Владимир Петров-Одинец - Нечаянный колдун

Надежда в китайской синтепоновой пуховке выглядела старухой, очень похожей на фото в паспорте. Федор Петрович напялил на голову вязаную шапочку с легкомысленной кисточкой и надписью «Динамо». Куртка в цвет и шарф. Фанат, возрастной придурок — что и требовалось доказать. Сумка динамовских цветов, купленная вчера Аристархом, содержала полотенце, бритвы, пару белья, свитер и несколько рубашек. Что надо женщине — не знал ни Матвеич, ни художник.

Проводив их до автобуса, Матвеич сунул адрес Лены и денег в дорогу:

— На вокзале у вас время будет, звякните ей. Она в курсе. Мне — не звоните. Только Аристарху.

Надежда чмокнула в щеку:

— Еще увидимся. Я знаю.

— Наверное, — согласился он и достал из кармана белый камешек-глазок на шнурке, подобранный в избушке колдунов. — Вот.

Федор Петрович принял амулет и пожал руку:

— Нам бы поговорить. Сильный ты, князь прямо. Но дикий, неученый. И в голове непорядок, чужую печать вижу. Неладно себя ведёшь. Невольно.

Матвеич пожал плечами. Поговорил бы, самому хочется, а вот когда?

132

Кирилл Игоревич Ивлев заканчивал обработку данных. Многокомпонентный анализ состояния организма по уровню гормональной активности, по состоянию костей, хрящей, зубов, внутренних органов, состоянию крови и т. п. — назывался в лаборатории «гомеостазом». Показатели гомеостаза коррелировались со временем пребывания в хрональном поле. Закономерность прослеживалась во всех случаях. А в случае с Шергешским полем — особенно.

Ойротский шаман не сказал ничего, умер от остановки сердца. Но вскрытие показало отставание биологического возраста от календарного. Пятидесятилетний имел молодой организм. Значит, бывал в хрональном поле часто. Конечно — охранял капище, где держали «Золотую бабу» и трофеи, накопленные за сотни лет. Но Ивлева жалкие куски золота не интересовали. За них не купишь бессмертие, ну, на худой конец, настоящее, а не старческое долголетие! Как те двое долгожителей, захваченных в новой зоне — полтораста лет, когда по визуальной оценке и лабораторным данным нет и сорока. Лексика выдавала первую половину девятнадцатого века — эксперты не могли ошибиться!

Жить вечно — заветная мечта Ивлева. И он работал в своем направлении, замаскировав исследования под поиск связи между силой манипулятора и основными показателями, начиная от физической силы до состава биологических жидкостей. Он фыркнул — искать признаки колдуна в моче и кале? Это круто! Зато истинные соотношения завуалированы. В который уже раз подтверждается истина — настоящий ученый умнее настоящего военного!

Кстати, скрыть цель помогло попутное открытие — колдунами не рождаются, ими становятся. Для этого достаточно попасть в хрональную зону. Теперь уже понятно, как происходит инициация. Постоянная замена старых, отмирающих клеток дает возможность организму запомнить в себе ауру хрозоны. Точно до мельчайших подробностей, как гипсовая маска лица. И всё! Биополе колдуна будет воспроизводить хрозону по первичному отпечатку.

Повезло Горлову! Попал в мощную зону, да под активные манипуляции в самом чувствительном состоянии, в восстановительном периоде после сотрясения мозга. А травмированные, еще лучше, погибшие клетки заменяются новыми интенсивнее в несколько раз! Даже такие, растущие медленно, типа нервных волокон или соединительно-тканных. Они и запечатлели картину максимально активной зоны!

Кирилл Игоревич рискнул еще полгода назад, включив генератор хрональной энергии. Он так и работает в его кабинете, с каждым днём усиливая интенсивность поля. Жаль, что придется переносить генератор в центр каждой открытой хрозоны, чтобы определить эффективность работы путем сравнения прироста. Там омолаживать себя, любимого, будет сложнее. Вот если удастся доказать, что постоянное присутствие колдунов-манипуляторов даёт лучший результат, тогда генератор можно вернуть сюда. Как бы это получше сделать?

Завлаб просчитывал варианты в двух плоскостях — для себя и для дела. Пока оба интереса совпадали почти полностью.

133

Матвеич гордился собой. Совершенно неожиданно связь с Леной установилась гораздо прочнее и надежнее, нежели по телефону. В ночь отправки колдовской семейки она пришла в его сон. Говорили о пустяках, но настолько интересно, что время летело с неимоверной быстротой. Александр проснулся в полной уверенности, что обнаружит себя в Николаевске. Насколько же велико было разочарование, когда за окном открылась заснеженная улица Подмосковья!

И следующую ночь он провел с Леной. И еще одну. А затем к ним вторглись Федор с Надеждой, добравшиеся до Сибири. Этот балаган привел Матвеича в смятение. Считая сны своей собственностью, он возмутился:

— Федор Петрович, Надежда! Ей богу, мне совсем это не нравится!

— Ты, Александр, напрасно гневаешься, — урезонил ворчун, выступив вперед, — мы лишь с ведома Леночки, весточку передать, что на месте.

— Правда-правда, Александр Матвеевич! Спасибо, вот обоснуемся, через Лену сообщим — где, или уж напрямую, сами, — улыбнулась Надежда, перед тем, как исчезнуть.

Федор, мужик вредный и прямой, благодарить второй раз не счел нужным, а вот загадку задал, повторив:

— Встретиться надо, поговорить. Ты знаешь, что подруга твоя — домом сильна и по Веде способна? Не знаешь, вижу. Вдвойне дурень ты, паря! Дремучий дурень… Ну, бывай!

Матвеич от такого хамского заявления спасенного им колдуна даже речь утратил на несколько мгновений. Когда собрался дать отпор — Лена была на своей полянке одна и качала укоризненно головой:

— Саша, зачем ты со старшими споришь? Они ведь нам помешать не хотели. Такие милые люди, особенно Наденька. А ты — выгнал!

— Лена, мне с тобой побыть хочется, — и он взял ее руку в свою.

— Приезжай скорее, вот и встретимся.

Матвеич промолчал, чтобы не врать. Ехать некогда — предстояла работа по вскрытию хрозон. Пока только определение границ одной из них близился к концу. Завтра в самом активном месте они сбросят маяк, найдут перспективные места. А если снова встретят аборигенных колдунов? Уходя от неприятной темы, спросил:

— Чего это ты их старшими считаешь? Он меня лет на десять, если не меньше…

Лена весело расхохоталась:

— Сашенька! Ему больше двухсот лет! А Наде — сто пятьдесят!

— Откуда ты знаешь! Да он соврет — недорого возьмет, — но в душе точно весы сработали, отмеряющие истину.

Точно! Это чувствовалось в Федоре! Жестикуляция, манера говорить — несовременное всё, старинное. Вот почему его самого в светлице, в самый первый миг знакомства — повело отбить поклон хозяевам! Который раз в Матвеиче проскользнула искорка самоукоризны.