоко. И я говорю совсем другое: – Он был намного лучше всех тех, которые считали его предателем.
– Но… зачем ты тогда все это делал? Ты же сам столько искал его, нашел, и теперь вот это говоришь…
Какая-то часть мозга автоматически отмечает, что Таня не спрашивает о причинах изменения моего отношения к предателю, но я сейчас не в состоянии думать о том, что это может означать.
– Да, я нашел его и понял, что я был не прав! И все мы были не правы. И больше всего – наша Инструкция, – слова приходят в голову сами собой. – Только слишком поздно я все это понял…
– Хейл, забудь! Что сделано, то сделано.
Я перевожу взгляд на труп:
– Он действительно был очень сильный человек… И никто не хотел его понять.
– Его больше нет. А я здесь. И я люблю тебя!
Ощущение такое, будто меня ударило током. Или молнией – как сказал бы Ларрок.
– Таня, повтори еще раз! – я поворачиваюсь к ней.
– Я люблю тебя, Хейл!
Я чувствую, как из глаза медленно начинает выкатываться слеза, а голова идет кругом. Я знаю, что сейчас, наверное, делаю очень большую глупость, но не могу и не хочу себя останавливать, и говорю:
– И я тебя, как никогда в жизни!
И в тот же миг все нерешенные проблемы кажутся мелочью, и я чувствую, как меня уносит – я не знаю куда, но не сопротивляюсь. Знаю только, что теперь цепь уже не разорвать.
Потом мы стоим обнявшись, и проходит время, прежде чем я наконец задаю вопрос:
– Таня, что теперь будет?
– Не знаю, Хейл. Но есть еще два дня.
– Что ты имеешь в виду?
– Не меньше двух дней, до того как сюда доберутся хайламцы. Это время в полном нашем распоряжении.
– Это немало, – усмехнувшись, говорю я. – За два дня можно прожить целую жизнь.
– Мы можем ее прожить. Только вдвоем.
– Да. Только не нужно терять время. Два дня могут пройти очень быстро.
– Тогда чего же мы ждем?
– Вот уж не знаю, – я пожимаю плечами, и мне хочется как можно скорее покинуть эту комнату.
X
Утром, проснувшись в постели нашего номера, находящегося в одной из гостиниц Лас-Вегаса, я замечаю, что Тани уже нет рядом со мной. Голова еще тяжелая – после вчерашнего вечера с неограниченным количеством выпивки и, кажется, весьма бурной последовавшей за ним ночи. Что-то подсказывает мне, что вчера я наговорил лишнего там, в ресторане. Напрягаю память, но происходившее остается очень смутным. Нет, все надо делать в меру, и пить – в особенности. Пусть я даже и галактический наблюдатель, на которого алкоголь действует гораздо меньше, чем на обычного человека-землянина.
Прошло уже три ночи и два дня после того рокового события в московской квартире. Из Центра по-прежнему нет никаких вестей. Впрочем, наверное, они уже есть, но мы совсем не стремимся их получить. Скорее наоборот – хочется оттягивать их появление как можно дольше. Потому что до этого мы можем просто пожить в свое удовольствие, а потом все закончится в один момент.
Это не значит, что я совсем не думал о том, что может ждать нас в будущем. Вполне возможно, что меня даже посчитают чистым. Если Ларрока уже признали предателем, то меня в причастности к этому делу больше обвинять не будут. Что касается убийства Тар-Хамонта – вряд ли кто-то всерьез может посчитать меня убийцей, а соучастие, выражающееся в сокрытии фактов, мне вполне могут простить. Но что будет с Таней, которая в действительности убила и хайламца, и Ларрока? Ведь когда дело дойдет до просвечивания мозгов, они все узнают и не пощадят ее!
Вот поэтому мне и хочется отсрочить момент нашего контакта с верхами.
Во многом наша судьба будет зависеть от Лены Солнцевой. Тогда, после нашего с Таней взаимного признания в любви, я все-таки сделал попытку привести ее в чувство, но, кажется, не очень старался, и попытка оказалась безуспешной. Конечно, нам надо было держаться за нее, чтобы как только она придет в себя, немедленно объяснить ситуацию и добиться, чтобы руководительница операции оказалась на нашей стороне. Но в тот момент нам обоим было не до этого. Что подумала Лена, когда пришла в себя? Что успел внушить ей Ларрок? Ведь она вполне может обвинить Таню в его убийстве не как предателя, а как временного координатора! Что же тогда будет?
Мы очень мало говорили о случившемся. Мне хотелось выбросить эту сцену из головы, хотя это было невозможно, и Таня поняла мое желание. И все-таки я узнал от нее, как все произошло. Когда я вылетел в Москву на встречу с Ларроком, у них с Леной был разговор, в ходе которого каждая высказала свои подозрения и предположения. Сопоставив все факты и догадки, они пришли к однозначному выводу о предательстве Ларроком Организации. После этого они обе прибыли в Москву. Лена надеялась, что сможет справиться с ним сама, но Таня не могла не вмешаться, потому что была уверена, что я хотел бы именно этого.
Я решил не тратить силы, переубеждая ее, что на самом деле хотел совершенно другого. Не потому, что Таня не поняла бы меня – скорее наоборот, она бы все поняла и стала винить сама себя. А этого я уж точно совсем не хочу.
Я наконец вылезаю из постели, набрасываю на себя халат и встаю. Окна плотно занавешены, так что трудно определить, который сейчас час. Но время меня абсолютно не интересует.
Прохожу из спальни в другую комнату. Движения заметно неровные. Пожалуй, я давно уже так не пил – разве что в первый год своего пребывания здесь. Таня сидит за компьютером; не могу сразу разобраться, что она там делает, но скорее похоже, что просто играет в какую-то игру.
– Хейл, вот ты и встал, – говорит она, повернувшись ко мне. – Я попрошу подать завтрак?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});