Валентин Шатилов - Сын убийцы миров

– И зачем так далеко? – полюбопытствовал Олег.

– А как же! Мы же искать пришли? Копьютерохранилище твое! Вот и будем бродить по дну, пока не найдем…

– А какое оно, хранилище сие? – спросил Матвей.

– Кто ж его знает? – пожала я плечами.

А Олег пояснил, отмахиваясь от стайки назойливых лупоглазых рыбешек:

– Как увидите что-либо необычное, непохожее на камни, скалы, водоросли – вот это и будет компьтерный блок, который мы ищем.

– Значит, это не он, – разочарованно вздохнул Матвей.

– Ты о чем? – не поняла я.

– Да вот мы только что прошли мимо ерунды какой-то. Но оно все ж таки похоже… На деревья, что ли… Такие, как в наших лесах остались – черные, без листьев.

– Деревья? Под водой? – удивилась я.

А Олег уже повернулся к Матвею:

– Покажите, где?

– Вон там, – Матвей развернулся, побрел направо, неуклюже переставляя ноги по пологому склону дна.

Мы двинулись за ним.

Я тут же забрела в какое-то поле особо цепких водорослей, спутавших ноги, и пока выдиралась из их объятий чуть не пропустила все самое интересное.

О начале интересного известили разнообразные возгласы нашей честной компании:

– Ух ты! Ого! Да ну… Не, непохоже… Гля, сарай утоп!…

Я подняла голову и увидела почти прямо перед собой нечто несуразное. Первая мысль была, что это обглоданный ржавчиной и размытый стихиями скелет давно умершего троллейбуса. Только без колес. Густой проволочный каркас, образующий подобие его стенки, напоминал деревенский плетень из очень извилистых и хлипких веток. Плетень был с дырками – они выделялись широкими прогалинами мутной воды. Он был весьма скромных размеров: метров десять в длину, метра три в высоту. Что было за плетнем сказать трудно – других стенок этого сооружения не наблюдалось.

Чем бы не являлась некогда эта конструкция, сейчас она никак не могла претендовать на роль хранилища для глобального компьютера, который управляет физикой целого материка. Может быть когда-то в прошлом… Да и то – вряд ли. В таком хлипком укрытии компьютера не сохранить. Одной только морской воды будет достаточно, чтобы оставить от него лишь жалкие воспоминания в виде окончательно заржавевшего корпуса.

– Похоже на дверь, – сообщил Олег и двинулся к особо крупной прогалине между проволочными ветвями.

За ним потащились и все остальные. Кроме меня. Мне на это кладбище надежд плестись совсем не хотелось. Достаточно было неприятностей с колеблющимися у ног лентами липких водорослей. Их так неприятно было отдирать – даже гладкий скафандр не спасал от путаницы их сетей.

В следующий раз я подняла голову от водорослей, когда заинтересовалась странной тишиной, воцарившейся вокруг. Это только кажется, что мужчины молчаливы. На самом деле они тоже болтают без умолку. А тут вдруг разом стихли.

Я поглядела на пролом плетня, который Олег с его преувеличенной вежливостью поименовал «дверью». В проломе как раз скрывалась спина последнего из лыцаров. Кажется, Клементия. Вместе с его, Клемения голосом. Он как раз начал что-то произносить – нечто вроде: «Только вот ежели…» – да и не договорил.

А может и договорил – только я не услышала. Стало совсем тихо. Как в могиле.

Сразу обнаружилось, что вокруг меня – непроглядные толщи воды, в которой вполне могут водиться беззвучные, но не беззубые твари. И что друзей моих за дырявым плетнем не только не слышно, но и не видно. Да и вообще – что я тут одна делаю?

Воодушевленная этим вопросом, я со всех ног кинулась следом за так неожиданно покинувшими меня мужчинами. Кинулась, естественно, все в ту же прогалину. И, едва достигнув ее, немедленно осталась без скафандра.

Впрочем, он мне и не был нужен. Потому что сразу за прогалиной обнаружился воздух. Который наполнял помещение весьма приличных размеров. И напоминало оно вовсе не что-то подводное типа батискафа или подводной лодки, а все те же пещерные бункеры под Киршагом, где мы совсем недавно так мило проводили время.

Помещение можно было назвать и залом – в силу его громадности. Стены из грубого неотделанного камня уходили ввысь на добрый десяток метров. Вправо и влево они вообще тянулись бог знает куда, теряясь в полумраке. Впереди, правда, какая-то кремнистая перегородка наблюдалась, но тоже не очень близко. Даже эхо от моего испуганного «Эй!», отразившись от противоположной стены, вернулось ко мне не сразу.

Самое же неприятное было, что оказавшись вдруг в такой неожиданной обстановке, я так и не смогла опереться на дружеское плечо. За неимением такового. Помещение поражало пустотой!

– Эй! – уже совсем отчаянно завопила я.

В ответ получила все то же эхо и обернулась посмотреть – а что с прогалиной, через которую мне удалось столь лихо впереться сюда?

Разумеется, никакой прогалины и в помине не было. Наличествовал массивный круглый люк из лениво блеснувшего серого металла. Алюминия? Чугуна? Стали? Я в металлах никогда не разбиралась и разбираться не планировала. Особенно сейчас. Я просто протянула руку и потрогала.

И с визгом отпрянула. Потому что никакого металла рука не встретила. Ладонь ушла в воду. И когда я, взвизгнув, отдернула ее, то почувствовала характерный запах морской соли. Очевидно, я обмакнула руку в ту самую воду Окиян-Моря, через которую сюда и прибрела.

Для проверки я выглянула наружу – высунула в «люк» голову. Целиком. Прямо в толщу воды. И мгновенно покрылась пленкой скафандра. Гривна предупредила мою попытку самоубийства, не допустила утопления, взяв инициативу на себя – как всегда в критических случаях. И тем спасла свою хозяйку.

Как же они все предупредительны! И моя гривна, и мои мужчины! Один лишь спир, который, если верить Олегу – это половинка меня – один он нисколько не был озабочен моим спасением. Вот же гусеница бессмысленная! Только и знает, что болтаться по телу человеческому без забот и хлопот! Ни морская вода ему нипочем, ни ужасы перемещений в непонятные залы!

Я вышла наружу, в окружающую водную стихию. На то же место, где была минуту назад – вон даже облачко ила, всколыхнувшееся, когда я выбиралась из плантации водорослей, не успело толком осесть!

– Ты чего не пошла с нами? – спросил олегов голос у меня за спиной.

Я даже подпрыгнула от неожиданности. И, преодолевая упругость воды, плавно, как в замедленной съемке развернулась к прогалине дырявого придонного плетня.

Олег стоял рядом с прогалиной, ожидая.

– Вы где были? – спросила я. Боюсь, голос выдал меня, продемонстрировав еще не прошедший испуг.

– Тебя ждали! – удивился Олег. – Иди скорей – там такое все интересное!

Пришлось сознаться:

– А я уже была там… И ничего интересного не обнаружила. Только огромный пустой зал. Каменный. Без вас!