Сэхсвет (СИ) - Бекет Алишер

– Это звучит логично! – Один из учёных с горящими глазами вскочил с места – идея его захватила. Наткнувшись на взгляд Орланы, он спохватился и представился:

– Профессор Боул, Госпожа Председатель. Так вот, это логично. Больше того, скажу, предвосхищая возможный вопрос, что физиологическое отличие редимеров от нас не является существенно важным. Я убеждён, что роль культуры в формировании сознания и личности гораздо важнее, чем генетика. К примеру, человек, слушая музыку или читая произведение, не обращает внимания на то, к какой расе принадлежит автор или как он выглядит. Ну, то есть, он может заинтересоваться, но это не является первостепенным фактором. Главенствуют идеи, вложенные в произведение. Или, когда создаётся семья, её элементам важнее идейное единение, схожесть культурных шаблонов мышления, нежели физические параметры. Да, когда-то это было не так, но мы давно ушли от этой модели общества. Поэтому я согласен со старшим советником Крюковым – нам необходимо двигаться в этом направлении. Думаю, достаточно будет смешаться с обществом редимеров и научить их нашей культуре, попутно занимаясь прогрессорством. И через несколько веков мы достигнем нужного результата.

– Благодарю, профессор Боул, – сказала Орлана. Тот просто кивнул и сел. – Но несколько веков… я боюсь, что наших запасов айона может не хватить. Не сложится ли такая ситуация, что редимерский айон будет неподходящего качества, тогда как наши запасы кончатся? Работать на синтетическом айоне во сто крат тяжелее. Особенно нелегко придётся тем, кто отправится на Редим.

– Нужно учесть несколько факторов. – Старший советник Лу Альтера, чей математический гений изобрёл способ удержания червоточин в заданных размерах, даже не встал с места. Он говорил медленно, что-то подсчитывая в уме, и очень тихо, поэтому все в зале смолкли, прислушиваясь. – Первое. Поток настоящего айона с Земли иссякает и, возможно, скоро прекратится вовсе. Люди повсеместно ложатся в анабиоз, отдавая все запасы Экспедиции, но есть другая сторона медали – айону больше неоткуда взяться. Три четверти населения уже заснуло.

Второе. Темпы исследований замедляются пропорционально количеству учёных в Экспедиции, прошедших «столетний рубеж». Заменить их более молодым поколением не представляется возможным – это будет огромный шаг назад, даже с учётом передачи всех разработок и теорий. Приходится корректировать сроки и работать по сменам. Чем дальше, тем меньше человек могут бодрствовать одновременно.

В свете вышесказанного и беря во внимание скорость потребления айона… – Лу замолк на минуту, прикрыв глаза, и вынес вердикт:

– По самым оптимистичным прогнозам, у нас в запасе сто восемьдесят, максимум двести лет до того, как обозначенная Госпожой Председателем проблема превратится в угрозу Экспедиции.

– Двести лет… – Орлана задумалась. – Есть идеи, как можно ускорить процесс «очеловечивания»?

Спустя несколько секунд тишины с дальнего ряда нерешительно поднялся один из учёных. Его голограмма тут же появилась между помостом советников и остальными участниками собрания.

– Профессор Лейрд, Госпожа Председатель, – высоким голосом произнёс мужчина. Огромные глаза смотрели на Орлану с большим почтением, впрочем, как и все в зале.

– Мы слушаем вас, профессор Лейрд.

– Да… хорошо… для ясности – я занимаюсь областями человеческого поведения, как индивида, так и общества. Среди моих основных специализаций, помимо психологии и социологии, истории и культурологии, присутствует менее популярная наука – меметика.

В зале зашептались. Один из учёных рядом с Лейрдом хохотнул:

– Вы сейчас серьёзно, коллега?

Лейрд быстро обернулся к говорившему:

– Профессор Каймура, вы специалист в этой области?

– Нет, но…

– А в какой, позвольте спросить?

– Экспериментальная физика.

– Тогда, возможно, вам стоит пойти и столкнуть пару протонов? Или всё-таки выслушаете то, что я собираюсь сказать?

Каймура поднял руки в примирительном жесте, но ничего не ответил.

