Василий Головачев - Джинн из прошлого

– Die Fotze! – выругался Ульрих, остывая. – Довела все-таки! Цзе, отнеси фрау в лазарет.

«Кормчий, вы кого-то ждёте?»

– Не понял!

«У нас гости. Портал метро принял пассажиров».

– Этого не может быть!

«Их двое, молодые мужчины, вооружены».

Потемнело в глазах.

– Ромашин!

«Их имена не заложены в моей памяти».

– Отнеси фрау в рубку.

В каюту сунулись витсы, охранявшие до этого момента подругу Ромашина.

Ульрих уступил им место.

«Посредник!»

«Я тебя предупреждал», – отозвался посланник инвазеров.

«Мне срочно нужна твоя помощь!»

«Ты не выполнил задание».

«Если вы не поможете, я никогда его не выполню!»

Посредник помолчал.

«Тебе нельзя верить».

«Меня не е…т, веришь ты мне или нет! – взбеленился Ульрих. – У вас нет выбора! На борту фрегата террористы, мои враги! Сигналь своим Владыкам, пусть помогут справиться с ними!»

Посредник снова выдержал паузу.

«Я могу запустить программу трансформации организма с переходом на другой уровень энергетики».

«Запускай что хочешь, я должен уничтожить лазутчиков!»

«Потребуется адаптация психики…»

«Кончай трепаться! Запускай, der Blaser хренов!»

– Цзе, попытайся остановить гостей!

«В моём распоряжении только фотсы обслуживания и четыре витса. Двое с вами».

– Всех к транспортному отсеку, прибывших пассажиров уничтожить любыми способами!

«Но это люди…»

– Это мои враги! Они способны на всё, убить меня, повредить машину, уничтожить тебя! Действуй!

Ульрих поспешил в рубку, лихорадочно прикидывая варианты действий.

«Посредник, что замолчал?»

«Идёт подготовка».

«Я ничего не чувствую!»

«Ты обещаешь выполнить задание?»

«Достал, сука! Обещаю, обещаю!»

Он вбежал в рубку, прыгнул в кресло, торопливо заблокировался.

Витсы вслед за ним внесли Лилию, усадили в соседнее кресло.

– Заприте люк! Всех, кто приблизится ко входу, уничтожить!

«Посредник!»

«Программа пошла».

В голове родилось огненное зерно и пустило во все стороны миллионы тонких световых лучиков…

Глава 26

Возвращение

(за 5 минут до получения эцихов)

Спросить совета было не у кого. Мелькнула мысль позвонить прадеду Игнату, которому в две тысячи двести восьмом году было столько же лет, сколько и самому Игнату-правнуку, но он отогнал эту мысль: возникшую проблему надо было решать самому. Звонок мог привести к непредсказуемым последствиям, вплоть до исчезновения родовой линии Ромашиных в том варианте, который был реализован.

– Никогда не прощу! – пробормотал он, стоя в камере метро корвета.

– Что и кому? – отозвался Антон.

– Смерть Ли… себе!

– Она ещё жива. Позволь дать совет.

– Валяй.

– Отключи эмоции. Ты воин покоя и всегда добивался цели в состоянии невозмутимости. Будешь яриться, беситься, психовать, мы проиграем.

Игнат закрыл глаза, вслушиваясь в гул бегущей по сосудам крови, усилием воли усмирил душевное волнение, открыл глаза.

– Я спокоен. И я сделаю всё, что надо! Припомни, мы ничего не забыли?

– Помолиться, – усмехнулся Антон.

– Благослови нас удача! Тодор, мы готовы.

– Мысленно я с вами, друзья, – откликнулся командир корвета.

Корабль, нырнувший незадолго до этого момента в Сатурн, плавно опустился в центр ганглия.

Невообразимо чувствительный «компьютер» портала по «пси-запаху» узнал пассажиров, которых уже отправлял по адресу, не названному вслух и даже не высказанному мысленно: адрес был подсказан ему «краем сознания» землян, глубинами их психики. Но главное, что он снова отреагировал правильно, в чём они убедились, осознав себя в тесноте финиш-камеры, принадлежащей ТФ-порталу фрегата «Мао».

«Вышли?» – услышал Игнат мыслеголос Антона.

«Мы на месте».

«Успели?»

«Он ещё не стартовал за эцихами».

«Лилия?»

Он прислушался к пронизывающим стены камеры пси-полям.

«Жива, слава богу, там, наверху, хотя не понимаю…»

«Что?»

«Она всё равно не отвечает».

«Разберёмся, главное, она жива, не теряй времени!»

Выбрались в знакомый тамбур перед кабинами ТФ-портала.

Здесь никого не было, по отсеку бродили холодные ветры, в углах мигали синие световые пунктирчики, только подчёркивая царящий здесь холод.

Однако стоило десантникам подойти к выходному люку, как навстречу им высыпало чуть ли не стадо механических созданий во главе с двумя витсами. Создавались эти механизмы не для войн в тесных помещениях и бункерах, но, вооружённые «универсалами» и жутковатыми манипуляторами, они были довольно опасны, поэтому Игнату пришлось ускоряться и действовать на краю «красной зоны» рефлексии, требующей большого расхода энергии.

Одного фотса он повредил, выстрелив из неймса, второго ударом о стену превратил в ком сломанных «костей», третьего отвлёк пси-воплем «нападение сзади!», а витсам просто нейтрализовал их программные блоки.

Антон, застывший за его спиной и не успевший принять участие в отражении спонтанной атаки киб-персонала фрегата, только покачал головой и показал большой палец, оценив боевое мастерство приятеля.

– Я бы так не смог!

– Захотел бы жить – смог, – вышел из инсайта Игнат.

– Этому учиться надо.

– Не хитри, ангелоид. Умеющему реагировать адекватно на угрозы и жизненные вызовы подготовка не требуется. Я чувствую твой потенциал, он больше моего. Сейчас мы поднимемся в рубку, я отвлеку Хорста, а ты займись Лилией, выведи её из комы.

– Я не умею.

– Сумеешь! Вы одной крови и должны понимать друг друга на интуитивном уровне.

– Попробую.

– Бегом!

Больше они не разговаривали.

До рубки домчались быстро: инк фрегата оценил возможности гостей и задерживать их не стал, а может быть, у него и не было средств для борьбы с проникшими на борт диверсантами. Его конструкторы даже в страшном сне не могли представить, что кому-то удастся взять фрегат «на абордаж».

С дверью в рубку управления пришлось повозиться.

Инк не хотел открывать люк, получив приказ кормчего, и с ним Игнат схватился всерьёз, щедро расходуя свою энергию и ещё больше энергию Антона. В конце концов он нащупал нужные исполнительные контуры Цзе Дуна и мощным усилием мыслеволи стёр «вирусные» программы, заставляющие инк подчиняться командам Ульриха.

Люк открылся.

«Лилия пришла в себя», – доложил бледный от возбуждения и потери сил Антон.

Игнат и сам услышал-увидел-почувствовал биение мысли очнувшейся девушки и послал ей «поцелуй» пополам с предупреждением: «Не двигайся, набирайся сил, не показывай, что ты в сознании, мы близко!»

В рубке было темно, светились лишь угольки-индикаторы по контурам кресел, да в стыках стен тлели красные световые нити. Но темнота не помешала молодым людям разглядеть витсов, застывших у кресла, в котором сидела Лилия, и стоящего к ним спиной Ульриха Хорста. Плечи бывшего узника Гуантанамо содрогались, будто он плакал.