Сергей Михайлов - Далекие огни

Попытка алчного защитника удалась: суд признал Свирского невменяемым и психически нездоровым и от уголовной ответственности освободил, предписав ему прохождение курса принудительного лечения в одной из специальных психиатрических клиник «строгого режима». Фактически, смертная казнь, на которой настаивал обвинитель в качестве меры наказания для Свирского, была заменена пожизненным больнично-тюремным заключением. Это было как раз то, чего добивались Свирский и его защита. Участие же в деле других лиц, в том числе так называемой «чеченской мафии», суд доказать так и не смог, поскольку кроме убитого чеченца, который, ясное дело, показаний дать уже не мог, не было никого, кто бы мог пролить свет на это темное дело.

Итак, судебный процесс по делу об убийстве Орлова завершился, хотя окончательной ясности в это дело так и не внес. Многое так и осталось за завесой тайны. Сергей и доктор наконец-то смогли вздохнуть свободно — словно гора свалилась с их уставших плеч. Прошлое потеряло власть над ними, отныне все их помыслы были устремлены в будущее.

— Вчера пришло еще одно письмо с предложением о сотрудничестве, от Сороса, — сказал Сергей, хозяйским взглядом окидывая развернувшееся строительство. — Желают принять участие в финансировании проекта, предлагают инвестировать образовательную программу нового микрорайона. Идея показалась им весьма перспективной.

— Да-а, заваривается каша, аж дух захватывает, — отозвался доктор, закуривая. — Это уже, дай Бог памяти, третье подобное предложение, и все из-за рубежа. Ну и что же ты, мужик, решил?

— Стоит обмозговать. Дело-то, я гляжу, разворачивается куда более серьезное, чем мы задумывали вначале. Так что дополнительные средства нам будут очень кстати — наши-то уже все в оборот пущены. А решение, учти, будем принимать вместе, нечего увиливать от ответственности. Кстати, стоит также подумать об учреждении акционерного общества.

— Чудные люди эти иностранцы! — пожал плечами доктор. — Деньгами швыряются направо-налево — и где? в самом центре России, в глухомани, где риск потерять вложенные средства даже более чем велик!

— Ну не скажи, — возразил Сергей, — они-то как раз соображают, что здесь, в далекой русской глубинке, для них есть где развернуться. Эти бизнесмены с Дикого Запада, как правило, работают на перспективу — в отличие от наших доморощенных коммерсантов, живущих интересами сегодняшнего дня и заботящихся лишь о сиюминутной выгоде. Нет, Николай, наши места для них — весьма лакомый кусок, и они это прекрасно понимают.

— Ну, тебе видней, мужик — ты ж у нас эксперт в этих вопросах, — сказал доктор, в душе ликуя оттого, что Сергей назвал эти места «нашими». — И все же я посоветовал бы тебе быть с ними поосторожней — кто знает, что у них на уме?

— Ничего, разберемся, — улыбнулся Сергей. — Уж мы-то постараемся в грязь лицом не ударить!

Внезапно повалил снег, чистый, густой, мягкий, пушистый. Ровным гладким ковром ложился он на землю, выравнивая неровности земной поверхности, скрывая под своей воздушно-невесомой толщей следы, оставленные людьми и машинами, придавая округлые очертания домам и деревьям, обволакивая весь мир чем-то нежно-мягким, уютным, по-домашнему добрым, — так, наверное, обтачивает острые углы прошлого, заживляет раны памяти, рубцует глубокие борозды воспоминаний и время, самый надежный целитель души человеческой.

Из густого снежного марева вынырнул «уазик» и остановился в двух шагах от Сергея и доктора. Из машины, в своей неизменной старенькой шинели, шумно вывалился полковник Коля, с недавних пор взявший на себя обязанности блюстителя порядка и безопасности на развернувшейся стройке. Следов выпорхнула в снег Катюша. Завидев отца, веселая, счастливая, с румяными щечками и радостными искорками в глазах, она кинулась ему на шею.

— А я две пятерки получила! — оглушила она его своей звонкой радостью. — По русскому и по труду!

— Молодец, Катюша, — похвалил он дочку. — Так держать!

— Есть, товарищ командир! — Она весело чмокнула отца в холодную щетинистую щеку, вырвалась из его объятий и, порхая по растущим буквально на глазах сугробам, помчалась к стройке. Там ее знали все, как знала по имени и она каждого из этих бывших бродяг и бездомных.

Полковник Коля крепко пожал руки обоим друзьям.

— Вот, ехал мимо школы, дай, думаю, захвачу твою дочурку, — выдохнув клуб пара, пробасил он и расплылся в широкой улыбке. — Счастливый ты, Петр, мужик. Мне б такую дочку, так я б, наверное, все ночи подряд плясал от радости.

Сергей мягко улыбнулся, взор его затуманился, мысли унеслись куда-то прочь, далеко-далеко. Счастье… Как знать, может быть прав этот чудной добряк-полковник? может быть, именно таким оно и должно быть, простое человеческое счастье — когда знаешь, что есть кто-то, кому ты нужен и кто-то нужен тебе? Как знать…

А снег все падал, падал, падал — и вместе с ним падали, падали, падали быстротечные минуты, одна за другой нанизываясь на бесконечную ось неумолимого времени…

Москва, 12.03.98 — 19.11.98