Александр Логачев - Красный терминатор, Дорога как судьба

- Иван Григорьевич, - неторопливо сказал Князь, - нам тоже скоро уходить придется. Надо решить насчет золотишка.

- И ни злата, ни серебра... - продолжил было Иван Григорьевич, но осекся. Он с неудовольствием посмотрел по сторонам, как ребенок, которому дали ненадолго замечательную игрушку, а сейчас отбирают.

- Мы уговаривались, вам полагается четверть от всей сегодняшней прибыли.

- Треть, - кратко и жестко сказал бородач, удивив Назарова столь быстрой переменой тона. Теперь это был настоящий купец, весь живущий в процентах, скидках и начетах. - Вы ошиблись, Юрий Николаевич.

- Треть, так треть. Я подзабыл малость, - сказал Князь с такой легкостью, с какой курильщики делятся огнем. И он ткнул пальцем в правый угол у двери в кабинет - место, которое Назаров не видел. - Я думаю, отсчитать труда не составит. Мы мелочиться не будем. Акции так вообще возьмите себе. Эти бумажки для меня слишком сложные.

Один из слуг в кафтане (Федор окончательно понял, что это слуги) отправился в угол и через несколько секунд вернулся к хозяину с громадным саквояжем в руках. Когда он опустил его на пол, послышался ясный металлический звук. Слуга совершил еще два таких же путешествия, после чего Мяснов сказал: "Довольно".

- Князь, когда грузовик вернется, он тебе больше не понадобится?

- Нет. Я кое-что увезу на мелкой машине, а остальное мои орлы утащат пехом. Вам за один раз все пожитки для переезда не загрузить, так что придется на Казанский вокзал ехать раза три. Тамошние легавые очень гадской натуры, однако ваши мандаты их угомонят.

В кабинет вошел парень лет двадцати пяти. Хотя одет он был не в кафтан, не в шубу, а во вполне приличный современный пиджак, парень обратился именно к Мяснову, причем так, как слуга обращается к хозяину:

- Иван Григорьевич, на вокзале все в порядке. Нижегородский поезд отходит в пять часов. Мандаты персонал впечатлили, так что у нас будет вагон первого класса и целый багажный.

- Ты их подмазал? - спросил Князь.

- Нет. Мы вчера в наркомкульте (последнее слово парень произнес с максимально возможным презрением) сварганили документики о том, что выставка из Москвы в Нижний едет. А уж на вокзале я начальничку объяснил, что это Луначарский эвакуирует сокровища от германцев и сам будет в поезде.

- Молодец, Паша, - сказал Иван Григорьевич. - Сейчас собираться будем. Созови людей.

- А они все здесь, - сказал Павел. - Только Андрюшка в обходе.

- Зови и его. Хватит обхаживаться, собираться пора.

Назаров понял, что и ему пора собираться. Колени у него затекли не меньше, чем руки полтора часа назад.

Он поднялся и вышел в коридор тем же путем. У двери он обнаружил Сосницкого. Тому, видимо, надоело стоять на одном месте, и он, не забыв прихватить сапоги Назарова, двинулся вперед.

- Докладываю обстановку, товарищ фельдмаршал, - самым что ни на есть наитишайшим шепотом начал солдат, натягивая обувь. - В особняке наличествует сам Князь и не меньше шести бандитов.

- Они хозяина грабят? - прошептал Сосницкий.

- Хозяин с ними в стачке. Я их разговоры услышал. В чем тут изначальная закавыка, пока не представляю, но кажется мне, что Мяснов к себе гостей заманил, а потом отдал бандитам их пограбить.

- Зачем?

- За долю. Они при мне по комнате золотом громыхали и его делили. Еще я понял, у них свое авто есть, на котором они по Москве свободно разъезжают, и мандаты от власти. Одним словом, не простая грабижка это, как говорят хохлы, а настоящая разбойная операция.

- Что нам делать?

- Планы менять, вот что делать. Мы сейчас отсюда выйдем, ты побежишь за подмогой, хоть в Чека, хоть еще куда - тебе виднее. Главное, чтобы сразу сообразили, что можно разом накрыть Князя со всей его бандой. А я возле ворот покараулю, вдруг Князь раньше времени сорвется и куда-нибудь двинет. Прослежу. Может, если удастся, у авто шины проколю, чтобы разъезжали поменьше.

- Нам нельзя менять план, - сказал Сосницкий. - Мы должны или сами захватить Князя, или заманить его на вокзал.

- Дмитрий, ты не прав. Бандитов по самому малому счету десять душ, да еще прибавь дурного купца с его слугами, которые к ворам присоединятся в драке с нами.

- Неужели мы такую ораву не одолеем? - спросил Сосницкий, да так, чтобы вопрос прозвучал с обидной значимостью.

- Мне за последние три года, товарищ, приходилось одному против полсотни выходить. Если боевой расклад припрет или командирский приказ придется выйти. Но сейчас мы сами себе командиры. Представь себе, вот мы сейчас пошли, половину бандитов положили, еще там пару покалечили. Тут кто-нибудь нас из-за спины бы и взял. Мне приходилось и замок у австрийцев под Львовом брать, и в мучном элеваторе под городом Яссы дрался. А уж сколько бывало домиков попроще - всех не вспомнить. Когда в незнакомом здании сражаешься, да еще вперед идешь, никогда не знаешь, чем закончится дело. Сообрази, если мы тут сгинем, какая будет польза? Князь с награбленным золотишком через наши трупы перешагнет, уйдет, и потом ищи его всеми революционными силами.

- У меня приказ от товарища Чуланина, - повторил Сосницкий. - Он нас завтра ждет на вокзале. Может, мы сейчас к Князю выйдем и вступим в переговоры?

- Чуть потише, товарищ Сосницкий. Не ровен час, услышат. Открываться сейчас перед Князем для нас было бы глупостью. Он сперва прикажет нас скрутить и только после начнет разговоры. Я его морду уже рассмотрел: такой шутить не будет. А я уже сегодня во вражьем полоне побывал, на эту ночь у меня норма закрыта. Чем тебе мой план не нравится? Приведем подмогу, потом поможем чекистам Князя взять. А если ты о славе беспокоишься, то мы и так с тобой уже герои. Не знаю, как ты, я же хочу почет получить на живую грудь.

Настала тишина. Назаров чувствовал, что его невидимый напарник силится придумать более-менее подходящий аргумент и не справляется с этой задачей. Между тем со стороны коридора послышались голоса, скрипнула дверь. Назарову даже почудилось, что он различил голос Князя, гаркнувшего: "Ищи его скорей!"

- Нет, план мы менять не будем, - наконец прошептал Сосницкий.

В тот же миг Назарову показалось, что перед его лицом взорвалась граната, и он на секунду зажмурил глаза.

* * *

- Слушай, холуйская душа, - обратился Пашка к Марселю Прохоровичу. - А ну-ка, расскажи, как ты рога Сергею Степановичу наставил?

С того момента, когда несчастного товарища Ракова доставили в трактир "Балалаечка", прошло часа два. Петя, упившийся спиртом от хозяйских щедрот, решил тут же вздремнуть. Однако он себя чувствовал командиром и не вполне доверял товарищу, поэтому накинул петлю на шею Марселю Прохоровичу, намотав веревку на правую руку. Каждые три минуты он слегка ее подергивал, а если товарищ Раков шевелился и это движение передавалось веревке, дергал еще сильнее.