– Профессор Лейрд, объясните чуть подробнее, пожалуйста, – сказала Орлана.

– Конечно, Госпожа Председатель. Реакция моего коллеги вызвана тем, что меметика долго считалась псевдонаукой, даже в наши дни. Но времена меняются, профессор Каймура. – Лейрд с неприязнью посмотрел на него. – Итак, начну с азов. Мем – это единица культурной информации. Фактически, мемом является любая элементарная идея. Ярким примером можно назвать религию. Понятия загробной жизни, молитвы, тех или иных обрядов – это всё мемы. Объединяясь в группу, они образуют собой мемплекс. То есть религия – это мемплекс. Любой политический строй – мемплекс. Музыка – это мемплекс, состоящий из мелодий и стихов. И так далее.

Суть мема подобна вирусу. Сами по себе они ничего не представляют, для деятельности мемам нужен носитель, разум человека. Мемы копируют сами себя, распространяясь в культурной среде от одного носителя к другому посредством слов и произведений искусства. Мемы самореплицируются, мутируют, проходят естественный и искусственный отбор. Так и происходит эволюция культуры.

– Мы поняли общую идею, профессор Лейрд, – произнесла Орлана. – Поясните, к чему вы клоните.

– Ещё одно, Госпожа Председатель, – торопливо сказал Лейрд. – Одной из основных проблем, почему меметика долгое время считалась ненаучной, является то, что, в отличие от генов, – а именно эту аналогию приводил Докинз[1] – у мемов нет физического носителя, подобного ДНК. В мемах негде кодировать информацию. Но, как мне кажется, физический носитель и не нужен – само сознание прекрасно подходит на эту роль… Да, старший советник Рэй?

Рэй Суокил, поднявший руку, заговорил:

– Поправьте меня, если я неверно истолковал вашу мысль, профессор Лейрд. Вы с помощью мемов хотите привить редимерам человеческую культуру?

– Совершенно верно, – кивнул Лейрд.

– Вам самому не претит мысль о том, что таким образом вы уничтожите самобытность внеземной цивилизации?

Лейрд после короткой паузы сказал:

– Моя жена сейчас лежит в анабиозе, господин советник, на Земле. Доступа к настоящему айону у нас не было, и она легла в гибернацию с просьбой пробудить её лишь тогда, когда будет найден выход. И таких как она – миллиарды. Да, мне противно от того, что мы собираемся сделать, но больше я боюсь за человечество. И к слову, старший советник Рэй, – меметизация не работает путём полного искоренения самобытности. Как я уже говорил, мемы мутируют, видоизменяются в соответствии с менталитетом носителя. На выходе мы получим оригинальную культуру, но похожую на человеческую, добившись того же эффекта, что очертил профессор Боул, но за более короткий срок.

Рэй откинулся в кресле:

– Хорошо, мне понятна ваша позиция. Объясните, как вы собираетесь это сделать?

– Да, старший советник Рэй. – Лейрд утёр вспотевший вдруг лоб. – Моя идея заключается в использовании нанобиотов. Мы переконструируем их противоположным образом, так, чтобы сознание ботов транслировало закодированную информацию. Распространив их по всему Редиму, мы подстегнём культурное развитие в нужном нам направлении. Причём достаточно будет обработать только текущее поколение, а дальше включится механизм вертикальной передачи мемов, от поколения к поколению. Но также необходимо поддерживать горизонтальный механизм, и для этого прекрасно подойдёт идея, предложенная профессором Боулом. Мы должны быть среди редимеров, обучать их нашей культуре и истории, непрерывно поддерживая процесс меметизации. Сплавив эти направления воедино, мы добьёмся решения тех двух проблем, что озвучил старший советник Крюков, и избежим длительного процесса естественного роста общества, сократив его как минимум вдвое. Конечно, это всего лишь предварительные мысли, точнее можно будет сказать после ряда экспериментов.

– Выращивание свиньи на убой, – тихо произнёс Рэй, но услышали его только Максим и ближайшие советники.

Орлана проигнорировала реплику и спросила:

– Профессор Лейрд, что вам понадобится для экспериментов?