Алексей Евтушенко - Охота на Актеона

Да только с выполнением этого правильного решения вышли большие накладки.

В результате «дикие» уничтожили большинство усиленных патрулей, брошенных к Трещине и, не понеся серьезных потерь, ободренные и вдохновленные первым успехом, кинулись штурмовать город. Где к тому времени, несмотря на все уверения полиции о контроле над ситуацией (чистое вранье, конечно же), началась паника. Что только усилило общую неразбериху и хаос и позволило «диким» довольно быстро овладеть железнодорожным и автовокзалами, аэропортом, а затем Коммуникационным Центром.

Дольше всех продержался комплекс Службы FF. Но защитницы комплекса дрались в полном окружении и, хотя «дикие» и понесли при штурме комплекса самые большие потери, все-таки они его взяли. Потому что в какой-то момент комплекс просто некому стало оборонять – там погибли все, до последнего человека.

Ни у меня, ни у Мары, ни, тем более, у Лилу Тао не было приказа умирать, размышляла Шаинь, с боем прорываясь от Храма в западную часть города, к резиденции Первой. Но и Мара, и Лилу, вполне вероятно, погибли. А я погибать не желаю. Я желаю сделать все, что могу, но остаться живой. И сохранить жизнь своих подчиненных. Правда, с каждой минутой сделать это становится все проблематичней. Хотя бы потому, что патроны к крупнокалиберному уже кончились. Не говоря уже о ракетах. А сколько еще нам воевать – неизвестно. Великая Матерь, где же армия и родная Служба?! Где эти б…ские основные силы?! Какая, на хрен, может быть войсковая операция против «диких», когда эти «дикие» уже почти захватили город! И ведь и с воздуха их не взять сейчас. Во всяком случае, одним моим бронекаром. Враз собьют. Вон как полицейские коптеры горели – за милую душу. И где только «дикие» это оружие откопали, интересно мне знать? Великая Матерь, а если учесть, что и наш арсенал уже них… Нет, отставить подобные мысли. Надо держаться. Первая у себя в резиденции, город не покинула. Значит, мне не все может быть известно. Может быть уже сейчас, в эти минуты, наши входят в город с запада и севера. Надо держаться. И мы продержимся.

– Заложницы – вот, кто нам нужен, – произнес Хрофт Шейд, устало опустился в кресло и вытащил из кармана сигаретную пачку. – Как можно больше заложниц.

– Каких заложниц? – поинтересовался Рони Йор, усаживаясь напротив. – Зачем?

Штурмовой отряд, потеряв тридцать два человека убитыми и шестьдесят восемь ранеными, пятнадцать минут назад ворвался в Коммуникационный Центр, где Хрофт Шейд с самого начала планировал устроить свой штаб.

Теперь, дважды раненый (сначала в руку при столкновении с полицейскими патрулями у Трещины, а затем в голову – уже сейчас, при штурме КЦ), он вместе с Рони Йором и двумя ординарцами сидел в бывшем кабинете директора Центра и ждал, когда его бойцы заставят оставшихся в живых и при памяти сотрудниц наладить связь с миром.

– Черт, – Шейд заглянул в пачку, смял ее и уронил на пол. – Сигареты кончились.

– На, – Рони Йор протянул ему сигарету и щелкнул зажигалкой.

– Спасибо, – Хрофт глубоко затянулся, откинул забинтованную голову на подлокотник и выпустил дым в потолок. – Зачем, говоришь, заложницы? – он посмотрел на Рони, и старший офицер оперативного отдела Штаба Подземелья подумал, что этот человек, который всю последнюю неделю спал – дай Бог – по два-три часа в сутки, а сегодня вместе со своими бойцами не однажды шел в бой, останется на ногах и будет способен отдавать осмысленные приказы и поднимать людей в атаку еще столько, сколько потребуется, и вряд ли найдется сила, которая его остановит. Разве что пуля в сердце, но эту пулю еще надо кому-то выпустить, а пока таковых не находилось.

Рони Йор как-то забыл о том, что и сам он сегодня не раз ходил под огнем и спал за последнюю неделю не больше Хрофта Шейда.

– А ты представь, – продолжил Хрофт. – Не сейчас, так ближе к вечеру или ночи, армия и Служба FF сообразят, что надо возвращаться и отбивать город назад. И что тогда? Нас – хорошо, если осталось две тысячи, способных держать оружие. А их сколько? Да на танках с бронакарами и гравикоптерами? Конечно, город – не чистое поле, но, поверь, в конце концов, они нас сомнут и сбросят в Трещину. То есть тех, кого сразу не убьют. Не выстоять нам долго против них – слишком силы неравны.

– А заложницы, получается, вроде как наш козырь в рукаве?

– Именно. Предмет торга. Наш непробиваемый щит. Поэтому, чем их будет больше и чем больше среди них будет влиятельных и уважаемых в обществе сестер-гражданок, тем лучше.

– Хм, – Рони поднялся и подошел к окну. Отсюда, с двадцать четвертого, самого верхнего этажа Коммуникационного Центра, хорошо была видна вся восточная часть города – вплоть до самой Трещины. Кое-где уже вовсю занимались пожары, и Йор поежился, представив себе, что сейчас творится на захваченной городской территории. Сами бойцы штурмовых отрядов были заранее предупреждены о том, что за мародерство и насилие будет одно наказание – расстрел на месте. Но вот освобожденные в городе мужчины…. К ним подобные меры нельзя было применить, и Рони знал, что в эту минуту где-то там, внизу, в квартиры и жилые дома группами и поодиночке врываются бывшие рабы и удовлетворяют свое чувство мести. Всеми доступными способами. Да, и командиры сотен и десятков, и рядовые бойцы Подземелья старались выполнить приказ, по которому должны были принимать в свои ряды как можно больше освобожденных мужчин – немедленно ставить в строй, вооружать, назначать командиров из числа трудней, хватов и пластунов, предупреждать об ответственности за мародерство и насилие, но… Рони знал также, что отнюдь не все освобожденные мужчины вступали в их ряды. Хорошо, если половина.

– Не понимаю, что тебя смущает, – сказал Шейд.

– Нет, – повернулся к нему Йор. – Меня ничего не смущает. Отличная мысль. И я думаю, что для этих целей, как нельзя лучше подойдет самый крупный городской стадион. Вон, его отсюда видно, посмотри.

– Стадион? – Хрофт поднялся и подошел к окну.

– Обрати внимание, – сказал Рони. – Во-первых, он в наших руках. Во-вторых, народу туда можно согнать немерено. В-третьих…

– Их легко контролировать, – закончил за него Шейд.

– Да. И, в-четвертых, можно объявить на весь мир, что это сделано исключительно в гуманных целях.

– ?

– Таким образом, мы ограждаем сестер-гражданок от насилия со стороны освобожденных нами мужчин, – пояснил Рони Йор и усмехнулся. – Мера временная, но необходимая.

– Голова! – засмеялся Шейд. – Я согласен. Давай, займись. Сгони туда всех, кого найдешь. А на мне пока западная часть города. Ну, и все остальное. Еще не вечер.